не обрели четких форм. Мы видим, например, что в России уже появился предпринимательский класс, класс частных собственников: крупных, средних и мелких. Этот класс, однако, еще недостаточно силен и влиятелен, чтобы взять на себя роль управления страной, т. е. господствующего класса. В России в 90-е годы ослабло влияние военного сословия, интеллигенции, а также инженерно-технического персонала. Значительная часть директорского корпуса перешла в разряд предпринимателей. Решающее влияние в стране оказалось не в руках слабых и враждующих друг с другом партий, а в руках чиновничества, которое пополнилось и за счет наиболее способной части прежней партийной элиты и управленцев из всех сфер общественной жизни. Консолидация этого нового сословия чиновников происходит на наших глазах, и частью этого процесса и является образование партии «Единая Россия». Нет никакого смысла рассматривать этот процесс как нечто негативное. Чиновничество оказалось наиболее прочным и наиболее патриотическим классом нового российского общества. Российский чиновник может жить и работать только в России. По своей социальной структуре и по роли чиновничества в управлении страной Россия занимает сегодня особое место в мире.
Нет сомнения в том, что в США господствующим классом является крупная буржуазия, крупные собственники, руководители и владельцы самых крупных транснациональных кампаний. Американский крупный капитал это не миф, а реальный хозяин страны, хотя он может сохранять свои господствующие позиции только считаясь с интересами других сословий и групп американского общества. В России такая модель невозможна. В Турции или в Пакистане в силу особенностей истории, национального уклада и экономики этих стран наиболее сильные рычаги власти находятся в руках верхушки военного сословия, т. е. в руках генералитета. В Иране власть в стране и в обществе находится в руках мусульманского шиитского духовенства. В Саудовской Аравии страной управляют шейхи и наследственная аристократия. В Китае власть по-прежнему находится в руках Коммунистической партии Китая. Элита этой партии сумела выработать более гибкие формы преемственности власти, а также более гибкие идеологические конструкции и совместить главные принципы социализма с принципами рыночной экономики. В странах Западной Европы роль крупной буржуазии велика, но крупный капитал делит здесь власть в разных пропорциях с высшим чиновничеством и с профсоюзами. Это скорее социал-демократическая модель экономики и власти, которая наиболее близка и к той модели общественно-экономического и государственного устройства, к которой начала движение и Россия.
В России еще не завершилось формирование ни демократического государства, ни гражданского общества. До сих пор не определено новое место нашей страны в мире. Идет становление новой системы партий, а также разработка и пропаганда различных идеологических концепций. В этих условиях Владимир Путин еще не сделал своего окончательного идеологического выбора. И как гражданин, и как президент он стоит пока вне партий.
Такое положение не может быть постоянным. Вполне возможно, что оно изменится уже после выборов в Государственную Думу и после президентских выборов.
Один из российских политологов, призывая В. Путина побыстрее завершить свои идеологические поиски, уверенно заявлял: «Каким будет выбор Путина, таким будет и выбор России». С этим трудно согласиться, ибо российское общество обрело уже немалый уровень самостоятельности и впитало в себя очень большой исторический опыт. Его трудно заставить во что-то слепо поверить. Однако и выбор Путина будет иметь немалое значение при том доверии, какое этот лидер сумел завоевать. За четыре года пребывания в Кремле Владимир Путин много раз встречался и беседовал с лидерами политических фракций Думы и с лидерами главных российских политических партий, и со многими не один раз. Уже решение, которое по предложению В. Путина было принято Государственным Советом и Государственной Думой по поводу государственных символов России — ее герба, флага и гимна, показывало, что президент понимает свою ответственность перед всем обществом и находится на правильном пути.
В 2001—2002 годах Владимир Путин имел возможность или даже должен был высказываться по многим важным идеологическим проблемам. Он делал это с некоторыми оговорками, но в целом с большей определенностью, чем в 1999—2000 годах. Например, на вопрос о «русской идее» или об «идее России», о том, каков должен быть путь России без Советского Союза, В. Путин ответил без колебаний: «Я дам простой ответ. Это экономическое освоение огромных территорий, которые оказались под контролем Российской Федерации, и совместная с Европой и цивилизованным человечеством работа по освоению этих территорий с одновременным поднятием на этой базе материального уровня благосостояния самого русского народа, и естественная интеграция в политические, экономические и оборонные структуры цивилизованных стран».28 Россия должна идти по пути рынка, государственного регулирования и управляемой демократии, а не олигархии.
