смешивался с плотными клубами пыли. Очереди красных трассирующих пуль наших пулеметов уходили с захваченного нами перевала вниз в долину. Вдруг появились вражеские самолеты. Летя низко над горами, они закружились над дорогой в долине и атаковали Кюстендил. Когда бомбы падали на город, его улицы и дороги в окрестностях были забиты колоннами наших войск. Слава богу, потери были невелики, но, к сожалению, был тяжело ранен командир 2-го батальона нашей мотопехотной бригады СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» оберштурмбаннфюрер Мёнке. Командование батальоном взял на себя гауптштурмфюрер СС Баум.
Двигаясь в колоннах, мы все ближе и ближе подходили к границе и наконец достигли ее ближе к вечеру. 9-я танковая дивизия уже прорвалась через пограничные укрепления и продвигалась в глубь Югославии. Головное танковое подразделение наступало на Скопье, ведя огонь с ходу. Мы спускались с перевала мимо разрушенных пограничных и дорожных заграждений и умело расположенных небольших бетонных огневых точек. Нам попадались многочисленные пленные, среди которых было немало немцев из Бачки и Баната (Воеводина, автономный край Югославии. – Ред.), которые приветствовали нас громкими возгласами и пожимали нам руки. Трупы мертвых лошадей, уже раздувшиеся под южным солнцем, лежали в траншее. Живые лошади скакали по полям или безучастно стояли на краю дороги. На смену труднопроходимой местности пришла несколько иная. Гор стало меньше. Высокие заснеженные вершины остались позади. Мы наткнулись на наши первые подбитые танки и свежие могилы под Куманово, свидетельствовавшие о жестоком бое за город. Темнота опустилась быстро. Над маршевой колонной быстро сгустилась темнота южной ночи. Скоро мы должны были достичь дорожной развилки к югу от Скопье (Велес, ныне Титов- Велес). От Велеса и далее мы должны были взять на себя роль ударного авангарда в ходе наступления на юг через Прилеп и Монастир (Битола).
Мы достигли последних аванпостов 9-й танковой дивизии вскоре после полуночи и готовились вступить на ничейную землю. Прежде чем взвод передового охранения под командованием унтерштурмфюрера СС Варвжинека выступил в авангарде, я еще раз проинструктировал его солдат и командиров, сообщил о складывающейся для нас ситуации и пожелал моим боевым товарищам всего наилучшего. Я напутствовал уходивший в темноту взвод словами: «Ребята, ночь принадлежит хорошему солдату!»
Мотоциклы двинулись в путь, сначала медленно, потом все быстрее. Это напоминало о Голландской кампании. Вскоре я обнаружил, что Варвжинек лично взял на себя командование и без лишних разговоров рванул на юг. Но здесь были не гладкие асфальтовые дороги Голландии и Франции. Наше продвижение вперед было связано с переходом через узкие горные дороги и ущелья. Дорога на Прилеп круто поднималась вверх. Через короткое время первые пули просвистели над нашей головой. Отдельные солдаты противника засели где-то в горах и пытались остановить наше наступление. Я следовал за передовым отделением. Короткой команды было достаточно для продолжения движения. Вперед, и только вперед! Наша цель: овладеть территорией к югу и воспользоваться замешательством противника.
У подножия небольшого холма за деревней мы снова попали под обстрел. Бронемашины оказывали поддержку атакующим стрелкам-мотоциклистам и били трассирующими снарядами по противнику. Мотоциклисты прочесали деревню. Первое участие в боевых действиях нашего батальона привело к полному замешательству более ста югославов. Офицеры противника проклинали свои сторожевые заставы в горах. Они недоверчиво слушали объяснение нашего переводчика о том, что огонь с их застав не стал для нас помехой и мы просто продолжали двигаться на юг. Через полчаса все было кончено.
Стрелки-мотоциклисты рвались вперед. Их было не удержать. Мы продолжали двигаться дальше! В бешеной гонке по горной дороге и по мостам через пропасти мы застали врасплох батарею противника на марше. Через пару минут возбуждение спало. С лязгом и грохотом захваченные орудия свалились в пропасть.
На рассвете мы прибыли в Прилеп и связались с авангардом 73-й пехотной дивизии. Командовал батальоном майор Штиффатер, с которым я учился на курсах переподготовки в Мюльхаузене (Мюлузе). Штиффатер, двигаясь с востока (по лучшей, чем у Мейера, дороге. – Ред.), достиг Прилепа без больших потерь.
