Есть еще много других медитаций «вкуса жизни», таких как «получение удовольствия от движения», «получение удовольствия от осознания», «получение удовольствия от путешествия», «получение удовольствия от общения, подчинения и управления» и т.д. Пока мы не будем углубляться в эту тему и подведем итог.
ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ ПОВЫСИТЬ ОБЩЕЕ КАЧЕСТВО ВАШЕЙ ЖИЗНИ ЗА СЧеТ УВЕЛИЧЕНИЯ РЕГУЛЯРНО ИСПЫТЫВАЕМЫХ ВАМИ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ ЭМОЦИЙ, ВЫ ДОЛЖНЫ ПОСЛЕ ВЫПОЛНЕНИЯ УПРАЖНЕНИЯ «ВНУТРЕННЕЙ УЛЫБКИ» НАЧАТЬ СОСРЕДОТОЧИВАТЬСЯ НА ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ ОЩУЩЕНИЯХ, ДОСТАВЛЯЕМЫХ ВАШИМИ ОРГАНАМИ ЧУВСТВ, КОТОРЫМ ОБЫЧНО ВЫ НЕ УДЕЛЯЕТЕ ВНИМАНИЯ, – УДОВОЛЬСТВИИ ОТ ПРИКОСНОВЕНИЙ, ДЫХАНИЯ, ВКУСА ПИЩИ, ОТРАДНЫХ ДЛЯ ГЛАЗА ЗРЕЛИЩ И Т. Д.
НАСЛАЖДЕНИЕ, КОТОРОЕ ВЫ БУДЕТЕ ПОЛУЧАТЬ ВО ВРЕМЯ МЕДИТАЦИЙ «ВКУСА ЖИЗНИ», НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ЧЕРЕСЧУР ИНТЕНСИВНЫМ, ЧТОБЫ НЕ УТОМЛЯТЬ ВАС И НЕ ИСТОЩАТЬ ВАШУ НЕРВНУЮ СИСТЕМУ. ПРЕКРАЩАЙТЕ ВЫПОЛНЕНИЕ УПРАЖНЕНИЯ, КАК ТОЛЬКО ПОЧУВСТВУЕТЕ, ЧТО ВАША ПОТРЕБНОСТЬ В ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ ЭМОЦИЯХ ПОЧТИ УДОВЛЕТВОРЕНА, ЧТОБЫ НЕ ДОПУСКАТЬ «ПЕРЕЕДАНИЯ» ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМИ ЭМОЦИЯМИ И ЗАКАНЧИВАТЬ УПРАЖНЕНИЕ, БУДУЧИ ЧУТЬ-ЧУТЬ «ГОЛОДНЫМ».
В ЭТОМ СЛУЧАЕ ЗАНЯТИЯ НЕ БУДУТ УТОМЛЯТЬ ВАС, И СО ВРЕМЕНЕМ ВЫ НАУЧИТЕСЬ ИНТУИТИВНО ЧУВСТВОВАТЬ МОМЕНТ, КОГДА ВАШЕМУ ОРГАНИЗМУ БУДЕТ ТРЕБОВАТЬСЯ ОЧЕРЕДНАЯ «ПОДЗАРЯДКА» ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМИ ЭМОЦИЯМИ.
НЕ БОЙТЕСЬ ПОТЕРИ СВОЕЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Вы когда-нибудь задавали себе вопросы: «Кто я?» или «Что представляет собой мое „я“?»
Отвечая на эти вопросы, вы попытаетесь определить свою идентичность – некий конгломерат мировоззрения, взглядов и глубинных убеждений, составляющий основу, ядро вашей неповторимой личности.
Ребенок, начиная постигать внешний мир и отделять себя от него, постепенно переходит к осознанию своей идентичности и приступает к формированию своего собственного «я». Этап формирования собственного «я» нередко сопровождается бунтом против семьи, общества или условностей, в случае, когда ребенку уже хочется быть самостоятельной личностью, но его модель мира еще слабо сформирована, и он не может понять, чего же он хочет на самом деле. Часто единственным способом утвердить свою самостоятельность и идентичность для ребенка является стремление поступать не так, как ему советуют родители, друзья или взрослые. Поступая так, как советуют другие, он как бы будет «плясать под чужую дудку», в то время как, делая все по-своему, молодой бунтарь утверждает свое право на принятие решений.
По мере формирования модели мира человек замечает, что в нем проявляются некие качества и глубинные убеждения, которые он не способен изменить. Поскольку эти качества присущи лишь ему, поскольку это неизменное ядро, казалось бы, не зависит от его воли, человек отождествляет его с самим собой и, осуществив это отождествление, начинает инстинктивно защищать свою идентичность так же, как он защищал бы в случае опасности свою жизнь.
Эта защитная реакция проявляется в яркой форме, когда идентичность человека подвергается критике со стороны. На фразу «ты дурак» человек реагирует гораздо более бурно, чем на высказывание «по-моему, то, что ты делаешь, – глупо», потому, что в первом случае критикуется его «я», а во втором – лишь его действия.
