Мохнатое личико ночного гостя оскалилось короткими острыми зубками.
— Ты кто? — Спросил полянин, нащупывая полено покрепче.
— Полевой.
— То есть как?
— А вот так. В лесу — леший, в доме — домовой, в поле — полевой.
— Чего тебе нужно? — Ухватив палку и спрятав ее за спину, произнес Безымян.
— Подорожную.
— Это, брат, не ко мне. Обоз купца, а я просто сопровождаю.
Полевой с досады топнул ножкой и зашипел на человека.
— С чего решил-то, будто я хозяин?
— Выбрал самого здорового. — Прошептал старичок, продолжая надвигаться на Безымяна.
— Сколько разбойничаешь, а в людях разбираться не научился. Нужно было самого мелкого и злобного оставлять. Тогда бы точно не ошибся.
— Ничего. Я тебя сейчас оприходую, чтобы не проболтался, — пообещал полевой, — а обоз следующим вечером нагоню.
Полянин молниеносно выбросил левую руку вперед и ухватил деда за соломенную бороду.
— Получи! — Выдохнул он и, что есть силы, огрел непрошеного гостя поленом по лбу.
Полевой охнул и сел на землю.
— Пусти. — Жалобным писклявым голосом попросила нежить.
Но Безымян и не думал останавливаться, продолжая крестить ее дубиной. После каждого удара в воздух взлетало маленькое белесое облачко то ли муки, то ли пыли. Наконец, человек вспотел и убавил прыть. Превратившийся в мягкий бесформенный мешок, полевой поднял разбитую голову и прохрипел:
— Пусти, награжу.
Безымян задержал руку и, встряхнув деда, спросил:
— Что дашь?
— Золота.
— Это мне без надобности. — Отмахнулся путник и ударил едва живого старичка промеж глаз.
— Как по полю пойдешь, всегда пропитание отыщешь. — Вымолвила нежить и со страхом покосилось на занесенное полено.
Полянин отложил дубину и, не ослабляя захват на шее вымогателя, посадил перед собой. Коротышка заохал, потирая ушибленную голову, и пропищал:
— Отпускай, коли согласен.
— А зимой? — Сурово произнес Безымян.
— Круглый год. Захочешь есть, скажешь: старичок — полевичок, вспоминай уговор. Потом посмотришь под ноги и найдешь, что просил.
— Не обманешь? — Подозрительно посмотрев на полевого, спросил Безымян.
— Дурак ты. — Выругался коротышка. — Сколько живешь, а не знаешь, что нежить вранью не обучена.
Полянин показал карлику кулак.
— Будешь ругаться, проучу.
Вымогатель отстранился от пудовой пятерни и заканючил:
— Теперь отпускай. Обещаю, что ни тебя, ни твоих друзей в жизни не трону.
— Скажи, болезный, зачем в грабители пошел? — Поинтересовался человек, давая понять полевому, что больше его не держит. — Прибьют ведь ненароком.
— А что оставалось делать? Когда батюшка помер, старшему все паханное досталось, среднему все не паханное, а меня братья по миру пустили. Кормиться ж как-то надо. Вот я по дорогам промышлять и повадился.
— Часто платят? — Сожалея о том, что проучил бедолагу, спросил полянин.
— Больше бьют. — Смахнув горькую слезу, прогнусавил коротышка. — Кое-как деньги на пропитание собираю.
— Что ж ты с ними делаешь?
— Ведьме одной отношу. Та мне взамен хлеб да молоко.
Тон полевого сменился на заговорщицкий.
— Я в округе все клады знаю. — Доверительно зашептал он на ухо Безымяну. — Только отрыть сам не могу. Для этого человек нужен. Давай вместе? Пополам делить будем.
— Не могу, брат. — Отказался полянин. — Как-нибудь в другой раз. Прости, что так резко с тобой обошелся. Это я сгоряча.
Коротышка махнул рукой и, прихрамывая, заковылял в темноту. Полянин бросил уже не нужное полено в догорающий костер и вымолвил заветные слова. Посмотрев на землю, он обнаружил аккуратно завернутые в лист лопуха полушку свежего ржаного хлеба, съедобные корешки и сушеную землянику.
— Зря бил. — Прошептал Безымян. — Пропадет ведь теперь с голоду.
Он отломил горбушку и, вдохнув аромат свежей выпечки, добавил:
— Странный народец эти полевые. Сами для себя постараться не могут. За людей радеют. Ни тебе клад отрыть, ни еду колдовством вызвать.
Он попробовал хлеб и, сложив остатки в лопух, добавил:
— Не бойся, дедушка, не разорю. Только по крайней нужде просить буду.
В ответ где-то далеко заголосил степной зверь. Полянин положил руку под голову и забылся крепким богатырским сном.
Когда полянин открыл глаза, руки сами собой потянулись к подарку соломенного старичка. Лопуха не было. Ладонь ухватила за загривок спящего рядом рыжего пса. С ленивым ворчанием животина подобралась ближе и сыто зевнула. Безымян подскочил на ноги и с негодованием посмотрел на землю. Так и есть. Сожрала псина дедов подарок. Даже лист обглодала. Пес вильнул хвостом и заискивающе вильнул хвостом.
— Не поверят. — Прошептал полянин и в отчаянье хватил себя кулаком по лбу.
На возах заворочались.
— Потерял чего, братское сердце? — Приподнявшись на локте, спросил Степан.
Безымян отрицательно качнул головой и замер. В этот миг его посетило подозрение. Он начал ощупывать себя, лихорадочно проверяя все ли на месте. Рука наткнулась на пустой пояс. Полянин посмотрел под ноги и натолкнулся на сломанную печать и обглоданный растрепавшийся шнурок. В глазах потемнело.
— Пес грамоту съел. — Выдохнул он и покачнулся.
Полянин с ненавистью посмотрел на вечно голодную тварь и подобрал земляной ком.
— Убью. — Процедил он сквозь зубы и побежал за псиной.
Видя, что не догонит, Безымян швырнул в нее грязью, но не попал. Рыжий наглец отбежал от человека и залился обиженным лаем.
— Все равно прикончу. — Пообещал полянин и, понурив голову, вернулся к телегам.
— Говорил тебе: не прикармливай. — Мрачно произнес стрелок. — Твоя доброта когда-нибудь тебя погубит.
Полянин молча сносил упреки товарища.
— Нужно было бумажную грамоту просить. Сыромятная кожа дюже аппетитно пахнет. Я едва ее сам не сожрал. — Бросил стрелок и спрыгнул на землю.
— Может, это полевой ее утянул? — Спросил Безымян, остывая от нахлынувшего гнева.
— Ты что, уже и с ним успел повидаться?
Полянин кивнул.
— Нет, — протянул Степан, — грамота ему без надобности. Как чувствовал: трудности только начинаются.
Стрелок дружески хлопнул Безымяна по плечу.
— Не горюй. Знаю: у князя Владимира волшебная чаша есть. Проверяет: соврал человек или нет. Попросишь ее и выложишь все без утайки. Сам видел, как Алеша Попович ее в руках держал. Приехал
