впечатл?нія от пережитого см?шались у него в какую-то 'кошмарную кашу'. Воспоминанія Шульгина могли бы служить для характеристики психологических переживаній момента, если бы только на них не сказывалась так опред?ленно дата — 1925 год. Тенденціозность автора просачивается через вс? поры[4].
Бол?е надежными являются 'Записки о революціи' Суханова, гд? наибол?е подробно и в хронологической посл?довательности изложены перипетіи, связанныя с переговорами в ночь на 2-ое марта. Большая точность изложенія объясняется не только свойствами мемуариста, игравшаго первенствующую роль со стороны Исп. Ком. в переговорах, но и т?м, что еще 23 марта ему было поручено Исп. Ком. составить очерк переговоров. Суханов порученія не выполнил, но, очевидно, подобрал предварительно соотв?тствующій матеріал: поэтому он так отчетливо запомнил 'все' до пятаго дня — это была 'сплошная ц?пь воспоминаній, когда в голов? запечатл?вался чуть ли не каждый час незабвенных дней'. И совершенно неизб?жно в основу разсказа надо положить изложеніе Суханова, хотя и слишком очевидно, что иногда автор теоретическія обоснованія подводит post factum и себ? приписывает бол?е д?йственную, провидящую роль, нежели она была в д?йствительности.
I.Среди сов?тской демократіи.
1.Тактическое банкротство.
По чьей иниціатив? начались переговоры. Представитель крайняго теченія, большевик Шляпников, опред?ленно утверждает, что Исп. Ком. стал обсуждать вопрос о конструкціи власти по 'офиціальному предложенію' со стороны Комитета Гос. Думы. Противоположную версію устанавливает другой представитель 'революціонной демократіи', Суханов, не принадлежавшій к групп? лиц, входящих в ленинскую фалангу; понимая, что 'проблема власти' — основная в революціи, именно он настаивал на обсужденіи ея в Исп. Ком., и по его иниціатив? возникла мысль о необходимости вступить в переговоры с представителями 'цензовой общественности'. Версія Суханова, как увидим, бол?е достов?рна[5], хотя Стеклов, офиціальный докладчик Исп. Ком. на Сов?щаніи Сов?тов 30 марта, дававшій через м?сяц отчет перед собраніем и разсказавшій исторію 'переговоров', развивал то же положеніе, что и Шляпников: думскій де Комитет начал переговоры 'по собственной иниціатив?' и вел их с сов?тскими представвителями, как с 'равноправной политической стороной'.
Так или иначе вопрос об организаціи власти подвергся обсужденію в Исп. Комитет? днем 1 марта — в?рн?е урывками происходил довольно случайный и безсистемный обм?н мн?ній по этому поводу, так как текущіе вопросы ('куча вермишели', по выраженію Суханова) постоянно отвлекали вниманіе. Бес?ды происходили, как утверждает Шляпников, в связи с сообщеніем Чхеидзе, что Врем. Комитет, взяв на себя почин организаціи власти, не может составить правительство без вхожденія в него 'представителей л?вых партій'. Нам?чались три теченія: одно из них (согласно традиціонной догм?) отвергало участіе соціалистов во власти в період так называемой ' буржуазной' революціи; другое (крайнее) требовало взять управленіе в свои руки; третье настаивало на соглашеніи с 'цензовыми элементами', т. е. споры шли по схем?: власть буржуазная, коалиціонная или демократическая (соціалистическая). В 6-м часу И. К. вплотную подошел к разр?шенію проблемы власти и даже подверг вопрос баллотировк?, при чем 13 голосами против 7 или 8 постановил не входить в цензовое правительство.
Впосл?дствіи была выдвинута стройная теоретическая схема аргументацій, объяснявшая почему демократія, которой яко бы фактически принадлежала власть в первые дни революціи в Петербург?, отказалась от выполненія павшей на нее миссіи. Такую попытку сд?лал Суханов в 'Записках о революціи'. Другой представитель 'сов?тской демократіи' Чернов, непосредственно не участвовавшій еще в то время в революціонных событіях, касаясь в своей исторической работ? 'Рожденіе революціонной Россіи' р?шенія передать власть 'цензовой' демократіи, не без основанія зам?чает, что в данном случа? поб?дила 'не теорія, не доктрина', а 'непосредственное ощущеніе
1. Не хватало программнаго единодушія.
