— Скажешь тоже. Русская нечисть за Русь грудью стоит. Если кого и сживем со свету, то больше по шалости или по недосмотру.
— Значит, поможешь?
— Конечно. Человек ты хороший. Руку водянику протянул, не побрезговал. Переведу через реку, даже портки не замочишь.
Безымян с недоверием посмотрел на друга.
— Прыгнешь с разгону. — Приказал умрун. — Я тебя на дне поджидать буду. Только смотри: чтобы ни случилось, молчи. Раскроешь рот, — утонешь.
Безымян кивнул.
— Я ж воды не знаю. Вдруг там отмель.
— Не трусь. Водяник плохого не посоветует.
Умрун нырнул, взметнув в воздух перемешанный с водорослями водяной столб. По ряске поползли широкие чистые разводы.
— Главное, чтоб шея была цела. — Произнес полянин и с криком прыгнул вслед за Белкиным внучком.
Оправившись от удара, он увидел, что вокруг него образовался огромный прозрачный пузырь. Попробовал вдохнуть, — получилось. Привыкая к незнакомой легкости, он пошевелил руками и поплыл к водянику. Умрун подождал его, и они двинулись к противоположному берегу вместе. К своему удивлению полянин обнаружил, что под водой светло, как днем. Сияние шло откуда-то снизу, равномерно подсвечивая дно и ровные ряды водорослей, за которыми ухаживали бледные, как черви, утопленники. Подводное хозяйство поддерживалось в чистоте и порядке. Заметив человека, мертвяки бросали работу и провожали удивленными взглядами выпученных глаз. «Отчего они не всплывают?» — Подумал полянин.
— Воздуха в груди нет, потому и не всплывают, — прочитав его мысли, ответил водяник.
Искаженный водой голос надавил на воздушную оболочку, но не разорвал ее, а просочился внутрь в виде отдельных слов. Заслышав звук, играющая неподалеку стайка мальков, приблизилась к Безымяну и начала виться вокруг, окружив человека снующим разноцветным коконом. В следующую секунду ожила претворяющаяся корягой рыба. Мальки шарахнулись врассыпную. Распугавший мелкоту сом перестал преследовать добычу и недовольно уставился на чужака. Плавающий в пузыре человек был для него в диковинку. Внучок лукаво подмигнул полянину и, ухватив за усы, молниеносно оседлал охотника. Дальше он поехал верхом. Безымян восхищенно качнул головой и принялся наблюдать за тем, как водяник усмиряет попавшего в кабалу гиганта. Тем временем дно начало подниматься. Впереди замаячил берег. Водяник отпустил сома. Рыба недовольно пошевелила оттопыренными губами и, вильнув хвостом, убралась восвоясье. Безымян ступил на землю. Прикрывавший его кокон лопнул. Пахнуло свежестью. Одновременно вернулись звуки и запахи. Полянин зажмурился, предаваясь новизне ощущений, на которые прежде он и не думал обращать внимание.
— Молодец, не заговорил. — Похвалил водяник. — А то вы люди вечно слова не держите. Сколько водил вашего брата, все время после откачивал.
— Красота. — Прохрипел Безымян.
— Хочешь, тебя утопленником пристрою? — Предложил внучок.
— Нет. На земле лучше.
Безымян ощупал одежду. Сухой.
— Чудеса, да и только.
— Ладно, ступай. — Поторопил водяник. — Тебя, наверное, друзья уже заждались.
— Живые? — Выдохнул полянин.
— Чего им сделается? Это ж ты геройствуешь. Зачем на оборотня полез? Я за тобой из воды следил. Аж жабры от волнения слиплись.
— Подскажи, лучше, как до меловой горы добраться. — Перебил умруна полянин.
Водяник задумался и, оглядевшись, ткнул зеленым когтем в сторону деревьев.
— Век не забуду. — Пообещал Безымян и, проверив: на месте ли грамота, махнул умруну рукой.
