таинственной операции «Перехват». в разработке которой главную роль играл даже не сам Ельцин, а Борис Березовский, да еще в тайном сговоре с Владимиром Гусинским.
По мнению политика и предпринимателя Константина Затулина. именно Березовский и Гусинский остановили свой выбор на Путине и навязали его как Ельцину, так и всей России. И Ельцину. и Путину в схеме Затулина отводилась лишь роль марионеток, а общественные настроения, а также политические и экономические процессы в России и вовсе не принимались во внимание. Сходную версию развивал в своей книге 'Русская рулетка' и известный итальянский журналист и политический наблюдатель Джульетто Кьеза.21 По его убеждению, даже война в Чечне, включая нападение отрядов Басаева и Хаттаба на Дагестан, была спровоцирована самим Кремлем, чтобы создать в России обстановку военной истерии и обеспечить замену Ельцина другим, более молодым и более надежным человеком из того же кремлевского клана.
Даже летом и осенью 2001 года некоторые западные и российские газеты и журналы продолжали настаивать на той версии, согласно которой кандидатура В. Путина была навязана Ельцину против его воли, и что это было всего лишь частью сложной многоходовой комбинации по переходу власти в России от президента № 1 даже не к Путину, а к еще не известному нам президенту № 3. Все это были фальшивые или предельно упрошенные схемы, которые выдавали небольшие фрагменты большой и сложной композиции за всю картину. Да, конечно, интриги, а то и заговоры плетутся вокруг любой власти, и Кремль никогда не был в этом отношении исключением — ни во времена Ленина или Сталина, ни во времена Ивана Грозного. Но эти интриги лишь малая часть мощного потока событий, конечный результат которых определяется множеством гораздо более важных факторов, чем закулисная борьба за власть. В любом случае есть много оснований утверждать, что выбор Путина в качестве преемника был сделан самим Ельциным, и вовсе не под восторженные аплодисменты его «семьи».
Известно, что всякий крупный политик, особенно из числа реформаторов и революционеров, сам думает о преемнике, о том человеке, которому он смог бы передать бразды правления, когда закончится конституционный срок его правления или в конце жизни. Ельцин не был здесь исключением, и из его поисков преемника ни он сам, ни близкие ему люди не делали особого секрета. В 1996—1999 годах о разных вариантах преемственности президентской власти и смены лидеров в Кремле было написано множество статей и аналитических записок, и эта тема была едва ли не главным предметом ежемесячных социологических опросов, которые проводились по заказу не только нашего телевидения, но и посольства США в Москве. Предлагались и просчитывались разные варианты — от предполагаемого выдвижения кандидатуры Ельцина на третий срок до возможности его добровольной и досрочной отставки.
В этих обсуждениях на кремлевском уровне принимал участие и Путин, сначала как крупный чиновник администрации, позднее как директор службы ФСБ. Один из советников Александра Волошина, Глеб Павловский, позднее вспоминал: «Был проект Ельцина, по которому более трех лет шла работа. Администрация президента стала чем-то вроде проектного бюро: сотни совещаний, планов и разработок. Путин был участником этого проекта почти с самого начала. Проект не имел названия, просто было известно, в чем именно главная политическая задача. Сам я называл проект “Уходящий Ельцин”. Надо было обеспечить плавный и конституционный уход Ельцина в конце срока, сохранив основы системы, возникшей из революции начала 90-х годов. Путин вначале был рядовым участником проекта, я бы даже не сказал, что заметным. Прошлое Путина было недостатком и с точки зрения Ельцина: некое спецслужбовское родимое пятно. В такой среде Путину пришлось нелегко'.22
Но именно Ельцин сделал свой выбор, а не «проектное бюро» его администрации.
Со времен Сталина лидеры КПСС, СССР, а потом и Российской Федерации являлись одновременно и Верховными главнокомандующими вооруженных сил страны, и они выдвигали к руководству армией «своих» генералов. О генералах Ельцина было написано много нелицеприятных статей и одна книга.23 Впрочем. и сам Ельцин был не очень высокого мнения о подчиненных ему генералах. «Когда-то в 93-м, а может быть, еще раньше, в 91-м, — свидетельствовал Ельцин в мемуарах, — я задумался: что-то не так в некоторых наших генералах. Чего-то важного им недостает: может, благородства, интеллигентности, какого-то внутреннего стержня. А ведь армия — индикатор общества. Особенно в России. Здесь армия — просто лакмусовая бумажка. Я ждал появления нового, не похожего на других генерала. Вернее сказать, похожего на тех генералов, о которых я в юности читал в книжках. Я ждал... Прошло время, и такой генерал появился. И с его приходом всему обществу вдруг стал очевиден настоящий. мужественный и высокопрофессиональный облик наших военных. Звали этого “генерала”... полковник Владимир Путин».24
Да, Ельцин дождался. Но не Ельцин вырастил нового «генерала», не Ельцин его воспитал, передал ему свой опыт, свою идеологию, свои методы. «Ельцину все время везло. Что-то его все время выносило», — говорил его близкий соратник начала 90-х годов Михаил Полторанин.
