Выборы новых губернаторов, которые прошли летом, осенью и зимой 2000 года во многих областях, не нарушили, а укрепили стабильность и консолидацию в обществе, так как все рассчитывавшие на успех кандидаты заявляли о необходимости сотрудничества с правительством и президентом. Крайне важным элементом стабильности стали и хорошие рабочие отношения президента Путина с Государственной Думой, с которой Борис Ельцин непрерывно конфликтовал, угрожая по два-три раза в год разогнать ее. И первая, и вторая Думы (1994— 1995 и 1996—1999) находились в оппозиции к Кремлю. Как известно, во второй Государственной Думе имелось сильное левое крыло в составе фракции КПРФ и союзных с ней фракций и групп. При обсуждении важнейших законопроектов именно левая часть Думы получала обычно большинство голосов. В Думе было немалое раздробленное и часто вздорное правое меньшинство в составе фракций «Наш дом — Россия», «Яблоко» и ЛДПР, причем правительство могло рассчитывать на прочную поддержку только первой из этих трех фракций.
Но в Думе не было влиятельного центра, роль которого не слишком удачно пытались играть лишь депутаты из фракции «Регионы России*. Ни одно правительство, кроме кабинета Примакова, не имело в Думе политической опоры.
Выборы 19 декабря 1999 года существенно изменили прежнюю расстановку сил в Думе, причем все наблюдатели связывали эти изменения с политической деятельностью В. Путина, хотя он формально не входил ни в один из избирательных блоков и не занимался думскими выборами.
По официальным данным, на конец 2000 года в Думе работали 445 депутатов. Из них фракция КПРФ и союзная с ней агропромышленная депутатская группа имели в своем составе 129 депутатов. Правая часть Думы в составе фракций СПС, «Яблоко» и ЛДПР имела в своем составе 67 депутатов. Политический же центр был представлен в Думе фракциями «Единство», «Отечество — вся Россия», депутатской группой «Народный депутат» и группой «Регионы России»; все вместе они имели 235 мандатов. Еще 14 депутатов не зарегистрировались ни в каких объединениях. При таком составе у президента Путина, политические позиции которого можно определить как центристские, не было серьезной оппозиции в Думе. Почти в 40% случаев решения в Думе принимались преобладающим большинством в 300 и более голосов.
Деятельность Путина привела к консолидации не только органов власти, но и всего российского общества. О своем доверии к президенту на протяжении всего первого года после выборов говорили от 65 до 75% граждан России. Еще около 20% выбирали при опросах более «мягкий» вариант ответа: «скорее не доверяю, чем доверяю». Таких результатов не было у хозяина Кремля с тех пор, как в 1990 году в России начались подобного рода социологические опросы.
Социологи считают, и не без оснований, важнейшим показателем политической и экономической стабильности не только политические симпатии, но и общие настроения граждан. Эти настроения начали улучшаться еще с весны 1999-го, осенью этот процесс шел заметнее, и он продолжался на протяжении всего 2000 года. При этом существенно уменьшилось число людей, которые оценивали свое психологическое состояние словами «растерянность», «озлобленность», «страх» и «отчаяние». Менее заметно, но уменьшилось число людей говоривших о безразличии и усталости. Напротив, увеличилось число граждан, испытывающих бодрость и эмоциональный подъем. Почти в 2,5 раза — с 13 до 31% — увеличилось с конца 1998 до конца 2000 года число граждан, которые оценивали свое состояние словом «надежда».15 Социологи отмечали беспрецедентный после 1989 года рост не только социального оптимизма, но и позитивного патриотизма.
Впервые за десять лет в России был преодолен кризис власти, который все эксперты считают более опасным для общества, чем любой экономический и финансовый кризис.
Частью российской политической стабильности в 2000 году являлась стабильность кадрового состава в высших эшелонах власти, чего не было во времена Ельцина. За 1992—1999 годы в России было смешено со своих постов около 40 вице-премьеров и более 200 министров, а также пять премьер-министров, четыре генеральных прокурора и бессчетное число ответственных деятелей президентской администрации и Совета безопасности. И почти для всех это бывало полной неожиданностью.
