Деревянный кол просвистел в воздухе и обрушился на плечо Безымяна, переломившись надвое. Полянин крякнул и присел. Ошарашенный тем, что удар не свалил здоровяка, мужик попятился, но было поздно. Безымян распрямился и, сделав короткий размах, заехал мстителю по лицу, своротив челюсть. Отец Ульяны рухнул без чувств. Сыновья бросились врассыпную.
— Ты его не насмерть? — Взволнованно спросил Степан.
— Шут его знает. — Спокойно произнес полянин и склонился над бесчувственным телом.
— Кажись, живой.
— Не добивайте, люди добрые. — Взмолилась Ульяна, закрыв отца собой.
— Ты что, глупая?! За кого нас принимаешь! — Возмущенно вскричал полянин.
— Сами решились? — Спросил Степан, поднимая девушку с земли.
— Негод присоветовал. — Покраснев, произнесла Ульяна.
— Понятно.
— Я что тебе не люба? — Выдавила из себя девушка, опустив голову.
Степан тяжело вздохнул, потеряв дар речи.
— Вот так дела. — Протянул полянин.
— Люба ты мне. Только не могу я сейчас остаться. Слово людям дал, в Киев их свести.
В конце улицы раздался топот ног и крики:
— Убили! Душегубы!
— Уходить нужно. — Заметил Степан.
— Погуляли на свадебке. — Озадаченно протянул полянин.
— Так мы ж ничего худого не сотворили. — Вмешался Арпашка.
— Этого не докажешь. На справедливый суд рассчитывать не приходится.
— А как же вещи?
— Позже заберем. Зашлем Арпашку, он и принесет. — Бросил Степан, увлекая спутников в проулок.
— Что с батюшкой-то? — Окликнула чужаков Ульяна.
— Ничего страшного, оклемается. Только потом долго сам есть не сможет. — Ответил полянин.
— А как же я? — Растерянно произнесла девушка. Степан бегом вернулся и, обняв, поцеловал ее на прощание.
— Подожди маленько. Через год — другой вернусь и заберу тебя.
Девушка смахнула слезу и тихо прошептала:
— Обманешь.
— Не обману. Еще свидимся.
Спутники бросились к реке. Перекрывая шум погони, их догнал крик Ульяны:
— Я буду ждать!
— Ты пользуешься популярностью у женщин. — С улыбкой произнес Безымян, когда схоронившись в кустах, беглецы переждали погоню.
Стрелок невесело усмехнулся.
— До темноты еще долго время коротать.
— Ничего не поделаешь.
— Куда нам теперь идти?
— Через мост, потом два дня ходу до Маковки. Сворачиваем в лес. По старой дороге дойдем до Выборга. После двинем на северо-запад и попадем в Киев.
— Пойдем к мосту, разведаем, может засаду поставили.
— Добро, — согласился Степан. — Сходи с Карпом, а мы с Арпашкой здесь подождем.
Безымян выбрался на дорогу, огляделся и, поежившись, запахнулся в волчовку. Погода испортилась. Поднялся ветер. Видать, забыл кто-то из молодоженов Стрибога помянуть или дары пожалел. Там у них в небесной братии друг за дружку горой. Как бы людям празднество не испортили. А может, подглядели, как местные с гостями обошлись и осерчали. Далеко за деревней завыл волк.
— Рановато серый на охоту выбрался, — задумчиво произнес Безымян. К речке пришлось спускать осторожно. Грязь раскисла, не давая ногам надежной опоры. Чтобы не скатиться в ледяную воду, странники хватались за кусты. Переломившись, тропинка стала круто забирать на кручу.
— Заросла дорожка. — Заметил Безымян.
— Разленились, совсем за тропой не следят. — Недовольно проворчал Карп. — Кабы я тиуном был, сразу мозги всем вправил.
Путники забрались на холм, перепачкавшись в студенеющей хляби.
— Ну и где мост? — Спросил Безымян.
— Был мост. Мы пять весен назад по нему через реку переправлялись.
— Может, ты напутал?
— Хоть убей, верно шли. Чудеса да и только.
— Никаких чудес. — Раздался у самой воды хриплый голос. Собеседники вздрогнули от неожиданности.
— Ты кто? Покажись. — Попросил полянин.
— Спускайтесь, — пригласил стоящий на берегу мужичонка. Безымян спрыгнул вниз, едва не оступившись в воду.
— Вот он ваш мост. — Указывая на голые сваи, сиротливо торчащие из воды, произнес незнакомец. — Вернее, то, что от него осталось.
— Что же здесь произошло? — Растерянно проговорил Безымян.
— Три года назад я по пьяни настил запалил. Пока люди прибежали, он уже обрушился. В наказание за это теперь должен новый отстроить. С тех пор в кабале мытарю. От заката до рассвета вкалываю, только сваи починил.
Мужичок тяжело вздохнул. Безымян опустил взгляд и наткнулся на длинную тяжелую цепь, обвитую вокруг ноги узника.
— Эка они тебя.
Бедолага громыхнул оковами и мрачно произнес:
— С умом ковали, чтоб до деревьев и обратно.
— Как же ты сваи чинил?
— Добрые люди подсобили. Только без толку. Старый я уже. Видать, суждено в неволе помереть. Поделом мне, дураку.
— Чего не сбежишь? Давно б цепь разбил.
— Не могу. Понимаю, что виноват. Раз кашу заварил, приходится расхлебывать.
— Жалко мост?
— Не то слово. Капли с тех пор в рот не брал. Коли отстрою, то рядом поселюсь. До остатка дней присматривать буду.
Безымян повернулся к Карпу и увидел, как тот в отчаянье рвет на голове остатки волос.
— Чего наделал, старый дурак?! — Внезапно, заорал рычанский на узника.
— Тише, успокойся. Если человек раскаялся, надобно прощать. — Вступился Безымян.
— Убивать таких нужно. Ты не понимаешь. В обход мы до Маковки к весне доберемся.
— Ого. — Издал разочарованный возглас Безымян и почесал в затылке. — То-то я смотрю, здесь нас не ищут. Однако странные люди в этих местах обитают: сами через тридевять земель крюк делают, неудобства терпят — лишь бы человека наказать. Давно б уже всем миром новый мост отстроили.
— Вот тебе и загадочная русская душа. — Выслушав, произнес Степан. — По неволе помочь придется.
— Мужик себя без того казнит. — Сказал Безымян. — Нельзя его в беде бросать. Нужно помочь, человека из неволи выкупить.
— Нам что, самим мост строить? — Раздраженно спросил Карп.
— Другие предложения есть?
