это крепко взять в свои руки штурвал этого громадного, но дающего течь корабля по имени “Россия”, и круто изменить курс, чтобы избежать столкновения с рифами экономического распада и политической изоляции, которые в ином случае пропороли бы кораблю днище».44
А как оценивало итоги встречи в верхах российское общественное мнение?
Коммунистическая партия Российской Федерации опубликовала специальное заявление, в котором итоги встречи двух президентов оценивались как «стратегическая капитуляция России» или, вернее, как капитуляция «правящей верхушки России перед Западом». «Путин следует тропой Горбачева и Ельцина», «Путин прямой наследник Горбачева и Ельцина», «Туманные итоги заокеанского вояжа Путина», «Путин разрушает стратегический шит России», — подобными фразами была полна в ноябре 2001 года коммунистическая печать. Газеты прибегали при этом не только к тенденциозному сгущению красок, но и к прямой фальсификации.
Е. Похитайло в газете «Советская Россия» утверждал: «...Непрерывные путешествия Путина на Запад и на Восток — это его хобби. Вместо кропотливой, рутинной работы, направленной на возрождение России и требующей огромных затрат духовных и физических сил, он разъезжает, принимает, выступает, осматривает, награждает, поздравляет, знакомится, приветствует, посещает, фотографируется. На самом деле он просто ленится работать. Имитация работы — есть суета, а суета есть не что иное, как лень. А лень, как говорил Максим Горький, порождает небрежность мысли. А это уже почти преступление».45 «Россия вымирает, — уверял Г. Зюганов, — Россию захлестывает наркомания. Команда Чубайса душит экономику безумными тарифами на электроэнергию. Идет тотальное разворовывание России. Разрушается вся система власти в стране. Но господин Путин молчит. Он просто уходит от решения важнейших вопросов жизнеобеспечения страны. Нельзя руководить страной с борта самолета, вылетающего за границу!»46 В газете «Завтра» А. Проханов писал то же самое, но в свойственной ему вычурной форме: «Чтобы обмануть околевающую страну и обвести вокруг пальца обезумевший от несчастий люд, власть придумывала бесконечные представления и аттракционы: “державная идеология”, “новый курс”, “кадровая революция”, “гражданский форум”, 'борьба с коррупцией”. Но теперь маски сброшены. Кончилась двухлетняя шизофрения, когда у Путина наблюдали раздвоение личности. “Державный проект” Путина, словеса о суверенности, отпоре, народе, возрождении, сильной и независимой России — вся эта обветшалая бижутерия отброшена, и теперь идеологией путинской России становятся глобализм, американизм, влипание в космополитическую слизь, которая окончательно засосет несчастную страну, выбирающую себе подряд трех президентов-разрушителей. Кто вы, мистер Путин? — Да никто!»47
Демократическая печать, как и следовало ожидать, поддерживала политику В. Путина по сближению с Запалом, хотя и обвиняла президента в недостаточной «прозрачности». «Владимир Путин так далеко продвинулся на Запад, — писал в “Обшей газете” М. Гликин, — что оторвался и от общественного мнения, и от значительной части политической элиты». «Проблема не в Путине, — возражал С. Караганов. — Проблема в обществе — оно тянет назад и не готово к изменениям во внешней политике. Но сумеет ли власть доходчиво рассказать о своих намерениях. До сих пор Путин не объяснял, чего он добивается во внешней политике. Как не объяснил он свои цели и задачи в политике внутренней. Ему верят, ощущая, что он за Россию и против того, что было при Ельцине. Но на этом он долго не проедет. Он должен обнародовать внятную программу».48
«О чем беседовали целый день Буш и Путин в Техасе? —задавался вопросом журнал “Профиль”. — По поводу этих бесед прессе была сказана лишь единственная туманная фраза: “Путин и Буш выработали план совместныхдействий”. И ни слова больше. Но что это за “план совместных действий”, для составления которого Путин отправился на целые сутки в глухой угол Техаса, где американский президент сам садится за руль своего фермерского пикапа? Может быть, он материализуется в какие-то официальные соглашения, но скорее всего, наше знакомство с ним пойдет по известному библейскому принципу: “по делам их узнаете их”. Сталин, Черчилль и Рузвельт, встретившись в 1943 году в Тегеране, чтобы выработать свой “план совместных действий”, тоже не были словоохотливы».49
