еще и это — она вспомнила бледное лицо подруги и опустила голову. До чего же все несправедливо…
Андрей сидел рядом, он был угрюм и подавлен. Во всем, что произошло, он видел только свою вину.
Мария поправлялась очень быстро. Казалось, она просто приходит в себя после болезни, и ничто в ней не говорило о том, что болезнью этой была сама смерть. К тому же она почти ничего не помнила. Да, ей стало плохо, она села в кресло. А потом проснулась у себя в постели. Рядом, у изголовья, сидел Нимрод…
Прошло несколько дней, и она уже снова могла ходить. Убедившись, что с ней все в порядке, демон на несколько дней исчез, а когда появился вновь, на его лице опять играла знакомая ухмылка. Да и выглядел он гораздо лучше, чем после воскрешения Марии. Андрей догадался, что эти дни демон провел в одном из дающих энергию миров.
Жизнь медленно входила в прежнее русло. Магические достижения Андрея становились все более весомыми, он уже чувствовал приближение того дня, когда сможет сам путешествовать по иным мирам. Но тут произошло новое ЧП…
Первые вести принес Нимрод. В лагере поселенцев произошел конфликт, дело закончилось стрельбой. Три человека погибли.
К удивлению Андрея, это сообщение вызвало у Владыки лишь улыбку.
— Этого следовало ожидать, — Хериорх явно был доволен, его глаза светились. — Садись, — он кивнул на кресло, Андрей покорно сел. — Это хорошая иллюстрация к нашим прежним разговорам — о том, что собой представляет человек.
— Я помню, — Андрей поморщился, ему не хотелось вступать с Владыкой в философские споры. Однако Хериорх явно думал иначе.
— Хорошо, что помнишь, — он усмехнулся. — Я говорил тебе, что в этом мире нет равенства. И хотя в каждом из нас живет зверь, мы — а точнее, вы, — он ткнул пальцем в сторону Андрея, — привыкли себя сдерживать. Не потому, что вас беспокоят всякие там морально-этические нормы, — это все глупости, попытки обмануть самих себя. Единственным сдерживающим фактором для вас является страх наказания.
— Не согласен, — покачал головой Андрей. — Страх наказания действительно существует — на этом, например, основано все уголовное право. Но ведь есть и другое. Совесть, например.
— Совесть? — Владыка насмешливо вскинул брови. — Ерунда. Полная ерунда. И кстати, — он улыбнулся, — почему-то бытует представление, что со своей совестью человек всегда может договориться — если ему доподлинно известно, что о грехе его никто никогда не узнает.
— Бывает, — согласился Андрей. — Но вы ведь жили в то время, когда из-за этой самой совести люди стрелялись — или я ошибаюсь?
— И это было. Но девять из десяти стрелялись именно потому, что всплывал некий не слишком приятный факт. И хоть как-то восстановить свою честь, свою репутацию можно было только одним способом — пустив себе пулю в лоб. И в данном случае твоя хваленая совесть выступает все тем же пугалом. Просто страх смерти оказался слабее страха бесчестья.
— А десятый? Тот, кто просто не мог жить со своим грехом?
— Ну и что? — Владыка пожал плечами. — Он лишь подтверждает правило. Люди сами придумали себе условия игры, придумали нормы жизни, во многом глупые, и впадают в истерику, когда не могут этим нормам соответствовать. То есть в итоге все, опять же, сводится к банальному чувству страха. Так что страх, Андрей, — это еще одна из сил, движущих миром. Но! — Владыка поднял палец. — Если в тебе нет страха, то все человеческие нормы и принципы перестают что-либо для тебя значить. Ты обретаешь свободу — свободу истинную, настоящую. — Ну а как быть с Богом?
— С Богом? — насмешливо переспросил Хериорх.
— Ах, да… — Андрей кивнул. — Я забыл, что вы в него не верите. — А ты, значит, веришь?
— Может быть. По крайней мере, там что-то есть, — Андрей указал пальцем в потолок.
— Ты казался мне умнее, — Владыка надменно усмехнулся. — Твоя вера в Бога смешна.
