покладистого мальчика я превратился в конфликтную, злоязычную и безжалостную особу.
Проблемы возникли у меня и во взаимоотношениях с родителями (ненавижу: — пап, дай два лари), я стал на дух не переносить родственников (пошли они… какой от них прок?!), возненавидел соседей (и у этого лоха такая машина?!) и едва не стал полицейским.
Нервы у меня разошлись вовсю. Ни работы, ни перспективы найти работу, ни перспективы появления перспективы найти работу. Короче, единственная мечта, что у меня осталась — поскорей бы состариться и умереть. И тут мне в руки попала американская книга мудрых мыслей. В ней было написано:
Честно говоря, эта мысль произвела на меня такое впечатление, что я серьезно стал подумывать о женитьбе (к тому же я пришел к выводу, что это — вещь выгодная, поскольку приобретаешь постоянного сексуального партнера). Я срочно влюбился и через полтора месяца мы поженились. Празднование и медовый месяц пропускаю и перехожу к следующему этапу.
Мы с Тико обычно и так просыпаемся поздно, а в тот день вообще — открыли глаза в шесть часов вечера.
— Эй, встань, помоги ей! Безобразие, что за ленивая жена мне досталась!
— Помолчал бы, Ноцаркекия[3]!
— Ноцаркекия или нет, но при возне в золе рождаются гениальные идеи.
— Ох, ох, ох! Ну и чокнутый же хвастун ты у меня! Чокнутый, чокнутый!
— Не заигрывай и вставай, говорю, имей совесть!
— Ну, еще пять минуточек, а?!
— О-о, вставай, а то сейчас выпихну из постели.
Недовольно бормоча, Тико выскользнула из-под одеяла и начала одеваться. Одеваться она умеет очень зазывно, и:
— Иди ко мне, котеночек мой!
— Пошел ты… Сначала прогнал, а теперь?
— Ну иди же!
— Нет!
— Иди сюда. Если встану, хуже будет!
— Да ну?!
Я вскочил и схватил ее в объятия. Она ускользнула и запрыгнула на кровать. Я бросился за ней, и мы начали гоняться по комнате. Тико визжала и удирала от меня. Я кидал в нее то подушки, то одежду, и от этого она веселилась еще больше. На шум в комнату заглянула моя мама и, поняв в чем дело, вышла со смехом — сумасшедшие, да и только!
Тико смутилась — хватит, стыдно. Я воспользовался моментом и крепко обнял ее. В ответ она повисла у меня на шее, но потом вдруг засмеялась и выскользнула. Я исхитрился дотянуться до нее, и ее лифчик остался у меня в руках.
— Ой!
— Эй, что это?
— Ты что, зверь, что ли?!
— Я что, нарочно, по-твоему?!
— Покажи, совсем испортил? Эх, теперь и не зачинить!
— Не зачинишь и не надо, мать его… выбросим!
— Ну да, а что я сегодня к Лии надену?
— А другого нет?
— Не знаешь, что нет?
— Тогда иди так.
— Так — как? Без лифчика?
— Ну и что?
— Ты что, совсем?..
— Возьми у моей мамы деньги и купи новый.
— О-о, как я ей об этом скажу, да и купить не успею.
— Да что там, сбегаешь и купишь.
— Я не могу просить денег у твоей мамы.
— …
— Сам скажи!
— А что я ей скажу?
— Ну скажи ты!
— Что сказать, «дай деньги Тико на лифчик»?
— Тогда у отца возьми.
— Когда он придет!
— Тогда займи у кого-нибудь… Не то, что мне делать, Дато, не пойти?
— Кто этот кто-нибудь?
— Возьми у Серго.
— Я и так ему тридцать лари должен, не могу еще попросить.
— …
(
— А если ты своей маме позвонишь?
— О-о, я не могу ей сказать, что мне деньги нужны.
— Ну, а что делать?
Тико не ответила, вышла из комнаты и принялась за стирку, а я понял, что настало время искать работу, и наступил
В газете бесплатных объявлений я опубликовал такой текст:
«Молодой, талантливый писатель ищет работу, с соответствующей зарплатой. Т: 722514».
Где-то на третий день мне позвонила одна молодая дама и предложила достаточно высокооплачиваемую работу. Мы договорились о встрече, и я пошел.
Дама была очень мила… Обещала мне славу и горы денег, убедила меня занять деньги, приобрести товар на пятьдесят лари, поручила мне его реализовать и вдобавок обещала проценты, если приведу к ней таких же, как я, желающих.
Товар этот я с трудом всучил родственникам и изменил текст объявления:
Обратилась ко мне дама, которой надо было привести в порядок документы и личные записи покойного супруга.
И за какие-то семь часов я заработал тридцать лари, и Тико купила, наконец, этот треклятый лифчик… но потом целую неделю никто не звонил, и я дал объявление уже в бегущей строке (здесь слово стоит лари):
Вначале позвонили какие-то девчонки, ого-го, писатель, заорали и отключились, потом — какой-то (оказывается, известный) пожилой писатель и выругал меня — как ты смеешь позорить наше призвание и профессию. Так что, когда позвонил какой-то бизнесмен и предложил мне в долг написать его биографию, я окончательно махнул рукой. И тут появился Этот, четвертый.
— Алло, слушаю!
— Будьте добры, господина Давида!
— Я слушаю.
— Здравствуйте, я звоню по поводу вашего объявления.
