— Михелем?
— Вспомните, моя малышка, кому вы писали такие нежные письма?.. Теперь вы не можете винить своего супруга в излишней ревности и в том, что он сделал некоторый вывод, узнав о вашем бегстве.
Мысли лихорадочно заработали… Она действительно писала дневник в форме писем к любимому человеку, брату, который давно умер. Но в последнее время она обращалась именно к мужу… Неужели он мог усомниться в ее верности?..
— Я вам не верю, — твердо заявила Марциана, почувствовав сильное желание встать с постели, чтобы более уверенно противостоять этому человеку. Но под тоненькой ночной сорочкой не было абсолютно ничего… — Прочитав мой дневник, Генрих сразу бы понял, что это вовсе не письма к любовнику…
— Но он видел всего лишь несколько тщательно подобранных страниц. Этого было вполне достаточно, чтобы поверить в вашу измену. Вы как-то писали, что вам очень хотелось бы убежать к вашему Михелю. Сейчас я напомню вам.
— Боже мой, как же я сразу не догадалась, кто вы! Только один человек имел возможность все это подстроить. Как я могла даже на одну секунду принять вас за мужа, Леопольд! Ваша игра проиграна. Когда я расскажу барону…
— Вы не сможете рассказать ему об этом, — ответил дворецкий, сняв маску и небрежно швырнув ее на заваленный бумагами стол.
— Не будьте глупцом, — выпалила Марциана, приходя в ярость. — Я расскажу всему миру о том, как вы поступили со мной.
— Роза Мюллер тоже пыталась мне сопротивляться, — произнес он уже не мурлыкающим, а угрожающим тоном. — Вам известно, что произошло с ней, дерзкое дитя?
Его лицо исказилось от дикой злобы, и Марциана невольно отшатнулась назад. Когда же он с наглой усмешкой медленно протянул руку, чтобы коснуться ее подбородка, она неимоверным усилием воли подавила крик и потребовала:
— Расскажите мне, как умерла Роза.
— Она вела себя очень глупо. Вы должны быть более благоразумны.
— Что произошло с ней? — с трудом заставила она себя повторить вопрос.
— Я хотел всего лишь показать ей, как опасно сердить меня, но, боюсь, недооценил свою силу.
— Значит, вы избили ее так, что девушка умерла…
— Она дурно себя вела.
— Боже милосердный, как может проститутка, упавшая на самое дно, вести себя плохо?
Его смех прозвучал по-настоящему демонически:
— Вам еще предстоит научиться. Наши маленькие грешные яблочки часто ведут себя не так, как от них ожидают, и за это их наказывают. Мой слуга очень умело пользуется плеткой и знает, когда нужно остановиться. А я… слегка увлекся, забыв, что у меня весьма крепкая рука. Эта девка раззадорила меня. Платье ее уже превратилось в кровавые лохмотья, и кожа на спине была содрана, а она продолжала дерзить мне. Если бы она попросила пощады, она и сейчас была бы жива. Запомните это, моя крошка.
Марциану затошнило. Она представила описываемую им картину, и ей стало дурно.
— Как вы могли? Роза была так молода…
Дворецкий пожал плечами:
— Обычная молодая шлюха, как и все остальные горничные. Вы сами сказали, что она упала на самое дно. Эта девка сама выбрала для себя такую жизнь.
— Вы сами знаете, что это не так, — произнесла Марциана сквозь сжатые зубы, отчаянно жалея, что у нее нет под рукой кинжала или пистолета. — Я очень хорошо представляю, как вы это делаете. Присмотрев хорошенькую девушку, вы увольняете ее без письменных рекомендаций, что не дает ей возможности устроиться на другую работу. Бедняжке не остается ничего другого, как искать работу в этом доме, где она становится вашей рабыней. Вы — законченный негодяй! И вас, конечно, повесят.
— Очень дерзкие слова, моя крошка, — заметил он, прикоснувшись к ее щеке.
