«Хотелось бы средь почтенных витязей оказаться, Хотелось бы перед ними посильное слово молвить, Хотелось бы оказаться средь тех, кто мыслит едино, Хотелось бы поделиться своей сокровенной думой». Услышав эти слова отрока, Чингисхан молвил:
«О чем поведать хочешь нам, юнец безусый?» И отвечал отрок-сирота:
«Чингисхан, своим величием ты повергаешь в прах! В собрании столь почтенном мне рот раскрывать непросто. Чингисхан, неизъяснима безмерная святость твоя! Для тех, кто пришел на пир, как трудно мне молвить слово! Есть нечто, что вертится, хан, в голове молодой, но думной. Вот только сумею ли я выразить это разумно?» И тогда Чингисхан изволил сказать:
«Если хочешь сказать, так скажи, про себя не держи. Коль желаешь нас чем-то развлечь — начинай свою речь». И выслушал повеление Владыки отрок-сирота, возрадовался радостью великою, и поведал он высокому собранию по разумению своему о вине хмельном и бражничестве неразумном:
«Пить до мути в глазах — разве это не хворь, не страх? Лить, как в толстый бурдюк, — разве это не тяжкий недуг? Меру знать питию — разве это не мудрость сама? Напиваться мертвецки — это ль не помраченье ума? Неуемное пьянство — как близким такое терпеть? Воздержаться от зелья не значит ли: разум иметь? Пир по важной причине — не делу ль достойный венец? Пьет и валится с ног разве только пропащий глупец!.. Если в шумное стадо, как лебеди, вы собрались, Если надо — не надо, а все-таки вы напились, Там, где речи нетвердые льются, не зная конца, Не примите за правду лукавое слово лжеца! Опьяненные радостью встречи, куражитесь вы, Не теряйте, однако ж, пред недругами головы. Шумной стайкой, как чайки, вы слетелись — пристало бы вам Чинно, благоговейно внять истинно мудрым словам. Не прислушивайтесь, что вам скажет иной пустослов, К изуверам жестоким не тяните нетрезвых голов. Словно птицы турпаны, тараторите вы вразнобой, Пересмешнику птице не давайте шутить над собой, В поводу у желаний своих не теряйте, однако, ума, Чтоб врагов кровожадных добычей не стать задарма». Отрок-сиротинушка закончил свою речь, и тогда поднялся Чандага цэцэн Хувшур и молвил такие слова:
«Речи витязей наших — пустяк… Так иль не так? Каждый здесь говоривший — дурак. Так иль не так? Смеешь пред ханом язык развязать! Что же ты путного можешь сказать, глупый сопляк! Думал лететь скакуном, а хромал