2. Цензовая демократія была на лицо 'во всеоружіи вс?х своих духовных и политических ресурсов', революціонная же демократія была представлена на м?ст? д?йствія случайными элементами, 'силами далеко не перваго, часто даже и не второго, а третьяго, четвертаго и пятаго калибра'. Самыя квалифицірованныя силы революціонной демократіи находились в далекой ссылк? или в еще бол?е далеком изгнаніи.
3. У цензовиков были 'всероссійскія имена', руководители же революціонной демократіи за немногими исключеніями являлись 'для широкаго общественнаго мн?нія загадочными незнакомцами', о которых враги могли 'распространять какія угодно легенды'.
4. Крупн?йшіе д?ятели рев. демократіи были 'абсолютно незнакомы с техникою государственнаго управленія и аппаратом его' и 'прыжок из заброшеннаго сибирскаго улуса или колоніи изгнанников в Женев? на скамьи правительства был для них сходен — с переселеніем на другую планету'.
5. 'Буржуазныя партіи' им?ли за собой свыше десяти л?т открытаго существованія и устойчивой, гласной организаціи трудовыя, соціалистіческія и революціонныя партій держались почти всегда лишь на голом скелет? кадров 'профессіональных революціонеров'.
Пространную аргументацію н?сколько кичливых представителей эмигрантских 'штабов'[6]— подобную же аргументацію развивает и Троцкій в 'Исторіи русской революціи' — можно было бы кратко подытожить словами Милюкова на упомянутом митинг? 2-го марта в Екатерининском зал? Таврическаго дворца, когда бывшій лидер думской оппозиціи с большим преувеличеніем говорил о единственно организованной 'цензовой общественности'. Во вс?х этих соображеніях им?ется, конечно, доля истины, но вс? они анулировались в тот момент аргументом, который представляло собой настроеніе масс и сочувствіе посл?дних революціонным партіям. 'Престиж Думы' был огромен, несравним с вожаками л?вых, изв?стных лишь в узком круг?, — усиленно подчеркивает и Маклаков, а между т?м для успокоенія революціонной стихіи им?ло огромное значеніе вхожденіе именно Керенскаго в состав Временнаго Правительства, при чем играло роль само по себ? не имя депутата, а его принадлежность к революціонной демократіи. Оспаривать этот факт не приходится, так как сама военная власть с м?ст, гд? разбушевалась стихія, систематически взывала в первые дни к новой власти и требовала прибытія Керенскаго. Неоспоримо, что правительство, составленное из наличных членов Исп. Ком., было бы весьма неавторитетно, но почти столь же неоспоримо, что революціонная общественность могла бы составить такое правительство из имен бол?е или мен?е 'всероссійских', которое им?ло бы в т? дни, быть может, больше вліянія, ч?м случайно составленное и не соотв?тствовавшее моменту 'Временное Правительство', которое приняло бразды правленія в революціонное время [7].
Основная причина 'передачи' власти цензовым элементам или в?рн?е отказ от каких-либо самостоятельных попыток создать однородное демократическо-соціалистическое правительство лежала не в сознаніи непосильной для демократіи 'обузы власти', а в полной еще неув?ренности в завтрашнем дн?. В этом откровенно признавался впосл?дствіи в сов?щаніи сов?тов докладчик о 'временном правительств?', Стеклов — один из т?х, кто непосредственно участвовал в ночных переговорах 1-2 марта: '...когда нам?чалось... соглашеніе, было совс?м неясно, восторжествует ли революція не только в форм? революціонно-демократической, но даже в форм? ум?ренно-буржуазной. вы, ...которые не были зд?сь, в Петроград?, и не переживали этой революціонной горячки, представить себ? не можете, как мы жили: окруженные вокруг думы отд?льными солдатскими взводами, не им?ющими даже унтер-офицеров, не усп?вши еще сформировать никакой политической программы движенія... нам не было изв?стно настроеніе войск вообще, настроеніе Царскосельскаго гарнизона, и им?лись св?д?нія, что они идут на нас. Мы получали слухи, что с с?вера идут пять полков, что ген. Иванов ведет 26 эшелонов, на улицах раздавалась стр?льба,
