Около 50 канадцев стояли с поднятыми руками в саду Кюсси, под охраной нескольких наших солдат. Я разрешил им опустить руки и велел немедленно переправить их в монастырь. Над деревней Кюсси витала тень смерти, но сразу за последней фермой было оживленней, чем бы мне хотелось. Едва я достиг открытого места, как над моей головой стали пролетать канадские «поздравления». Это вражеские танки с южной окраины Бюрона открыли огонь, но попасть в меня было нелегко – я мчался через поле с быстротою молнии.
И все-таки меня накрыли! Я уже не помню, как оказался лежащим рядом с канадским солдатом. Дым и взрывы окружали меня, и этому не было конца. Мы держались поближе к краю воронки, не упуская друг друга из виду. Мы находились в самом центре места, попавшего под обстрел артиллерии уже с моря, и пригибались особенно низко, когда тяжелые снаряды корабельных орудий с воем проносились над нашей головой. Мой мотоцикл лежал в поле, он превратился в груду обломков.
Не помню, как долго я лежал в этой проклятой воронке. Однако я заметил, что солдаты наших моторизованных частей как раз собирались входить в Бюрон. Танки горели по обе стороны деревни.
Не мог же я оставаться в этой яме вечно! Я вылез и молнией помчался к 3-му батальону 25-го гренадерского моторизованного полка СС. Канадец исчез в направлении Кюсси. В этот момент Бюрон был накрыт огнем вражеской артиллерии. Подъехал связной на ревущем мотоцикле – он узнал меня, остановился, и мы оба погнали.
Между Бюроном и Оти я повстречал Милиуса. Он с гордостью сообщил, что его батальон показал высокий боевой дух. На данный момент его потери были незначительны. Затем по Бюрону был открыт ураганный огонь. Деревню было уже не узнать. Лишь дым, взрывы и огонь обозначали ее местонахождение. Артиллерия противника сосредоточила всю свою огневую мощь на Бюроне, обрушив на него чудовищную лавину стали и огня. Никогда еще прежде мне не доводилось сталкиваться с таким сосредоточением артиллерийского огня. Мне вспомнилось то, что я читал о Вердене, и то, что видел там своими глазами – спустя двадцать четыре года после боев 1916 года. Одна рота 3-го батальона 25-го гренадерского полка СС оказалась в самом центре этого сосредоточенного артиллерийского огня. Остатки других рот выдвигались в направлении Биссона. Милиус последовал за своей головной ротой.
Я поехал во 2-й батальон 25-го гренадерского полка СС на другом мотоцикле. По Конте велся огонь только из легкого оружия. Огневой вал артиллерийского огня противника остался позади батальона, и батальон продолжал атаковать в северном направлении. Ведший в атаку своих солдат комбат Скапини был убит. Прямое попадание снаряда оборвало жизнь настоящего воина.
Когда я уже был в 1-м батальоне 25-го гренадерского танкового полка СС, то с некоторым беспокойством заметил, что 21-я танковая дивизия не поддерживает нашу атаку и что ее танки стоят в бездействии. В результате правый фланг 25-го гренадерского полка оказался открытым и танки противника уже прощупывали фланг 1-го батальона полка. Этот батальон оказался в эпицентре опасного кризиса боя.
Поколебавшись мгновение, солдаты батальона остались лежать. Вдруг я заметил одного, затем нескольких, побежавших назад в Мелон. Отдача приказов не спасла бы положение; нужно было сделать что-то еще. Я побежал за молодыми солдатами и указал в направлении противника. Они остановились, посмотрели на меня, а потом вернулись на свои прежние позиции. Танк T-IV въехал в противотанковый ров и застрял. Вражеские танки приближались к нам, попав в радиус обстрела противотанкового взвода. Первый «Шерман» встал, окутанный дымом; следующий завертелся и был разбит вдребезги за несколько секунд. Тут появились наши танки и завершили дело.
Обратно на полковой командный пункт! 150 пленных собрались во дворе монастыря. Они принадлежали к 9-й канадской бригаде, которая была частью 3-й пехотной дивизии. Пленные были либо уроженцами северной части Новой Шотландии, либо из экипажей 27-го танкового полка («Шербрукские стрелки»). Я поговорил с несколькими офицерами, а затем снова поднялся на монастырскую башню.
Передовые наблюдатели постоянно вызывали огонь на те или иные цели и корректировали огонь батарей. Я не видел никакого движения на левом фланге. От 26-го гренадерского моторизованного полка СС в зону боевых действий прибыла только разведывательная рота. Батальоны настолько были задержаны воздушными налетами, что мы не могли рассчитывать на ввод в бой 26-го гренадерского полка.
