Социалистического Интернационала.
Европейские социал-демократы готовы поддержать российских социал-демократов и социалистов, однако они разочарованы царящей здесь неразберихой и борьбой амбиций. Социал-демократическая идеология для промышленно развитых стран уже давно разработана в деталях. Ее российские варианты также, и не один раз, предлагались в программных документах социалистических и социал-демократических партий России. Социологические исследования показывают, что объединенные социал-демократы могли бы получить в современной России от 15 до 25% избирателей и составить прочную основу левого центра, в необходимости которого для устойчивости всей политической конструкции молодого и незрелого гражданского общества в России нет сомнений ни у кого из ведущих политологов страны.
Крушение КПСС и распад Советского Союза были крахом тоталитаризма, но не тех идей социальной справедливости, равенства, гуманизма, социальной зашиты, приоритета общественных интересов, которые воодушевляли социал-демократов и социалистов конца XIX и начала XX века и которые нашли, по крайней мере, частичное воплощение в странах Западной Европы. «Исторический опыт партийного строительства в Западной Европе, — отмечал не без оснований писатель и политик Вячеслав Костиков, — свидетельствует о том, что наиболее эластичной и адаптивной идеологией является социал-демократия. Современная социал- демократия перемолола в муку тончайшего помола такие “булыжники пролетариата”, как марксизм, она смягчила “диккенсовский капитализм' в Англии, она примирила в лице Жана Жореса социальный радикализм французского пролетариата с буржуазной умеренностью, она вместила в себя христианскую традицию и мораль, она нашла в себе пространство для кооперативного движения, а в последние десятилетия фактически поглотила европейский коммунизм. Христианская социал-демократия в Германии успешно врачевала раны нацизма, а во Франции погасила авторитарные соблазны “голлизма”. В “северных демократиях” эта идеология на протяжении многих десятилетий поддерживает наиболее цивилизованный тип демократии. Об универсальности современной социал-демократии свидетельствует то, что она успешно прижилась на всем политически освоенном пространстве Земли. И наконец, социал-демократия во взаимодействии с христианскими движениями обеспечивает стойкий нравственный иммунитет против религиозного фундаментализма и фанатизма. Анализ молодежного движения в Западной Европе показывает, что при обшей деполитизации населения молодежные ветви социал-демократии остаются наиболее жизнеспособными. Российская социал-демократия была частью европейской безо всяких ура- патриотических или почвеннических присадок. Если Путин серьезно хочет вернуть Россию в Европу, то лучшего политического пропуска ему не придумать»25
Я могу в основном согласиться с этим анализом. Не знаю, как в Западной Европе, но в России принадлежность к той или иной партии определялась не только идеологией или социальной принадлежностью, но и типом личности. С этой точки зрения Борис Федоров или Чубайс — это типичные большевики-комиссары из самых левых, а Егор Строев или Аман Тулеев — типичные и разумные социал- демократы. На Западе победа социал-демократической идеологии над коммунистической и другими радикальными идеологиями связана в первую очередь с ростом благосостояния рабочего класса и мелких служащих, сохранением обширных пластов мелкого производства, а также политическим крушением радикализма. Но в России мы пока не можем говорить о благосостоянии широких масс населения. Однако даже крайнее обнищание многих слоев российского общества не привело к успеху радикальных идеологий, — народ просто устал от войн и революций и не желает идти на новый виток классовой борьбы. Эта общая для всех социальная усталость и создает в России почву для победы умеренных идеологий, среди которых именно социал-демократическая идеология наиболее предпочтительна.
Я могу подчеркнуть в связи с этим, что умеренность и способность к социальным и политическим компромиссам — это отнюдь не свидетельство слабости, но признак гуманности и силы.
Создание сильной политической партии в центре политического спектра в России было давней мечтой Бориса Ельцина и его администрации. Еще в 1995 году Ельцин заявил о необходимости образования в стране двух партий центра — одной немного левее, другой немного правее. Попеременно выдвигаясь на первый план, эти партии, по мнению политических идеологов Кремля, могли бы составить прочную опору власти.