— Человек должен во что-то верить. Иначе ему незачем жить. — То человек. А ты маг. — Вы хотите сказать, что маг — не человек?
— Не придирайся к словам, — поморщился Хериорх. — Суть не в этом. Суть в том, что ваш Бог — это всего лишь очередная страшилка. Веди себя пристойно — попадешь в рай, будешь грешить — пожалуешь к чертям в ад… — Он засмеялся. — Человеческая глупость меня просто восхищает. — Ну а если Он все-таки есть?
— Я его пока не встречал. Вряд ли ты будешь спорить с тем, что я знаю о Мироздании в тысячи раз больше, чем все ваши ученые и богословы, вместе взятые. Я повидал очень многое, но Бога пока не встречал. Более того, не встречал и никаких объективных свидетельств его существования. Потому и говорю, что люди сами придумали себе пугало, чтобы сдерживать в себе зверя. Ведь что получается? — Владыка снова усмехнулся. — Вы стремитесь к праведности не потому, что так вам подсказывает ваша хваленая совесть, а потому, что чувствуете над собой десницу Божью, потому, что боитесь его наказания. В итоге мы пришли все к тому же страху. А страх — это атрибут слабости, противоположностью которой является сила. Это, кстати, повод вернуться к нашим поселенцам. — Он слегка потянулся в кресле, послышался хруст суставов. — Стоило им оказаться на свободе, и они почувствовали вкус к силе, ощутили свою истинную природу. И я могу это только приветствовать.
— Да, но что из этого получится? — возразил Андрей. — Если следовать вашей трактовке, то они должны просто перебить друг друга, и на этом все кончится.
— Не скажи, — Владыка покачал головой. — Осознав свою истинную природу, они придут и к пониманию иерархии силы, иерархии власти. Сильные будут наверху, слабые внизу. Вот и все, исключительно гармоничное общество.
— Скорее уж стадо, — насупился Андрей. — Стадо, где каждый ревностно отстаивает свое место под солнцем.
Ему не хотелось больше спорить. Извращенная, человеконенавистническая логика Владыки его удручала.
— Может, следует посмотреть, что у них там? — Андрей взглянул на Хериорха. — Пока не поздно?
— Разумеется. — Владыка встал, ленивым взмахом руки открыл Дверь. — Пошли…
Ссора оказалась на редкость глупой — как обычно, все началось из-за пустяка. Два поселенца поспорили из-за участка. Место и в самом деле было красивое — на берегу реки, близ леса. Но таких мест в округе было много, поэтому спор носил чисто принципиальный характер. Один заявлял, что присмотрел это место уже давно, второй же просто начал строить дом на понравившемся ему участке и с порога отмел все претензии первого, благо не видел никаких меток или любых других признаков того, что место занято. В итоге все кончилось стрельбой. Первый поселенец получил заряд картечи в живот и через час умер, второй заявил возмущенным поселенцам, что так будет с каждым, кто посмеет посягнуть на его собственность. Таковые вскоре нашлись: несколько добропорядочных граждан решили наказать убийцу, восстановив, таким образом, поруганную законность. После скоротечной схватки им пришлось отступить, оставив на поле боя еще двух убитых…
Владыка смотрел на тела погибших с едва заметной улыбкой. Слева от него собралась возмущенная толпа поселенцев, шагах в десяти справа стоял возмутитель спокойствия с «вертикалкой» наперевес. По его лицу было видно, что он готов стоять до конца и при необходимости пустит пулю в лоб даже самому Владыке.
Хериорх взглянул на толпу, его холодный взгляд заставил всех притихнуть. Они уже видели этого человека раньше и понимали: он облечен властью.
— Чего вы хотите? — Голос Владыки звучал спокойно и размеренно.
Вперед вышел один из поселенцев, невысокий человек в очках в золотой оправе.
— Он убил троих человек и должен понести наказание. Мы требуем справедливости.
— Требуете? — В голосе Хериорха мелькнула насмешка. — Вы слишком ничтожны, чтобы чего-либо требовать. Человек в очках слегка опешил.
— Что значит «ничтожны»? — глупо спросил он. — Я же говорю, мы требуем справедливости, требуем
