Борис выскочил из машины, завертел головой. Увидел еще одну пятнистую фигуру, отлипшую от стены. Это что же получается? Хэдхантер у хэдхантера треса крадет…
Один охотник, застреливший другого, со всех ног бежал к «газельке». У этого трехцветной федеральной нашивки на камуфляже не было. И не должно быть. Борис узнал хэда…
— Стольник!
Сволочь! Борис вскинул автомат. О том, что оба магазина пусты, он в этот момент забыл напрочь.
— Тихо-тихо-тихо-тихо! — Взводный подбежал к машине и успокаивающе поднял руку. — Ты свое уже отстрелял, Берест. Не кипятись.
— Сука! — процедил Борис.
— И я тоже рад тебя видеть, — криво усмехнулся Стольник.
Кажется, стрелять он больше не собирался. А вот Борис пальнул бы в него с превеликим удовольствием.
Он непроизвольно подался к мертвому хэду. Возле трупа лежал калаш, в магазине которого — полно патронов. Однако Стольник был начеку.
— Не дури, парень, — повел стволом взводный. — Башку прострелю. Оно тебе надо?
Борис остановился. Нет, это ему не нужно. Он уже видел, как Стольник умеет простреливать башки. Борис шагнул обратно к машине.
Стольник открыл дверь салона, заглянул в «газельку».
— Ага, и чернявая здесь. Кажись, жива… Точно, не задело даже.
Судя по всему, взводного это обстоятельство чрезвычайно обрадовало. Огорчило его другое.
Стольник наскоро осмотрел маршрутку. Сокрушенно покачал головой. Коротко резюмировал:
— А вот тачке — хана!
Ну да. Изрешеченная кабина, разбитые стекла, пулевые отверстия в борту. Передние колеса пробиты. Течет бак. Наверняка задело мотор. Для бегства машина уже не годилась. Придется искать другой транспорт. Или топать на своих двоих. Вот только куда топать-то?
Стольник быстро обшмонал мертвецов. Навесил на плечо трофейные автоматы, прицепил к поясу гранатные подсумки.
— Дальше пойдем вместе, — тоном, не терпящим возражений, распорядился он.
— А тебя разве кто-то приглашал в компанию? — Борис все же возразил. Таких попутчиков брать с собой не хотелось.
— Слушай, Берест, я ведь могу просто пристрелить тебя и не париться, — скривился Стольник.
Да, он может, конечно, но…
— Раз еще не пристрелил, значит, я тебе нужен.
Стольник фыркнул.
— Как и я тебе.
— А вот в этом я не уверен. — Борис, не моргая, смотрел в глаза бывшего командира.
— В городе полно хэдов, Берест.
— А ты кто? — усмехнулся он.
— Я не из этих. Для этих я такая же добыча, как и ты.
— Предположим. И что с того?
— А то! — Стольник раздраженно дернул щекой. — Кто прикроет тебе спину? И кто прикроет ее мне?
Надо же! До чего знакомые слова! Борис покосился на машину, в которой все еще лежала чернявая. «А кто прикроет мне спину?» — сказала она ему тогда, в колизее. Эти двое что, у одной мамы разговаривать учились?
— Знаешь, Стольник, — Борис смачно сплюнул под ноги человеку, предавшему его. Продавшему. В буквальном смысле. — Мне больше нравится иметь открытую спину, чем прикрытую так.
— Хорошо, — Хэдхантер усмехнулся. — Тогда кто укажет тебе дорогу? Он?
Взводный кивнул на мертвого треса-водилу.
— Она? — И на бесчувственную чернявую в «газельке».
«Ни он, ни она», — вынужден был мысленно признать Борис.
— Какую дорогу? — осторожно спросил он.
Стольник оскалился еще шире.
— Не держи меня за идиота, Берест. Все выезды из города наверняка уже контролируются федеральными хэдами, а у тебя в машине лежит девчонка, с которой ты якшался в рейде и которая однажды умудрилась сбежать из Ставродара, минуя блокпосты и заграждения. Думаю, ты тащил ее на своем горбу с арены не из-за большой любви. По крайней мере, не только из-за нее. Так?
Так…
— Эта трeска может вывести нас из города.
— Нас? — поморщился Борис.
— Я знаю Ставродар как свои пять пальцев. Ты города не знаешь. Трeска тебе сейчас не поможет. А этих, — Стольник указал стволом на убитых хэдхантеров, — скоро хватятся. Так что отсюда нужно валить, и поскорее.
Все верно. Нужно. Еще как нужно.
— Признайся, девчонка ведь сказала тебе, что делать?
Борис исподлобья смотрел на собеседника. Тот вздохнул:
— Послушай, один эту трeску ты далеко не унесешь. А если напорешься на хэдов? Трудно будет отстреливаться с такой ношей-то.
В самом деле, трудно.
— Вдвоем будет проще.
Борис начинал колебаться.
— А выяснение отношений можно ведь отложить и на потом, — с улыбкой добавил Стольник. — Раз уж без этого нельзя.
Борис вздохнул. Нельзя. Вот только у него уже имелись отложенные разборки с чернявой. Теперь еще это. Что-то подсказывало: сложные у них будут выяснения.
— Ну, так что, Берест, мы идем или как?
Не дожидаясь ответа, Стольник шагнул к машине.
— Так и быть, я понесу девчонку первым.
— Куда ты ее понесешь? — поморщился Борис. — Ты не знаешь…
— Но ты же мне скажешь, — перебил Стольник. В его голосе не было и намека на сомнение.
Твою ж мать!
— А ты мне дашь другой автомат, — скрипнул зубами Борис. Стараясь, чтобы его голос звучал так же уверенно.
Свой калаш — с расстрелянными магазинами — он демонстративно бросил на асфальт.
Взводный вопросительно уставился на него.
— Чем я буду прикрывать твою поганую спину?
— А ты, правда, созрел? — кольнул его взглядом Стольник. — В затылок не выстрелишь?
Борис отвел глаза. «Ты меня продал в гладиаторы, сука!»
— Если выстрелишь, Берест, — сам подохнешь в этой заварушке, — словно прочел его мысли Стольник. — Или всю жизнь проходишь в трес-ошейнике.
Борис ничего не ответил.
— Держи!
Стольник швырнул ему автомат убитого хэдхантера.
Борис поймал оружие. Проверил магазин. Патроны были.
— И вот еще возьми!
Запасной магазин. Гранаты…
Он взял.
Стольник вытащил чернявую из машины и взвалил бесчувственное тело на плечо.
