Да, криков ликования слышно не было. Зато в окно уже сочилось зловоние разлагающейся упыриной плоти. Под солнцем дохлая нечисть истлевает быстро. И смрадно. Страшно даже представить, во что превратится тевтонская цитадель к полудню. А к вечеру! В узких проходах замкового двора, на стенах и под стенами навалено столько нечисти… Всю из крепости нипочем не вывезти.
– Чем заняты люди? – спросил Всеволод.
– Какие? – шевельнул бровями князь-магистр.
– Живые! – сплюнул Всеволод. – Твоя мертвая дружина меня не интересует.
Бернгард усмехнулся:
– Вообще-то именно она как раз и занята. Кого нужно, уже подлатали, и сейчас мои серебряные рыцари расчищают проходы к воротам. Все остальные – отдыхают.
– Много их? Остальных?
– Мало, – прозвучал краткий ответ.
Всеволод помолчал пару секунд. Потом решительно заявил:
– Ты должен открыть им все, Бернгард. И о себе, и о своей дружине. Если ты этого не сделаешь, я…
– Да полно тебе, русич! – досадливо отмахнулся магистр. – Им уже все известно. Не переживай – нашлись доброхоты, рассказали… Не ты ведь один был в склепе. К тому же этой ночью о многом можно было догадаться и без всяких подсказок.
Тоже верно…
– Значит… – Всеволод приподнялся на локте, вперился испытующим взглядом в Бернгарда. – Значит, люди знают?
– Знают.
– Ну и что?
Бернгард пожал плечами:
– Со своими ратниками ты, наверное, еще поговоришь сам. А орденские братья и степняки Сагаадая для себя уже все решили.
– Что решили?
– А что бы ты решил на их месте, русич? Они видят, сколько их осталось. И они видели в деле тех, кого я привел к ним в подмогу. Они понимают, что идти против меня – бессмысленно и что без меня им не пережить следующей ночи. Чтобы противостоять Набегу, мы и впредь должны сражаться вместе.
Увы, это была правда. Горькая и неумолимая. По всему выходило: вынужденное перемирие с ненавистным князем-магистром следовало продлить на неопределенный срок.
Всеволод вздохнул:
– Я хочу спросить тебя кое о чем, Бернгард.
– Спрашивай – время есть, а мне сейчас скрывать нечего, – улыбку, скользнувшую по устам магистра, открытой, впрочем, можно было назвать лишь с большой натяжкой. – Что тебя интересует?
– Та тварь, которая кружила сегодня ночью у нас над головой. А еще больше – всадник, что управлял ею. Он… – Всеволод сделал многозначительную паузу.
– Не прикидывайся, будто ничего не понял, русич.
– Он – Черный Князь? Господарь? Нахтриттер? Шоломонар? Балавр?
– Пьющий-Власгвующий, – утвердительно кивнул Бернгард.
– Как ты?
– Да. Как…
– Однако, не очень-то вы с ним схожи, Бернгард. Я, конечно, не видел, какая плоть укрьгга под черным доспехом того Князя, но я разглядел его зубы под забралом. У людей такие зубы не растут. У тебя их тоже я пока не вижу.
– Ничего удивительного, русич. У него не было ни времени, ни желания учиться скрывать свою истинную суть под человеческим обличьем. У меня – было. Он не так долго пробыл в этом обиталище, как я.
– Или не так много испил здешней крови?
– Ты хотел спросить о чем-то еще? – левая щека Бернгарда чуть дернулась.
– Хотел. О летающем змее. О ящероподобном крылатом скакуне.
– Летуне, – хмуро поправил Бернгард. – Так будет правильнее. Так ближе к его истинному названию.
– Кто он? Что он?
Бернгард пожал плечами:
– В твоем мире водится всякая живность. Почему ты решил, что в моем ее нет? Летун – самое сильное, опасное и злобное, а потому – и самое подходящее для войны существо из тех, что рождались под темным Покровом. Даже Властитель в бою один на один далеко не всегда сможет одолеть такого противника. Но именно по этой причине при каждом Властителе есть свой Летун.
– Вы что, приучаете этих тварей? Объезжаете, как диких степных жеребцов?