Похоже, день мог выдаться жарким. Мы позволили себе недолгий и так нам необходимый отдых. Мы далеко продвинулись к стратегически важному городу Монастир (Битола). На самой заре закапал мелкий дождь. Он смешался с пылью и превратил ее в серую липкую грязь. Озабоченно всматривались мы в убегающие тени ночи. Дорога теперь вела на равнину, с очертаниями только одной высокой горы (гора Пелистер, 2600 метров), показавшейся справа. Из-за поворота мы увидели реку Црна, где заметили солидный мост со стальными арками – он еще не был взорван.
Несколько грузовиков и запряженных лошадьми повозок противника приближались к мосту. Я видел только мост – ничего больше меня не интересовало. Он должен был попасть в наши руки целым и невредимым. Два бронеавтомобиля отделились от маршевой колонны и открыли огонь из своих 20-мм автоматических пушек по дальним подходам к мосту. Наши передовые машины помчались к мосту, как будто их гнал сам дьявол.
Запряженные лошадьми югославские повозки и грузовики, пытаясь уйти от нас, сталкивались в стремлении обогнать друг друга и создавали заторы. Они были всего в 100 метрах от нас. Мимо нас свистели шальные пули. Я уже видел невредимый мост в своих руках, но тут, эхом отдаваясь через всю долину реки, последовал оглушительный взрыв. Мост взлетел на воздух прямо на моих глазах и рухнул в воду. Лошадей, солдат и машины противника подбросило вместе с мостом в воздух, и их поглотили бурные воды Црны. Застрочил югославский пулемет.
Поначалу ужаснувшись, затем придя в бешенство и, наконец, холодно оценив ситуацию, я приблизился к остаткам взорванного моста. Командир 2-й роты 1-го разведотряда СС гауптштурмфюрер Краас стоял рядом со мной. Ситуация была быстро оценена и решение принято. Противнику нельзя было давать времени на передышку! Его нужно было преследовать.
Нам повезло! Металлическая конструкция выдавалась над водой, и ее можно было использовать как основание временного моста. Гренадеры на развалинах быстро подготовили временные позиции. Подошедшие саперные подразделения возводили новую переправу так, как будто делали это на учениях. Мотоциклисты переправились через реку и провели рекогносцировку дороги на Монастир (Битолу). Мост вырастал на наших глазах, и в скором времени первые тяжелые бронемашины переправились через реку. Наступление продолжалось.
2-я рота снова вышла вперед. Железная дорога на Монастир (Битолу) шла слева от дороги, по которой мы продвигались вперед. За ее насыпью ползали стрелки противника, тщетно пытавшиеся задержать наше быстрое продвижение. Бронемашины просто дали несколько пулеметных очередей по противнику, залегшему за насыпью и на ней. Все остальные смотрели прямо перед собой. Мы хотели взять Монастир с ходу, все прочее не имело значения. Железнодорожная насыпь все ближе и ближе подступала к автодороге, пересекая ее в нескольких сотнях метров впереди нас. Передовое отделение остановилось, и гренадеры спрыгнули в кювет по обе стороны дороги. Виднелся дом, который и был очагом сопротивления. 50-мм противотанковая пушка заняла позицию под огнем противника и пару раз выстрелила по стенам. Дом с грохотом разлетелся на части.
Только тут я заметил, что противник на насыпи активизировался, осмелев из-за остановки нашего авангарда. Из-за насыпи забил пулемет, осыпая нас градом пуль и не оставляя другого выбора, кроме как принять вызов. Дело было быстро улажено благодаря огню из бронемашин. Оставшиеся в живых югославские солдаты бежали в болотистую низину за железнодорожной насыпью.
Я уже собирался прыгнуть в мотоцикл унтершарфюрера СС Вайля, когда возобновившийся огонь нескольких югославов вновь прижал нас к земле. Мой планшет изрешетило пулями; его обрывки лежали на краю кювета. Пули противника застучали по траве, взбивали сырую землю вокруг нас. Булькающий звук заставил меня посмотреть на Вайля. Он корчился на дне кювета, его нижняя челюсть была раздроблена и повисла.
Мы не могли себе позволить застревать тут! Противнику нельзя было давать прижимать нас на подходах к Монастиру (Битоле) и выбить нас из этих высоких холмов. Я крикнул передовым подразделениям. Мотоциклисты, как акробаты, запрыгнули в свои мотоциклы и помчались вперед. Передовые подразделения, как магнитом, притягивали за собой остальную часть батальона. Мы мчались по смоченной дождем скользкой дороге. Дождь шел весь день, при этом через пелену рваных облаков начинало пробиваться солнце.