Марциана резко отдернула голову.
— Не трогайте меня!
— Я буду очень много трогать вас, моя любовь.
— Я не ваша любовь и не ваша крошка. Я для вас госпожа!
— Сейчас я разрушу ваше спокойствие, «госпожа», — усмехнулся Недлиц. — Мне давно хотелось, чтобы исчезло это ваше внешнее спокойствие и серьезность. Под ними скрывается весьма страстная натура, — с дьявольской улыбкой он добавил: — Такие самки, как вы, должны служить для удовольствия многих. Я сам научу вас всему.
— Вы этого не сделаете! — в ужасе воскликнула Марциана.
— Я совершенно ничем не рискую. А вы останетесь здесь до тех пор, пока не прискучите мне. Никто вас здесь искать не будет. Генрих узнал о вашем стремительном отъезде от конюхов, но они уверяли, что ничего не знают. Они неосторожно упомянули Магдебург, и барон сам выбрал дорогу, по которой отправился вас догонять.
Вот когда Марциана пожалела о том, что запретила слугам рассказывать Генриху о случившемся….
— Я давно уже ломал голову, как мне проучить вас, особенно после того, как вы переманили Марту на свою сторону. Сегодня я воспользовался вашим отсутствием и обыскал ваши комнаты. Мне попались на глаза ваши записи, которые так и просились, чтобы их использовали. Когда же Грифенталь вне себя от злости объявил мне о вашем внезапном отъезде, я не смог отказать себе в искушении заставить его поверить в худшее. В последнее время я очень хорошо научился отправлять его из дома по самым разным делам, чтобы он не стоял на моем пути.
— Вы имеете в виду все эти несчастные случаи и поломки на рудниках?
— Именно так.
— Но для чего?
Он прищурился.
— Это долгая история, и я вовсе не уверен, что вам следует ее знать. Скажу одно — у меня была причина для этого. А ваш глупый муж делал именно то, что я хотел. Словно марионетка… — добавил он с довольной усмешкой.
— Я подозреваю, что смерть герцогини тоже как-то связана с вами…
— О, эта история принесла мне много радости!.. Нет, пожалуй, я все же расскажу вам ее. У нас с вами впереди много времени, чтобы получше узнать друг друга. Что ж, слушайте. В одном очень богатом замке жил молодой красивый герцог Альфред. Он был большим повесой, и многие знатные дамы мечтали побывать в его постели. Но однажды на улицах Шенебекка он встретил совсем молоденькую, но удивительно красивую девушку, почти ребенка. Малютка не смогла устоять перед натиском красавца- герцога и стала его любовницей. Как видно, она очень приглянулась ему, потому что этот господин выкупил ее у родителей и привез в деревню, приютившуюся вблизи его родного замка. Он велел выстроить для нее хороший дом и стал дни и ночи проводить в объятиях ласковой красотки. Спустя положенный срок она родила ему сына, первенца. А он… вскоре женился на знатной девушке с богатым приданым. Бедная Гретель много слез пролила, но по-прежнему встречала своего господина улыбками и ласками. Он был весьма любвеобильным мужчиной, и вскоре у него родились один за другим два законных сына от герцогини. А любовница подарила ему весьма хорошенькую дочь. Шли годы. Леопольд, сын Гретель, подрос, и отец решил забрать его к себе в замок. Он был очень «заботливым» батюшкой и потому сделал его своим личным пажом. Для собственного развлечения он даже велел дать образование маленькому бастарду.
Забавно, но именно незаконнорожденный сын оказался более способным в науках, за что не раз получал тумаки от сводного братца Вольдемара. А потом… Вам ведь интересно, что было потом? — поинтересовался дворецкий у впившейся в него глазами баронессы.
— Как я понимаю, вы и есть незаконнорожденный сын герцога?
— Я его первенец. Вот что самое главное в этой истории. Так вот. Мне было невыносимо находиться в