На вопрос польской газеты «Газета выборча», считает ли В. Путин себя западником или славянофилом, он ответил, ссылаясь, в частности, на мнение академика Д. Лихачева: «Сущность любой страны и существо народа определяется прежде всего культурой. С географической точки зрения, Россия, конечно, евроазиатская страна. Но несмотря на разный уровень материального благосостояния в ее восточной части или, скажем, в столице, уверяю вас — это люди одной культуры. В этом смысле Россия, без всяких сомнений, европейская страна, потому что это страна европейской культуры. Сомнений быть не может никаких. Это вечный вопрос во внутриполитической жизни страны. Я бы, если сказать поточнее, определил это таким образом. Конечно, Россия — страна очень своеобразная, со своей собственной историей, с историей богатой, со своими особенностями. Но почти каждая страна имеет такие особенности. Россия в этом смысле ничем не отличается от любой другой европейской страны. Но это страна европейской культуры, а значит, это страна европейская».29
Отвечая на вопрос одной из ведущих американских газет о месте России в мире: «Как вы ребе представляете будущее России: будет ли она, скажем, такой крупной державой, как Германия, Франция, может быть, Польша, или же она будет глобальной державой, как США?» — В. Путин сказал: «Россия даже по месту своего расположения и по своей величине является глобальной страной. Она и в Европе, и в Азии, причем очень сильно представлена и там, и там».30 На вопрос об отношении к религии он ответил: «У каждого человека должна быть какая-то моральная, душевная основа. При этом неважно, к какой конфессии он принадлежит. Все конфессии придуманы людьми. А если Бог есть, то он должен быть в сердце человека. Для такой страны, как Россия, философия религии очень, очень важна, потому что у нас после того, как господствующей идеологией была коммунистическая, которая заменяла собой, по сути дела, религию, как государственная, — религия перестала существовать. Но ничто не может в душе человека заменить общечеловеческие ценности так эффективно, как это может сделать религия. Религия делает человека духовно богаче».31
На вопрос о месте Сталина в истории России В. Путин ответил очень осторожно: «Сталин, конечно, диктатор. Это — без всякого сомнения. Это человек, который руководствовался в значительной степени интересами сохранения личной власти, и этим многое объясняется. Проблема заключается в том, что именно под его руководством страна победила во Второй мировой войне, и эта победа в значительной степени связана с его именем. И игнорировать это обстоятельство было бы глупо».32 Отвечая на вопрос, заданный в Интернете, — об отношении к КПРФ, — В. Путин сказал, что он не может игнорировать тот факт, что за коммунистов в России голосуют многие миллионы человек. «На мой взгляд, — заметил Путин, — нужно бороться не с коммунистами, а за тех людей, которые за них голосуют. Причем бороться не словами, а делами. Нужно, чтобы люди на практике увидели, что те идеалы, которые мы с вами защищаем, а это идеалы демократии и рыночной экономики, приносят практический результат, и людям становится жить лучше. Будет хорошо, если КПРФ отойдет от опасных и радикальных элементов в своей программе и идеологии — в сторону социал-демократии. В ином случае у коммунистов исторических перспектив нет».33
Из приведенных высказываний видно, что Владимир Путин настойчиво ищет свое место не только в политическом, но и в идеологическом пространстве России. Владимир Путин не идеолог и не теоретик, и его суждения о марксизме и социализме, которые содержались в большом интервью Президента по случаю его 50-летия, были весьма поверхностны, а в ряде случаев неверны. Но он обладает высоким уровнем обучаемости, здравым смыслом и самостоятельностью мышления, которые позволяют ему сделать правильный выбор. В руководящих кругах партии «Единая Россия» уже сейчас считают и открыто говорят