12-й разведывательный батальон все еще не вступал в соприкосновение с противником на левом фланге дивизии; он производил разведку в направлении Байё.
В то время как начальник артиллерии оберштурмфюрер СС Мейцель информировал меня, мы заметили большое оживление западнее реки Мю. Танки противника, продвигались вперед к Бретвилю. Мю – небольшая речка с зарослями по берегам; у городка Ро ее берега становятся выше, особенно правый, что создает препятствия для танков при атаке с запада на восток. Этот участок прикрывала батарея 88-мм зенитных пушек в районе Франквиля.
Я беспокойно смотрел на облака пыли западнее Мю. Танки противника один за другим катились через возвышенность по направлению к Бретвилю. В этом секторе не было германских войск, которые могли бы остановить наступление противника. Танковые силы противника таким образом, если бы продолжали двигаться по дороге Кан – Байё, пришли бы прямо в район подхода на марше 26-го гренадерского моторизованного полка СС. В самом Бретвиле были только разрозненные отряды пехоты 716-й пехотной дивизии. Путь для глубокого проникновения врага в обход наших флангов был практически открыт.
Как мы позднее установили, части, которые мы наблюдали, были 7-й канадской бригадой, наступавшей совместно с пехотными частями «Риджайна райфлз» и канадскими полками (из Новой Шотландии). В сложившихся обстоятельствах атака 25-го гренадерского моторизованного полка СС должна была быть немедленно остановлена. Было бы безответственно продолжать атаку с оголенными флангами и против чудовищного огня полевой и корабельной артиллерии. Атака была отменена, и 1-й батальон 25-го гренадерского полка СС был отведен вплоть до позиций 21-й танковой дивизии. Из дивизии был получен приказ закрепиться на занятых позициях и до прибытия подкреплений перейти к обороне.
В монастырском саду медицинский персонал ухаживал за ранеными. Наши молодые солдаты лежали бок о бок и подбадривали друг друга. Канадцы лежали рядом с германскими солдатами. Врачи и фельдшеры не смотрели на то, какая у кого форма. Здесь между ними не было различий. Единственное, что имело значение, – это спасение жизни.
Эвакуировать раненых стало невозможно. Истребители союзников атаковали каждую санитарную машину. Полковые врачи доложили мне, что санитарная рота, приданная полку, уже не была полностью боеспособной. Истребители атаковали санитарную роту на марше и уничтожили несколько машин с медицинским оборудованием. К сожалению, были убиты несколько санитаров.
Красный Крест уже больше не обеспечивал защиты. Чтобы еще больше выделить санитарные машины, все они были выкрашены в белый как снег цвет, но и эта мера оказалась бесполезной. С помощью французских врачей был создан временный военный госпиталь. Французы особое внимание уделяли тяжело раненным канадцам. Под покровом ночи раненые и пленные были все же отправлены в тыл.
Потери первого дня боев были жестокими. Помимо командира 2-го батальона 25-го гренадерского моторизованного полка СС, были убиты или ранены несколько командиров рот. 3-й батальон 25-го полка понес тяжелые потери от ожесточенного артиллерийского огня у Бюрона. Танковый батальон потерял шесть танков T-IV, два из них были уничтожены полностью (сгорели или взорвались).
Потери противника были значительно большими. По словам генерал-полковника Мела Гордона, 27-й канадский танковый полк потерял 28 «Шерманов», а гайлендеры (горцы) Северной Новой Шотландии в целом потеряли 245 человек: убитыми, ранеными и взятыми в плен. Атака 25-го гренадерского моторизованного полка СС остановила наступление противника на Кан. К сожалению, продолжить наше наступление 7 июня было нельзя.
Продуманная совместная атака 12-й и 21-й танковых дивизий 7 июня наверняка была бы успешной и плацдарм к северу от Кана был бы сокрушен, если бы проведение этой атаки было отдано в руки умелым командирам соединений. Однако эти дивизии придерживали в тылу, и их можно было задействовать только после того, как это санкционирует Верховное командование вермахта. Обе дивизии могли бы действовать вместе к северу от Кана уже 6 июня.
В течение ночи 26-й гренадерский моторизованный полк прибыл на свой участок. Угроза нашим флангам, наконец, миновала.
1-й батальон 26-го гренадерского моторизованного полка СС был остановлен, когда атаковал Норре и не
