— Вика, дело не в деньгах, — поморщился Сергей. — Просто это будет достаточно трудная и опасная поездка. И вдвоем с Кириллом нам будет гораздо удобнее.
— Хочешь сказать, что вам не придется с нами возиться? — уточнила она.
— Не обязательно так грубо, но примерно так.
— Но ведь у Мейера мы вам помогли, — заявила Вика. — Кто нашел подземный ход? Мы с Олей. Кто потащил Стенли в поход по магазинам, пока вы ломали стену? Тоже мы. Без нас у вас бы ничего не получилось.
— Тоже верно, — согласился Сергей. — Но ведь раз на раз не приходится. Просто нам с Кириллом было бы гораздо спокойнее что-то делать, зная, что вы с Ольгой в безопасности.
— Именно, — кивнул я. — А вы будете следить за Мейером и его людьми здесь.
Последнюю фразу я добавил специально — рассчитывал, что Вике это понравится, что она ухватится за такую возможность. Но я, судя по всему, плохо знал Вику.
— Либо мы поедем все, — заявила Вика, — либо не поедем вообще.
— Давайте отложим этот разговор до вечера, — вздохнув, предложил Сергей. — Все равно паспорта я отнесу только завтра — сегодня в турфирме выходной.
— Хорошо, — с готовностью согласилась Вика. — Как раз и Ольга подъедет... — Она повернулась и пошла в дом. Мы проводили ее взглядами, затем переглянулись.
— Ну, и что прикажешь с ними делать? — спросил Сергей, взглянув на меня.
Я лишь пожал плечами.
— Не знаю. Попробуем уговорить...
Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. После обеда приехала Ольга, и устоять против напора объединенных девичьих сил мы не смогли. Нам просто не оставили выбора: либо мы едем все, либо наш «консорциум» распадается. Как сказала Вика, она очень благодарна нам за помощь, но в Бразилию может съездить и одна. Ольга добавила, что если мы им откажем, то они поедут вдвоем.
— Всю жизнь мечтала побывать в Бразилии! — закончила свою пламенную речь моя принцесса. Признаюсь, сейчас, в пылу своего благородного гнева, она была неотразима.
Таким образом, вопрос о поездке был решен. Да и я уже не относился к желанию девушек поехать с нами столь непримиримо. В конце концов, там они будут у нас под присмотром. А вот что они натворят, оставшись здесь одни, это еще вопрос.
Вечером мы все вчетвером сходили в кино. Шел один из широко разрекламированных по телевидению «фильмов года». Фильм был про армию. Мне он понравился, хотя я и выявил в нем множество недочетов — заметить их мог только армейский человек. Ольга отнеслась к фильму с прохладцей, сказав, что видала и получше. А вот Вике и Сергею фильм однозначно не понравился.
— Слишком много пошлости, — сказала Вика, когда мы вышли из кинотеатра. — Мне это не нравится. Почему-то нынешние режиссеры считают, что, чем больше в фильме гадостей, тем он лучше.
— Согласен, — поддержал ее Сергей. — Да и солдат показали форменными дебилами. Я тоже служил в армии и хорошо знаком со всем армейским маразмом. Идиотов в армии хватает — как среди солдат, так и среди офицеров. Но когда всех солдат и офицеров поголовно показывают моральными уродами, это уже перебор. В армии много людей с нормальными тоналями.
— С чем? — переспросила Ольга.
— Это термин Кастанеды, — ответил Сергей. — Я уже вроде бы упоминал его. Если нет, поясню. Свернем в парк...
Мы свернули в парк и не спеша пошли по дорожке.
— Термин «тональ» достаточно многогранен, — начал Сергей. — Тональ — это все, для чего у нас есть описание, это мир известного. Все наши слова, идеи, вообще все, о чем мы можем думать. Назови любую вещь, любое понятие — оно будет являться частью тоналя. Можно сказать, что тональ — это весь мир. При этом можно выделить некие разновидности тоналя. Скажем, тональ общества, тональ нации. Тональ конкретного человека. Говоря о нормальном тонале, я имел в виду нормальных людей, самых обычных. Посмотрите, вон идет женщина, — Сергей едва заметным движением головы указал на идущую по соседней дорожке даму. — Что вы можете сказать о ней?