— Еще свидимся. — Булькнул помощник и сполз в воду.
Полянин проводил водяника долгим взглядом и, дождавшись, когда утихнут круги, двинулся через лес. За спиной раздался недовольный рев. Оглядываться Безымян не стал, а лишь ускорил шаг. На душе было спокойно. Нечисть в речку теперь не сунется. А если осмелится, водяник ее вмиг потопит. Неплохо парнишка устроился. Работа не пыльная. Особенно напрягаться не нужно. А что, если и впрямь к старости лет в утопленники податься? Безымян вздрогнул и отрицательно качнул головой.
Чем дальше полянин уходил от Выборга, тем светлее становился лес. Деревья начали давать просвет. С заката потянуло дымом. Безымян выбрел на дорогу и пошел смелее. Чтобы не скучать, он принялся насвистывать незамысловатую мелодию. Умные люди говорили, что делать это в доме нельзя. Только ведь лес — не дом, а денег у него отродясь не водилось. Да и лешим они ни к чему. Все богатство лесовиков — шишки да хвоя. Не привыкшие к твердой обуви ноги начали гудеть от усталости. Еще немного и придется делать привал. Не успел Безымян подумать об этом, как вековые сосны расступились, и на горизонте показался горбатый склон белого холма. Из-за гребня поднимался легкий дымок походного костерка. Взобравшись на кручу, полянин увидел на фоне сереющего неба две фигуры: взрослого и ребенка.
— Выбрался. — Прошептал Безымян и побежал к огню.
Завидев его, Степан и Арпашка бросились навстречу. Товарищи столкнулись у самого подножья и, сомкнув объятия, покатились по земле, оглашая округу радостными воплями.
— Где это ты обновки раздобыл? — Разглядывая Безымяна, удивленно спросил стрелок.
— Долгая история. По дороге расскажу.
— Ты что, спешишь?
Полянин кивнул.
— Утром двинем. До Киева неделя ходу. Поспеем. А сейчас, прошу отужинать.
Безымян втянул запах жареного мяса и, вздохнув, согласился.
— Далеко вы от леса отошли. — Присаживаясь у костра, произнес он.
— Неспокойно ночью. За деревьями что-то кричит, ухает. — Поведал Степан, протягивая полянину подрумянившуюся кабанью ногу.
Безымян вцепился зубами в горячее мясо. Сок вперемешку с кровью побежал по подбородку и начал капать на дареную рубаху.
— Чего торопишься? Никто не отнимет. — Произнес стрелок, аккуратно срезая мясо с костей.
— Певцы не беспокоили?
— Нет. Сперва мы их опасались. Первую ночь даже огонь разводить не стали. Да только сгинули родные. Наверное, их умруны сожрали, а может, к себе приняли. Лютуют теперь вместе.
Стрелок подбросил в костер сушняка и тихо спросил:
— Сам-то где пропадал?
Безымян вытер рот рукавом и начал рассказывать. Степан выслушал его, не перебивая. Время от времени он оживлялся, услышав знакомое имя или название. Когда полянин замолчал, стрелок удивленно качнул головой и проговорил:
— Так ты в князья нацелился, братское сердце? Глядишь, скоро мы с Арпашкой тебе кланяться будем.
— Не злорадствуй. — Попросил полянин. — Сам знаешь, мне это княженье до одного места. Девушка больно хорошая.
— Дядя Безымян. — Влез Арпашка. — Разве любовь на свете существует?
— Сам думал, что нет. А тут увидел и растаял. Сейчас сижу, только о Снежане и думаю. Как она там? Ждет или уже забыла?
— Да, брат. Ты попал. — Хлопнув полянина по плечу, подытожил Степан. — Теперь спи, давай, а я покараулю. Утро вечера мудренее.
— Устанешь, — разбуди. Все равно не засну.
— Только попробуй. Чтобы завтра был свежий, как огурчик.
— Выступаем на рассвете?
Стрелок кивнул.