Казалось просто немыслимым, что человек с таким характером и интеллектом, с такими скрытыми возможностями, которые демонстрирует вот уже более четырех лет Владимир Путин, мог вообще появиться в поредевшем и поскудневшем окружении первого российского президента.
О возможности, даже неизбежности досрочного сложения Ельциным своих полномочий многие наблюдатели и политики заявляли еще в августе 1999 года. Об этом писали Михаил Горбачев и Александр Шохин, об этом говорили в своих интервью мой брат Жорес и я сам.25 Назывались даты — 17 сентября, 17 октября, потом — 17 декабря 1999 года. Но никто, кажется, не предвидел столь неожиданной и эффектной отставки Ельцина в канун Нового года, нового столетия, даже нового тысячелетия, начало которого готовились торжественно отметить почти во всех странах мира.
Решение об этом Ельцин принял лично, ни с кем не советуясь, еще в начале декабря.
По свидетельству Ельцина, его первый разговор с Путиным на тему досрочной отставки президента состоялся 14 декабря 1999 года и был весьма долгим. Владимир Путин не сразу согласился с предложением и доводами Ельцина. «Думаю, я не готов к этому решению, Борис Николаевич, — сказал Путин и пояснил: — Понимаете, Борис Николаевич, это довольно тяжелая судьба. Очень важно, что мы с вами работаем вместе. Может, лучше уйти в срок?» Ельцин настаивал, даже уговаривал, и Путин в конце концов сказал: «Я согласен, Борис Николаевич». Но и теперь Ельцин не сказал о намеченной дате.26
Лишь через 15 дней, 29 декабря в 9 часов утра, Ельцин вновь пригласил Путина в свой кабинет и сообщил ему о намеченной дате, а также обсудил технические детали передачи власти. Еще раньше, 28 декабря, Ельцин провел запись своего традиционного новогоднего обращения к населению страны. Но он попросил оставить все оборудование и все записи в кабинете, так как он хотел бы кое-что исправить в тексте. В этот же день вечером Ельцин сообщил о своем решении Александру Волошину и Валентину Юмашеву — руководителям своей администрации. Им было поручено подготовить соответствующие указы и текст нового обращения. После них Ельцин пригласил к себе дочь, Татьяну Дьяченко, и сообщил о своем решении ей. И только рано утром 31 декабря Борис Николаевич сказал о предстоящей отставке своей жене Наине.
В последний день года Ельцин приехал в Кремль в 8 часов утра и в 8.15 вошел в свой кабинет. В 9 часов утра к нему вошел заведующий канцелярией Валерий Семенченко с пачкой текущих документов и почтой. Но Ельцин не стал их смотреть, а вызвал Волошина и дважды прочел подготовленный указ об отставке и подписал его. В 9.30 в кабинет Президента пришел Путин. Сюда же были приглашены руководитель протокола Владимир Шевченко, пресс-секретарь Дмитрий Якушкин, кремлевский оператор Георгий Муравьев и фотограф Александр Сенцов. Всем им Ельцин зачитал вслух только что подписанный указ, в соответствии с которым полномочия президента с 12 часов дня 31 декабря 1999 года переходили к Председателю Правительства Российской Федерации.
Новое обращение президента России к согражданам было записано в 10.30, а в 11.00 состоялась встреча Ельцина и Путина с патриархом Алексием II, который одобрил решение Ельцина. После ухода патриарха кремлевский телеоператор заснял на пленку передачу Ельциным Путину одного из символов президентской власти — пресловутого ядерного чемоданчика. Затем к Ельцину были приглашены руководители силовых структур, которым он объявил и объяснил свое решение. Состоялся короткий обед, а в 12 часов все собравшиеся в Кремле стали смотреть передаваемое по телевидению обращение Ельцина. Это же обращение внимательно смотрели и слушали у своих домашних телевизоров все мы...
«Я ухожу...» — эти слова Борис Николаевич Ельцин повторил, обращаясь к гражданам России,