Часто человек, понимая необходимость для собственного блага в чем-то измениться к лучшему, все же подсознательно не хочет этого делать, потому что, изменившись, он станет «другим человеком», то есть, в его понимании на подсознательном уровне, фактически умрет, а смерть обычно представляется худшей из возможных неприятностей.
Принимая за аксиому, что себя не переделать и что есть какие-то универсальные вещи, которые никто не в силах изменить, человек оправдывает свои даже самые нелепые поступки и цепляется за составляющие его идентичность программы, как патологический скупердяй за сундук, набитый золотом.
Но если в некоторых ситуациях цепляться за сундук, набитый золотом, – действие разумное и безопасное, то, например, в случае кораблекрушения такое поведение повлечет за собой смерть, и скупец навеки успокоится на дне, обнимая свое драгоценное сокровище.
В эзотерической традиции неоднократно говорилось о том, что необходимо «умереть, чтобы воскреснуть к новой жизни». Смерть Христа на кресте и его воскрешение были символом этого. Здесь «умереть» означало не физическую смерть, а смерть человеческой идентичности, разрушение старых программ для создания программ новых, более мудрых, гармоничных и непротиворечивых.
Убежденный фанатик-террорист скорее предпочел бы смерть, чем перспективу превратиться в добропорядочного гражданина и хорошего семьянина, потому что подобная идентичность настолько отвратительна и чужда его «я», что гибель от пули предпочтительнее для него, чем скучное мещанское прозябание без высоких идеалов и стремления к высшей цели, предначертанной Аллахом.
Но если бы добрая или злая фея, взмахнув волшебной палочкой, поменяла-таки его идентичность, то бывший террорист, а ныне добропорядочный гражданин предпочел бы смерть перспективе взрывать невинных людей и всаживать пули в головы детей, женщин и стариков.
У многих людей, особенно не привыкших к излишку положительных эмоций, в частности, у некоторых интеллектуалов, считающих страдание и душевные терзания признаком высокой духовности, изменения, происходящие в результате упражнений, направленных на увеличение общего количества положительных эмоций, и возникающие после недолгой практики медитаций «вкуса жизни», порождают ощущение, что, потеряв привычку размышлять о бедствиях человечества и страдать, люди теряют себя, свою индивидуальность и идентичность. Возникающий страх потери себя может стать помехой в занятиях и даже привести к внутренним конфликтам.
Помню одну свою беседу о шоу-даосских психотехниках с одним широко образованным и культурным человеком, который, сам будучи прекрасно обеспечен и благополучен в семейной жизни, непрестанно рассуждал о том, какие ужасные вещи происходят или происходили в этом мире, и что духовный человек должен отзываться на все это душевным страданием и состраданием, иначе он вовсе не человек, а примитивное бездуховное существо.
Я возразила, что, согласно даосизму, действительно необходимо иметь сострадание к людям, но это сострадание должно быть разумным, то есть оно должно проявляться не в твоих собственных страданиях, а в действиях, помогающих страдающему человеку. Если можешь и хочешь помочь кому-то – помоги, но, чувствуя себя несчастным, ты не можешь изменить прошлое или улучшить жизнь других людей и лишь портишь свою.
Валерий счел этот взгляд на жизнь неприемлемым и с пылом принялся мне доказывать, что духовный человек не может быть счастливым, учитывая, сколько людей в мире страдают от голода и войн, вспоминая о сталинских репрессиях, о расстреле царской семьи и о том, как безжалостно сначала римляне, а потом инквизиция уничтожали евреев.
Когда я возразила, что, чем страдать о событиях тысячелетней давности, лучше быть веселым и счастливым человеком, потому что, находясь в обществе веселых и счастливых людей, другие тоже заражаются их радостью, и их жизнь становится немного светлее, Валерий возмутился и заявил, что ненавидит тупых и безмозглых весельчаков, которые неспособны переживать из-за несчастий человечества.
Больше я не спорила. Идентичность веселого и счастливого человека была отвратительна личности Валерия, считающей способность к страданию по поводу происшедших задолго до новой эры разборок евреев и египтян признаком высокой духовности. Что бы я ни говорила, он все равно оставался бы убежденным в том, что его взгляд на жизнь – высшее проявление лучших человеческих качеств.
Вопрос не в том, кто из нас был прав. Мне, как и каждому нормальному человеку, хотелось бы, чтобы мир был идеальным, чтобы в нем не было войн, а все люди были мудрыми и счастливыми. Но, увы, это невозможно, наш мир несовершенен, и, если я буду страдать от этого несовершенства, мир не станет лучше, а, возможно, даже чуть-чуть хуже, поскольку, пребывая в плохом настроении, я буду вдобавок прямо или косвенно отравлять существование другим людям.
Согласно взглядам Спокойных, если человек научится быть счастливым сам, он сделает чуть более счастливой жизнь своего окружения, поскольку удовлетворенный и счастливый человек рад поделиться с