— Женщина как женщина, — пожал я плечами.
— Верно, — согласился Сергей. — Тем не менее, при взгляде на человека всегда можно сделать о нем какие-то выводы. Я, например, могу сказать, что эта женщина устала после рабочего дня. Что она спешит домой, что она чем-то озабочена. Возможно, это какие-то семейные проблемы. По жизни эта женщина является пессимистом, на мир она смотрит с опаской и постоянно ждет от него новых подвохов. И так далее. В данном случае я вижу ее тональ. У большинства людей тонали искажены и захламлены, на лицах людей отражаются все их грехи. Кто-то труслив, кто-то хамоват, иной сексуально озабочен. У кого-то от злости на всех сводит скулы. Можно сказать, что всегда есть что-то, что держит нас в напряжении, не дает расслабиться, вздохнуть свободно. Представьте, что на энергетическом уровне человек состоит из тонких волокон, этаких нитей света. В идеальном состоянии эти нити расчесаны, гармоничны. Но любой психоло гический комплекс, любая мания вызывают спутывание этих волокон. И чем сильнее спутаны волокна, тем хуже тональ человека. И наоборот. Это лишь образ, но он отражает суть: чем гармоничнее человек, тем спокойнее, правильнее его тональ. От человека с хорошим тоналем веет теплом, благожелательностью, спокойствием. А рядом с человеком с плохим тоналем мы чувствуем себя неуютно. В трансерфинге вместо термина «тональ» используется близкий термин «фрейле». Но «тональ» мне кажется более понятным и благозвучным, более всеобъемлющим, поэтому я использую его.
— А у меня какой тональ? — спросила Ольга.
— Нормальный, — улыбнулся Сергей. — Многие пряди твоих нитей спутаны. Но у тебя есть все возможности распутать узелки и привести свой тональ в порядок. То же самое и у Кирилла, — он взглянул на меня. — У Вики тональ близок к хорошему. Но и ей есть над чем работать.
— А какой у тебя тональ? — поинтересовалась Вика.
— Да вот все жду кого-нибудь, кто бы посмотрел на меня, — отшутился Сергей. — Сядем на скамейку?
Мы сели. Было очень хорошо: ветер шевелил вершины деревьев, вместе с заходящим солнцем отступала и дневная жара.
— Попробуйте понаблюдать за людьми, — предложил Сергей. — И оцените, как отличаются тона- ли детей, взрослых, стариков. Это очень полезное упражнение...
Мы просидели на скамейке минут сорок. Каждый раз, когда мимо проходил человек, мы коммен тировали наше видение его тоналя. Сначала получалось не очень, но постепенно мы вошли во вкус. И странное дело — вскоре я начал понимать, что имел в виду Сергей. Я это просто начал чувствовать. Вот идет девочка — вся очень чистая, светлая. На нее просто приятно смотреть. А вот парень с бутылкой пива в руке. Сутулый, походка какая- то блатная. Идет, зенками по сторонам зыркает. Такому дать в лоб — одно удовольствие. Не люблю пижонов.
После парня прошла женщина с ребенком. Ребенок капризничал, женщина улыбалась и мягко пы талась его успокоить, я слышал ее тихий голос. Эта женщина мне очень понравилась — было в ней что- то приятное. Сергей подтвердил мои ощущения.
— У этой женщины хороший тональ. Таких людей не так уж и много.
Затем прошел старик с тросточкой. Шел он медленно, в его облике чувствовалась усталость. Глаза показались мне удивительно тусклыми.
— Он просто устал от жизни, — согласился Сергей с Викой, когда та рассказала о своем видении. — Беда этого человека в том, что у него не осталось в жизни никаких целей. Он просто переходит из одного дня в другой, ожидая смерти. Это плохое состояние. Человек всегда должен иметь что-то, ради чего стоит жить...
Домой мы вернулись к девяти часам. Девушки приготовили ужин, за это время мы с Сергеем немножко поговорили об армии. Выяснилось, что он служил в мотострелковом полку, был сержантом. Ничего героического, как он сказал, в его службе не было. Мне, со своей стороны, было о чем рассказать. Сергей слушал очень внимательно, однако несколько раз я ловил на его губах едва заметную улыбку.