Самые близкие Ельцину деятели узнавали о своем смешении не только на докладе у президента или во время заседания в Кремле, но и во время отпуска, на даче, по дороге на работу, в служебной командировке, утром во время завтрака или вечером за ужином, по телефону от помощника президента или из сообщений информационных агентств и теленовостей. Иногда так же неожиданно люди узнавали и о своем новом высоком назначении. Ничего этого не случалось в 2000 году. Для многих наблюдателей казался странным тот факт, что на заседания правительства в первые дни января 2001 года приходили все те же министры, которые собирались здесь и в январе 2000.
Только одно исключение: в начале февраля был отправлен и отставку министр энергетики Александр Гаврин — «за хроническую неспособность справиться с проблемами отрасли». Не было крупных перестановок в администрации президента и в силовых структурах. Новым Генеральным прокурором на фактически вакантную должность был назначен прежний первый заместитель.
Конечно, изменения в кадрах высших эшелонов власти были необходимы, и многие наблюдатели ждали этих изменений уже к лету 2001 года. Однако почти все сходились в том, что перемены и перемещения в высших эшелонах власти вряд ли поразят публику своим радикализмом.
В книге интервью «От первого лица», изданной в марте 2000 года, приведены слова В. Путина об очередности стоящих перед новой властью проблем. «Технологи, с которыми мы работаем, — заметил Путин, — выстраивают программу действий по годам. Первый год — формирование целей и команды; второй год и половина третьего — поэтапное достижение конкретных результатов; конец третьего и начало четвертого — предъявление этих результатов и вхождение в новую избирательную кампанию, И если цикл сорван, тогда все идет насмарку».16 Но это чисто умозрительная технологическая схема. В реальной работе власти уже в первые месяцы должно идти формирование и команды, и целей, определение средств и методов достижения цели, получение промежуточных результатов и их предъявление. Кроме общих целей должны быть определены и более конкретные программы, рассчитанные на разные сроки — отдельно для президента и для правительства. Вся эта работа должна идти не только последовательно, но и параллельно, не исключая возможность разного рода дополнений и поправок.
Однако есть свой резон и в построениях работающих с Путиным политтехнологов. Даже после своей победы на президентских выборах Владимир Путин оставался для большинства политических наблюдателей непонятной фигурой. «Откуда он взялся, Путин, новый президент России, “человек-загадка”, чьи мотивы, ценностные ориентации и характер остаются неизвестными не только для огромного большинства российских граждан, но и для многих представителей истэблишмента?», — восклицал в газете «Завтра» Александр Борисов.17 Но этот же вопрос звучал и в газетах и журналах либерального направления. «Для большинства предпринимателей Путин все еще остается загадочной фигурой, — писали в журнале “Эксперт” Татьяна Гурова и Валерий Фадеев. — Он взошел на престол молча со своей фирменной таинственной улыбкой на устах».18
Надо признать, что для подобных суждений имелись основания. Во время избирательной кампании Путин, конечно, не молчал. Он говорил много и отвечал на многие вопросы. Но на прямой вопрос журналистов из газеты «Коммерсантъ» — какими будут его первые шаги после победы на выборах? — Путин ответил так же прямо: «Не скажу». Однако и после инаугурации Владимир Путин раскрывал свои предпочтения, взгляды, свои планы и намерения очень экономно.
Упорное молчание Путина по многим проблемам российской жизни и его нежелание вмешиваться в некоторые споры и конфликты, например, между министром обороны и начальником Генерального штаба, между своим советником по экономике и премьером, объясняется тем, что Путин продвинулся на высшие государственные посты в огромной стране не только стремительно, но и неожиданно для самого себя. Поэтому ему нужны были время и усилия, чтобы понять немалое число проблем, которые теперь «выстраивались в очередь» перед его кабинетом. В этом, пожалуй, состояла для Путина главная трудность, ибо по Конституции России именно президент является самой высшей инстанцией в решении почти всех главных проблем страны. В этих условиях лучше промолчать, чем принять неверное решение.
Владимир Путин не готовился и не предполагал занимать когда-либо должность премьера, а тем более президента России. «Я не хотел быть никаким президентом», «Я этого и в страшном сне не видел», — говорил он вполне искренне в некоторых интервью. Путин не возглавлял в прошлом никаких политических партий и движений и не формировал поэтому никаких «теневых кабинетов», наличием которых так
