которая в когтях уносит слонов в пищу птенцам, про людей с песьими головами и безголовых обитателей тропических островов - лемний с глазами на груди. Ни одной байки про дерево-людоед или про одноногих людей с колоссальными ступнями, которые они используют в качестве зонтика.[171]
Киноцефалы. Не подумайте, это не зацикленные на кино люди, у которых в головах только названия фильмов и имена любимых актеров. Киноцефалы - мифические существа с телом человека и собачьей головой, обитавшие в старину в дальних странах
Что еще интересно: у Герберштейна по отношению к России кое-что есть по этой части - скажем, о дереьях, которые одновременно как бы овцы. На этих деревьях растут такие особенные наросты, на них появляется мех, похожий на мех ягненка. Местные жители якобы даже показывали Герберштейну шапки, сшитые из меха этих неведомых животных и одновременно растений.
Но Герберштейн, к его чести, четко оговаривает: шапки видел, а как растут на деревьях удивительные «ягнята», не видел. Эпизод остался на совести наших средневековых приколистов, насмеявшихся над немцем, который, конечно, все вынюхивал про меха на Руси.
В Средние века множество таких баек ходило и по Европе и по Востоку. Находились даже реальные свидетели, летописцы.
Казалось, Русь - малонаселенная, мало исхоженная людьми, покрытая густыми лесами - просто идеальное место для рассказов такого рода. Но средневековые хронисты никогда не описывают ни обитающих на Руси циклопов, ни превращения русских мужиков в медведей и волков.
Гравюры из книги С. Герберштейна «Московия». Иллюстрации к этой книге, пожалуй, были даже ближе к реальности, чем ее текст
В общем, Русь в описаниях иноземцев выглядит страной интересной, яркой. Страной, в которой много чего увлекательного может случиться - но страной насквозь прозаичной, без всяких мистических страстей. И без малейших признаков каких-то странностей в поведении русских, тем паче без их непостижимости.
Эпоха Московии
Более поздний пласт средневековых историй о Руси тоже не содержит ни описаний непостижимых русских, ни критики их особенного пути. Русские, живущие в Великом княжестве Литовском и Русском, описываются без особых эмоций. Народ такой… Один из многих, как и все народы, со своими особенностями и только.
Новгородцы и псковичи описываются скорее как люди, отличающиеся от европейцев в лучшую сторону: честные, порядочные, достойные.
Московиты предстают недостаточно цивилизованными и к тому же испорченными дурными нравами и традициями своего государства. В XVI-XVII веках как раз рождаются первые черные мифы о России. Россияне (московские) в них выступают людьми и лживыми, и подлыми, и некультурными, и нечистоплотными. Неприятные они люди, эти дикие и жестокие московиты.
Но как ни непривлекательна бывает Московия в описаниях, она вовсе не удивительнее многих других стран и никаким особенным путем не идет. И московиты как ни отвратительны, но все равно вполне объяснимы, совершенно обычные жулики, воры, вруны и сволочи.
Для Европы не были загадочны ни древние русичи, ни московиты. Другой вопрос, что русичи европейцам, скорее, нравились, а вот московиты - наоборот. Парадокс, но друг для друга европейские народы были более удивительны. Итальянцы удивляли англичан, а французы доводили до шока немцев. Если уж мы заговорили о мифах народов друг о друге, то в качестве примера удобно привести Скандинавию, истории о людях-волках из которой рассказывались в континентальной Европе, особенно во Франции.[172]
Рассказывали, естественно, и о том, что шведы - огромного роста свирепые люди, которых не берут пули. Всаживаешь в такого пулю за пулей, а ему хоть бы что, идет на тебя и ухмыляется в страшные, торчком стоящие усищи.[173] Рассказывали эти истории, кстати, польские участники шведско-польских войн XVII века - вроде живые свидетели.
В Британии об итальянцах пересказывали байки о карликах, которые порой вылезают из борозды при пахоте итальянских полей и вступают в беседы с пахарями, предлагают им клады и умение превращаться в зверей и птиц взамен христианской души. В общем, колдуны они и оборотни, все эти итальянцы, нет в них ничего положительного.
