задача воздействовать на общественное мнение и настроение политических элит. Ставилась также задача побуждать власти принимать выгодные для данной корпорации политические и экономические решения и лоббировать в государственных структурах собственные интересы. К тому же ставилась задача публиковать разного рода «компромат» на своих конкурентов и перекрывать возможности негативных публикаций о своих собственных делах.
Наконец, ставилась и задача по продвижению во власть на федеральном и региональном уровнях деятелей, дружественных данной корпорации. Кроме того, важен был, конечно, и доход от рекламы, ибо реклама — это товар, который может приносить хорошую прибыль.
После президентских выборов и выборов в Думу в России произошла стабилизация политической ситуации. Но именно эта политическая стабильность привела к существенному уменьшению финансовых вложений в российские СМИ со стороны крупного бизнеса. Борьба за власть окончена или близка к завершению. Для чего же тратить такие большие средства на газеты?
Скандал с «Медиа-Мостом» совпал со значительным ухудшением финансового положения всех главных телевизионных каналов. Дело дошло до того, что Борис Березовский публично заявил, что хочет вернуть государству те 49% акций ОРТ, которые он контролирует. По свидетельству Березовского, весь этот медийный бизнес приносил ему огромные убытки, которые он был вынужден покрывать за счет других секторов бизнеса.
Еще более сложным оказалось финансовое положение «Медиа-Моста», так как для этой корпорации именно медиа-бизнес был главной основой ее видимого могущества. Среди российских СМИ именно эта группа считалась самой обеспеченной. Во всяком случае, здесь платили самые высокие зарплаты и гонорары. Павильоны и съемочные студии НТВ были оборудованы много лучше, чем на РТР. Теперь все это благополучие оказалось под угрозой. Выяснилось, что в последние два-три года корпорация «Медиа-Мост» получала немалые кредиты от западных компаний, но особенно большие кредиты выделял ей российский «Газпром». Некоторые из этих кредитов были уже просрочены.
Но что заставляло такую мощную и относительно независимую компанию, как «Газпром», у которой имелись немалые собственные информационные ресурсы, давать Гусинскому сотни миллионов долларов в долг и не торопиться забирать их обратно? Рем Вяхирев, отвечая на прямой вопрос по этому поводу, был вынужден признать, что «Газпром» не имел от этих сделок никаких прибылей, но давал деньги в долг просто для того, чтобы «его компанию оставили в покое». В иных странах такие отношения могли бы назвать экономическим рэкетом, а еще проще — шантажом.
Сразу после освобождения Гусинского из Бутырской тюрьмы некоторые из видных работников его холдинга с воодушевлением говорили в своих публичных выступлениях, что после всего случившегося разорить Гусинского будет невозможно, так как ему, как выдающемуся борцу за свободу слова, будут открыты любые кредиты на западных финансовых рынках. Однако этого не произошло. Крайне преувеличенными оказались ожидания поддержки Гусинского со стороны и Израиля, и еврейских общественных и финансовых кругов. По сообщениям западной печати, общие долги Гусинского и возглавляемых им компаний превышали один миллиард долларов, и никто не торопился покрывать эти долги...
4. Шумиха в российских СМИ по поводу преследования олигархов совершенно не соответствовала масштабу предпринятых правоохранительными органами следственных действий. В течение 2000 года в разных странах Запада, и даже в маленьком Израиле, а также в Швейцарии судебные и следственные органы провели гораздо больше разбирательств по делам бизнесменов и политиков, чем это было в России. Достаточно вспомнить расследование финансовой деятельности бывшего канцлера ФРГ Гельмута Коля. А в Соединенных Штатах шло уже не один год изматывающее судебное разбирательство по делам самого богатого в мире человека Билла Гейтса. Под арестом в Англии оказался в течение почти двух лет не какой- то сомнительный бизнесмен, а бывший президент Чили Аугусто Пиночет — герой и кумир многих российских демократов.
Чего же боятся самые богатые люди в России?