Начало этой работы положили, еще по поручению Бориса Ельцина, Виктор Черномырдин и Иван Рыбкин. Последний со своей задачей не справился, и созданный Рыбкиным в 1995 году «левый центр», или «Блок Ивана Рыбкина», получил на выборах в Государственную Думу только 1,1% голосов избирателей. Созданная В. Черномырдиным партия «Наш дом — Россия» смогла получить в декабре 1995 года около 10% голосов вместо ожидавшихся 30%. Не преуспела эта партия и в последующие 3—4 года. А после отставки В. Черномырдина с поста премьера у НДР вообще не оказалось популярного лидера, и эта партия практически сошла с политической сцены.
Между тем потребность в сильной и влиятельной партии центра, способной собрать не менее 30, а то и около 40% голосов избирателей, сохранялась. Осенью 1998 года эту задачу начал решать самый популярный и эффективный тогда политик новой России Юрий Лужков. Еще в 1997 году Юрий Лужков попытался помочь созданию широкого и влиятельного «Движения за новый социализм». Предполагалось, что в это движение вольется большинство существовавших тогда левоцентристских партий. Эта попытка, однако, была неудачной, так как у «новых социалистов* не оказалось сильного и популярного лидера. Более успешной оказалась предпринятая осенью 1998 года попытка объединения нескольких небольших партий политического центра, которую Юрий Лужков не только поддержал, но и возглавил, создав сначала движение, а затем и общественно-политическую организацию «Отечество». Учредительный съезд «Отечества» состоялся в декабре 1998 года и привлек всеобщее внимание и в России, и за границей. Старт новой организации оказался весьма мощным, ее поддержала своими административными, политическими, информационными и финансовыми ресурсами не только мэрия Москвы, но и несколько сильных российских губернаторов. Юрий Лужков мыслил свою организацию как социал-демократическую по ее программе и лозунгам, но не как «левую» или «правую», а как умеренно-центристскую. В большом и очень содержательном докладе на Учредительном съезде «Отечества» Ю. Лужков говорил: «Пройдя в XX веке через все перипетии революций, войн и экспериментов, Россия выстрадала идею взвешенного, гармоничного общества социал-демократического типа, сочетающего эффективную рыночную экономику и сильную социальную политику, соединяющего достижения мировой цивилизации и российские традиции, общества, где права и свободы личности гарантируются и охраняются ответственным государством».26
В первые месяцы 1999 года партия Юрия Лужкова оказалась самой влиятельной в стране общественно-политической организацией. Она сумела создать мощный избирательный блок с рядом других движений и групп, включая, и движение «Вся Россия», во главе которого выступали президенты республик Минтимер Шаймиев, Муртаза Рахимов, Руслан Аушев, губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев и некоторые другие известные политики. Избирательный блок «Отечество»—«Вся Россия» выступал как оппозиционный, и его победа на выборах в декабре 1999 года казалась многим наблюдателям неизбежной. Опасаясь поражения, президент Б. Ельцин и его окружение начали весьма поспешно создавать новую «партию власти». Политических резервов для такой партии в стране уже не было видно, и поэтому многие эксперты оценивали новый политический проект Кремля как безнадежный.
Вопреки ожиданиям, проект по созданию новой и также центристской партии оказался удачным. Этот успех был связан, однако, не с квалификацией кремлевских политтехнологов и даже не с выдвижением на политическую сцену таких популярных людей, как Сергей Шойгу и Александр Карелин (в них публика все же не видела больших политических талантов и возможностей), а тем более, не с такими ранее никому не известными людьми, как Борис Грызлов и Любовь Слиска, которые возглавили большую думскую фракцию нового политического образования (получившего официальное наименование «Единство», а неофициальное — «Медведь»). Успех «Единства» на выборах в Государственную Думу в 1999 году был связан, в первую очередь, с политическим успехом премьера Владимира Путина, который поддержал «Единство* и которого все политологи и политически ангажированная публика считали и продолжают считать неофициальным лидером «Единства».
На выборах в Государственную Думу в декабре 1999 года «Единство» получило 24% голосов, существенно обогнав блок «Отечество»—«Вся Россия». Однако закрепить этот политический успех, не имея ни популярных лидеров, ни идеологии, оказалось делом крайне трудным. Только в 2000 году лидеры