А уж жулики! Не успеешь оглянуться, вещи давно уже сперли. Все итальянцы до единого только и делают, что попрошайничают, воруют и торгуют женщинами, нет бы работать. И хлещут вино - причем заметьте, не благородное бренди, как подобает джентльменам, а какую-то кислую местную гадость.
Обратите внимание - это все истории, которые рассказывались не в темные Средние века, а в эпоху Просвещения, в «Новое время» на рубеже XVII и XVIII веков.[174] Так виделись друг другу народы Европы, и на этом фоне русские если и не особо привлекательны, то, по крайней мере, не подвержены колдовским чарам, не скуплены на корню дьяволом и хотя бы иногда занимаются честным трудом. Уж во всяком случае, русские не более непостижимы, чем итальянцы для англичан или шведы для поляков.
Русские вовсе не были чем-то удивительным для Европы вплоть до XVIII века. Они могут быть отвратительны, неопрятны, тупы, агрессивны. Но таинственного в них нет ничего.
Появление русской загадки, или «Тайна русской души» в исполнении Лейбница
Как же это вы без гравицаппы пепелац выкатываете из гаража? Это непорядок…
«Тайна русской души»… Первым эту глупость произнес не купчик в кабаке и не полуграмотный сын земли на деревенской сходке. Это сказал ученейший герр профессор, создатель и глава Берлинского научного общества, официальный историограф и тайный советник герцогов Ганновера, Готфрид Вильгельм Лейбниц. И сказано это было не в запале, на профессорской пирушке, не в приватной беседе со своим герцогом, при прогулке по историческому парку… Ничего подобного! Про «тайну русской души» великий ученый Лейбниц написал в книге «Новые опыты о человеческом разуме»,[175] а про загадочных русских, идущих каким-то своим, непостижимым путем, он неоднократно говорил «под запись» и совершенно официально.
Что с ним случилось, с этим крупным ученым и сильным, умным человеком? Наверное, дело в том, что мы его очень обидели: русские упорно не ложились в схемы, которые Готфрид Вильгельм аккуратно для русских (и прочих народов) придумывал. Не надо считать эти схемы таким уж невинным измышлением научного ума, безвредной блажью пожилого ученого. Чем-то вроде трактата «О страшном вреде козьего сыра» или «О влиянии кваканья лягушек на фазы луны». Увы, это не так. Фантазии Лейбница относительно России отличались последовательностью, упертостью и крайней зловредностью.
Немецкая памятная монета 1966 г. К 250-летию со дня смерти Лейбница в ФРГ выпустили монету достоинством 5 марок. Немцам, пожалуй, есть, за что любить и прославлять своего земляка. Нам - нет
Если бы Лейбниц изучал Россию и в чем-то ошибся - это было бы совершеннейшей мелочью. В конце концов, мало ли кто и в чем ошибался? Если бы даже Лейбниц упорствовал в своей ошибке… Ну и что? Известен немецкий профессор XIX века Пфеффенкофферн, который не верил в микробов…[176] И уверяю вас, плевать микробы хотели, верит в них профессор или нет.
Но хуже, хуже, хуже. Лейбниц в числе самых первых стал не изучать, а «научно» придумывать Россию. Идей у него было много, и большой теоретик часто создавал схемы того, как должно быть устроено Мироздание. О России он тоже много чего придумал: дикая страна, которая чужда просвещению, но царь которой просвещения хочет. Россия должна проиграть Северную войну, стать колонией Швеции, и под руководством Петра начать просвещаться. А чтобы ее лучше просвещать, Петр должен создать в России регулярное государство.
Увы, совершенно не желая этого, мы тяжело обидели Лейбница, оскорбили его в его самых замечательных чувствах. Русские не легли в его замечательную схему: выиграли Северную войну, не захотели стать вассалами Швеции и не создали «регулярного государства»…
За что и сделались непостижимым народом, а Россия была объявлена идущей «особым путем»…
Потом это повторялось много раз… Из Европы в Россию приходило много разнообразных идей. Но все эти идущие из Европы идеи мы постепенно переваривали и частью отвергли, а частью превратили в свои собственные. Каждая подобная идея: регулярного государства, просвещения, классицизма,
