При этом принципиальным в данном эпизоде является слово «позволяла». Совершенно противоположно вышеприведенной истории выглядит воспоминание одного из друзей Марка – Чарли Криштон-Стюарта. Дело было в 1982 году. Он ждал сына премьер-министра в гостиной на Даунинг-стрит, когда в помещение вошел Дэнис. Тэтчер был в очень хорошем расположении духа и начал разговор первым:
– Не желаешь выпить?
– А почему бы и нет?
Дэнис подбежал к бару, быстро достал два больших бокала, налил джин, тоник и наскоро все перемешал стеклянной палочкой. Затем зажег сигарету и приготовился вкушать наслаждение. Неожиданно за дверью послышались шаги премьер-министра. Словно испуганный ребенок, Дэнис залпом выпил бокал и с поразительной ловкостью принялся тушить окурок, успешно справившись со столь нелегкой задачей всего за мгновение до того, как силуэт Маргарет появился в дверном проеме.[269]
В каких бы пропорциях ни распределялись власть и подчинение между супругами Тэтчер, им удалось найти идеальное соотношение. Жаль лишь, что Маргарет не смогла перенести это на других членов своей семьи.
Любимый, но опасный
Дэнис был не единственным мужчиной, способным оказывать влияние на свою амбициозную и властную жену. Семья Маргарет знает еще одного человека, обладающего, возможно, даже большей властью, чем ее скромный и тактичный муж. Его имя – Марк Тэтчер.
Причем, в отличие от Дэниса, влияние которого на «железную леди» стало возможно благодаря его личности, секрет влияния Марка находился в самой Маргарет. Именно она разрешила ему оказывать на себя давление. Буквально с первых минут рождения Марку была отведена доминирующая роль.
– Я всегда чувствовала, что появилась на свет второй, – признается Кэрол в 1996 году.[270]
Марка больше любили, больше баловали, больше уделяли внимания и, как следствие, о нем больше беспокоились.
– Я постоянно переживала за здоровье своего сынишки, – признается премьер-министр. – В то время мне казалось, что он способен подхватить любую инфекцию. Одним из самых страшных дней в моей жизни стал тот, когда у него случился приступ аппендицита и я повезла его в близлежащую больницу.[271]
Сын Тэтчер всегда был первоочередной заботой для своей матери.
– Она постоянно баловала его, потакая каждому желанию, – замечает дочь близкого друга семьи Пенни Джунор. – Что бы он ни делал, Мэгги очень редко поправляла или одергивала его.[272]
Даже когда Марку исполнилось восемнадцать лет, министр Ее Величества Маргарет Тэтчер не ленилась подниматься наверх, лично принося ему завтрак прямо в постель.
В подобном отношении нет ничего удивительного. Маргарет хорошо запомнила ту благожелательность, которую испытывал ее отец в отношении наследников мужского пола. Однажды к Альфреду Робертсу пришел один из местных прихожан и стал ругать своего сына, который шлялся по кабакам и пропивал семейные деньги. Было ясно видно, что из парня ничего не получится.
– Лучше ему сразу показать на дверь! – воскликнул бедный прихожанин.
Однако Альфред придерживался иного мнения:
– Сын всегда остается сыном, и с ним нужно обращаться со всей теплотой и любовью, независимо от того, куда его повернет.[273]
Подобная реплика не окажет на расстроенного отца особого воздействия, зато глубоко врежется в память мисс Робертс. Маргарет воспримет данные слова слишком буквально. Ее чрезмерная забота о Марке станет тем редким примером, когда добро может принести не пользу, а вред. Чего добилась Тэтчер, поощряя малейшие прихоти своего сына? Марк вырос большим эгоистом, считающим, что весь мир вращается вокруг него, а любой из окружающих только и создан для того, чтобы потакать его слабостям и удовлетворять его прихоти.
– Марк был очень самоуверенным, нахальным и хвастливым ребенком, он вел себя так, словно знал все лучше других, – вспоминает один из соседей Тэтчера в подростковом возрасте, Джеймс Монтагю. – Никогда не забуду, как, сидя на заднем сиденье нашего автомобиля, он стал указывать моей матери, как вести машину.[274]
Не смогло изменить ситуацию и начало образования. В 1961 году Марка отдали в учебное заведение Бельмонт, специализирующееся на подготовке своих подопечных к поступлению в известную школу Милл Хилл, где в свое время азы образования постигал Дэнис Тэтчер. Несмотря на надежды своего отца, в Милл Хилл Марк так и не поступил. Маргарет считала, что ее сыну необходимо более престижное заведение, и отдала его в легендарную школу Хэрроу, ведущую свое начало с 1572 года и на протяжении нескольких веков гордившуюся списком своих выпускников. Среди последних были и лорд Байрон, и восемь премьер- министров, включая Уинстона Черчилля.
Несмотря на высокую репутацию, жизнь в Хэрроу была далека от идеала. Полагая, что, прежде чем начать управлять, воспитанники должны побыть в шкуре подчиненных, администрация школы разработала так называемую фаг-систему, согласно которой каждый из учеников меньших классов являлся слугой своего более старшего товарища.
Принято считать, что подобный подход одинаков для всех, однако это не так. Если за учеником стоят деньги, а не вереница именитых предков, он обречен на прохладное отношение со стороны своих более аристократичных приятелей. Именно это и случилось с Марком Тэтчером.
– Когда он прибыл в школу, ему было очень тяжело, – вспоминает один из его одноклассников, Джон Пирсон. – У окружающих парней сложилось впечатление, что он чудак.[275]
Марк превратился в белую ворону. Против него было использовано главное оружие британской аристократии – манера говорить. Акцент Тэтчера подвергся жестоким насмешкам, а его имя принялись называть, как кому заблагорассудится. То он становился Мавк Фэтчер, то Морк Скрэтчер.
Вместо того чтобы попытаться самому преодолеть возникшие трудности, Марк принялся искать спасение извне, обратясь к достижениям своей матери. В июне 1970 года Маргарет была назначена министром образования.
– Когда она впервые попала в кабинет министров, это реально стало оказывать влияние на мою жизнь, – вспоминает он. – Я начал быстро расти и понимать что к чему. [276]
В результате Тэтчер стал еще более заносчивым и нетерпимым.
– Марк ведет себя настолько вызывающе, как будто его мать уже заняла место премьер-министра! – возмущались однокласники.[277]
Главная проблема Марка заключалась в его неспособности найти общий язык с другими воспитанниками Хэрроу. Как в свое время и его мать в Кественской школе или Оксфорде, он воспринимался другими учениками как аутсайдер. Но если у Маргарет была цель и железная воля, то у Марка – лишь капризы и внутренняя незащищенность.
– Он был одиночкой, что полностью не соответствовало методике воспитания в британских привилегированных частных школах, – комментирует один из его одноклассников, Эндрю Блейми.
С ним соглашается и другой одноклассник Марка, Робин Уард:
– У него были самонадеянные и наглые манеры, как правило, совершенно неуместные. Тэтчер был совершенно не из тех парней, кого вы хотели бы увидеть в частной школе. [278]
В июле 1971 года обучение в Хэрроу подошло к концу. Покинув стены альма-матер, Марк записал в свой актив лишь невысокие достижения на академическом поприще, страсть к спорту, презрение к аристократии и желание жить красиво.
– Я ему сказал, – вспоминает Дэнис, – если хочешь иметь несколько домов и водить дорогие машины, есть только один способ – иди зарабатывай.[279]
Об этом Марк и мечтал. Он не особенно-то и стремился продолжать обучение. В те годы он считал, что