Чрезмерную чувствительность и даже пугливость крупных российских бизнесменов можно объяснить, в первую очередь, недостаточной легитимностью их немалых богатств. Их бизнес строится на крайне запутанных схемах, он очень мало прозрачен, и именно это заставляет подозревать в их делах какое-то криминальное прошлое.
Мы слышим об огромных состояниях и о сделках в сотни миллионов долларов, но мало кто может объяснить обществу — как эти деньги и контрольные пакеты акций множества гигантских предприятий были заработаны и получены, да еще за столь краткие сроки. Мы узнаем, что громадные, известные всей стране заводы, а то и целые отрасли промышленности принадлежат, оказывается, частным лицам, и не всегда — российским гражданам, но мы не можем получить объяснения — как и почему это произошло и что дает эта смена собственников стране и ее экономике.
Почему предприятия заполярного Норильска, которые создавались в течение 70 лет, — в том числе и трудом десятков тысяч узников сталинских лагерей, — стали сегодня частным бизнесом нескольких человек из комсомольского актива 80-х годов? Каким образом можно было купить за 150 миллионов долларов предприятия, способные приносить до одного миллиарда долларов чистой прибыли в год? Куда идет эта прибыль?
Да и как смогли московские или нижегородские комсомольцы, театральные режиссеры и декораторы, пчеловоды или даже директора заводов и министерские чиновники столь стремительно заработать свои миллионы, а то и сотни миллионов долларов? В двухсотлетней истории «главных» капитанов европейского и американского бизнеса есть, конечно, немало темных пятен. Но в десяти-двенадцатилетней истории российских олигархов этих темных или белых пятен оказалось гораздо больше, и это вызывало немалые опасения также у западных бизнесменов, которые хотели бы вести дела в России.
Недостаток легитимности делал многих крупных российских бизнесменов не только пугливыми, но и экономически неэффективными. Их бизнес нередко принимал паразитический характер, так как полученные — и немалые — прибыли они старались увести в «тень», на разного рода зарубежные банковские счета, а еще лучше — в далекие оффшорные зоны, подальше от России.
Такая ситуация в крупном бизнесе и в финансовой сфере не могла продолжаться долго.
Освобождение В. Гусинского из тюрьмы под подписку о невыезде прервало острую фазу возникшего кризиса, но не разрешило его. Еще в 1997 году премьер В. Черномырдин с присущей ему искренностью воскликнул, комментируя бурный конфликт между Гусинским и Березовским: «Что происходит! Дерутся между собой два олигарха, а всю Россию трясет!» Но по большому счету и несколько лет назад, и сегодня главной причиной «трясения» государства и общества были не те или иные действия и споры олигархов, а общая система неуправления страной, которая сложилась в России в 90-е годы — не без участия самого Черномырдина.
Борис Ельцин предпочитал не управлять страной, а налаживать и совершенствовать свою знаменитую систему «сдержек и противовесов», отказываясь следовать советам как правых, так и левых радикалов. При этом возникла система всеобщей безответственности, а власть и влияние в Российской Федерации распределялись между разными группами политиков, а также между олигархами и высшими чиновниками — по горизонтали, а по вертикали — между Центром и губернаторами, президентами республик и автономий, мэрами городов и региональными олигархами.
Мы хорошо знаем о порочности тоталитарной системы, в которой управление ведется из одного центра, ориентируясь на волю и ум одного человека. Но не менее порочна была и созданная на развалинах тоталитаризма система безвластия, когда одна группа политиков, чиновников и бизнесменов уравновешивала другую.
Такая система бесконечного дробления власти неизбежно вела к полному распаду государства. Допустить этого было нельзя. Именно заботами о восстановлении государственного управления по горизонтали и по вертикали были продиктованы предложения и действия президента В. Путина летом 2000 года.
Следовало иметь в виду, что и в России, и за ее пределами имелись силы, которые сознательно вели дело к распаду Российской Федерации, — это показывали и события в Чечне. Имелись силы, которым было выгодно поддерживать уже сложившееся положение полураспада России, — об этом свидетельствовала