Интересна была реакция на встречу В Путина и Дж. Буша со стороны известных российских писателей и журналистов, которые живут и работают сегодня в США. Поэт Наум Коржавин сказал в своем интервью «Новой газете»: «Мне было приятно, и по многим причинам. Не в последнюю очередь и потому, что Путин понравился большинству американцев. Они, конечно, и на Хрущева сбегались, и на Брежнева, и на Ельцина — но скорее как на диковинку, как на медведя в пиджачной паре. И вдруг в качестве главы страны оказывается человек, вполне адекватный своему положению, выглядящий не хуже, чем главы других государств. Я этим не избалован, и мне это приятно. Путин вел себя свободно и естественно и с детьми, и со взрослыми. В Вашингтоне, в Техасе и на месте трагедии в Нью-Йорке. Он показал Россию такой, какая она есть, — способной зашишать свои интересы, но считаться и с интересами других, достойной, но не чванливой. Такой, с которой можно и стоит дружить».50
Сходным было мнение и Нины Хрущевой, внучки Н. С. Хрущева, которая, окончив аспирантуру в США, работает ныне в международном информационном центре в Нью-Йорке. «Причина, по которой Бушу так захотелось обняться с Путиным, — писала Н. Хрущева, — проста: воля и самоуверенность привлекают. Американцы ценят даже не столько военную, геополитическую, физическую силу, сколько силу характера, так называемый уолл-стритовский тип поведения, — холодный, неформальный, уверенный в себе и в конечной цели, спокойный. Военная сила вторична: сначала надо показать, убедить, заставить поверить, что я — самый-самый сильный, самый правый, даже самый страдающий, а потом уже и действовать — хотя бы и силой. Путин — первый “незападный” политик, который вел себя с американцами в Вашингтоне и Кроуфорде именно по-уолл-стритовски. Он их, привыкших к русскому подавлению страхом (Сталин), романтической душевности (Горбачев) и взбалмошной безалаберности (Ельцин), не только потряс — не может русский, даже бывший шпион, быть таким по-западному собранным, точным в выражениях и резонным во взглядах, — но и напугал. Политический метод — “давайте обнимемся и будем дружить” (на американских условиях, конечно), хорошо отработанный на виноватых за коммунизм Горбачеве и Ельцине, по русской дружбе отдавших Америке мировое первенство, не сработал на деловом Путине. Во-первых, вопреки советам русских и предостережениям американских политиков, он проницательно не настаивал на концессиях — принятии в НАТО и ВТО, опрокинув все знакомые представления и стереотипы. Но главное достижение российского президента, которое на сегодняшний день важнее всех концессий, — твердость его отказа сокращать ядерный арсенал без формального договора. Весь в эмоциях, Джордж Буш клялся в дружбе, уверяя, что ему достаточно рукопожатия, чтобы скрепить договор. Но Путин вежливо не откликнулся на дружеский восторг. И правильно: американцы ничего не делают без контракта, и вдруг — такая сердечность! Никогда не верьте искренности “сердечного” американца. Даже сострадающие, даже друзья, они думают только о себе».51
И в западной, и в российской печати появлялось много предположений о недовольстве генералов политикой Путина. «Путин может не успеть со своим поворотом», — писала одна из российских газет. А некоторые газеты даже пугали своих читателей возможностью военного переворота. Да, часть военных выражала сомнения в правильности внешней политики Путина. Их обеспокоил уход России с военных баз на Кубе и во Вьетнаме. Некоторым осторожным генералам было трудно адекватно воспринять тот факт, что Россия не просто на словах присоединилась к всемирной антитеррористической коалиции, но по существу открыла второй фронт наступления на опорные базы бен Ладена и талибов, перебросив сюда оружие, боеприпасы, обмундирование и, вероятнее всего, также военных советников, включая танкистов — для Северного альянса. Одновременно Россия дала зеленый свет и на использование американцами бывших советских аэродромов и военных баз в Узбекистане и Таджикистане.
Однако большинство военных лидеров России поддержали политику В. Путина, которая позволяла быстро, эффективно и практически без потерь и больших усилий для самой России устранить военные и политические угрозы на южных рубежах России и у границ ее союзников в Средней Азии.
Впрочем, и в России объявились союзники талибов и бен Ладена, которые, естественно, выражали крайнее недовольство поведением и политикой Путина. Это была не только национально-большевистская партия Лимонова, но и часть мусульманского духовенства. Например, председатель Духовного управления мусульман азиатской части России и сопредседатель Совета муфтиев России шейх Нафигулла Ашир заявил в интервью: «В Афганистане идет крестовый поход против ислама с участием Российской Федерации. Я считаю, что каждый мусульманин имеет право воевать на стороне защитников афганского государства —
