Честно говоря, Всеволод плохо представлял, как такое возможно.
– Летун слишком свиреп, его невозможно приучить, – покачал головой Бернгард. – Летуна покоряют другим способом. Опасным, но надежным. Властитель находит его логово и вступает в поединок. В бою он дает Летуну ранить себя. И дает испить свою кровь. Чтобы после повелевать им через нее.
– Через нее? – недоуменно переспросил Всеволод.
– Таков древний и непреложный закон: тот, кто однажды прольет и вкусит кровь Властителя, становится его рабом. По истечении определенного времени, конечно. Но когда это все же происходит…
– Что тогда? Получается еще один… Исполняющий… Летающий?..
– Нет, – Бернгард качнул головой. – Не совсем так, вернее – совсем не так. Тут другое. Пьющий- Исполняющий – испитый оборотай. Он утрачивает себя полностью и полностью перерождается, целиком обращаясь в безмозглую машину. Кровь Властвующего гонит по его жилам лишь холодный
– То есть эти твари… крылатые змеи… Летуны, оставаясь живыми… прежними, больше не принадлежат себе?
– Да.
– Это еще хуже, чем быть просто Исполняющим.
– Возможно.
– Кровь Черного Князя – коварный напиток, – заметил Всеволод. – Опасный напиток…
– Ты прав, русич, – серьезно кивнул Бернгард.
Слишком даже серьезно, на взгляд Всеволода. Чересчур. Такая серьезность – на грани тревога. А быть может, и страха.
– Интересно, а если не Летун, а Властитель прольет кровь другого Властителя к изопьет ее… – Всеволод, не закончив фразы, вопросительно смотрел на магистра.
– Такого не будет, – хмуро ответил тот. – Пьющие-Властвующие убивают, но не испивают друг друга, ибо кровь одного для другого станет отравой, от которой не убережет никакая броня.
Что ж, ясно. С этим – ясно. Но пришло время прояснить и еще один вопрос.
– Кстати, о броне, Бернгард, – прищурился Всеволод. – Черную чешую летающего змея и доспех Властителя, атаковавшего Сторожу, почему-то не брала серебрёная сталь моих мечей.
– А эту чешую и этот доспех вообще мало что берет, – глухо отозвался Бернгард. – Это – особая броня, замешенная на темном Покрове и крепленная кровью Пьющего-Властвующего…
Видимо, возможности крови Черного Князя были поистине неисчерпаемыми.
– …Холодной магической ковкой такая броня наковывается на шкуру Летуна и на кожу Властителя, – продолжал магистр. – Она еще не успела размякнуть под светилом этого мира и потому сокрушить ее способна не всякая сила.
– Бернгард, а в чем сила твоего меча? – спросил Всеволод. – Почему он крушит драконью чешую и доспех Черного Князя, от которых отскакивают мои клинки?
Наплечники Бернгарда чуть шевельнулись. В ответе магистра послышалось то ли скрытое раздражение, то ли глубоко запрятанная ложь:
– Я же говорю тебе, русич: это очень крепкая броня. И одолеть ее дано не каждому.
Всеволод криво усмехнулся. Это как же понимать? Что его удары настолько немощны?
– Ну тогда скажи, в чем сила моего ножа? И стрел Сагаадая? Они ведь тоже пробили латы Черного Князя.
– В крови, – коротко и не очень охотно ответил князь-магистр.
– Кровь? – Всеволод поднял брови. – Опять кровь?
– Опять. Ибо оба наших мира стоят на крови, ею разделены и ею же скреплены. Кровь Пьющего- Властвующего, да будет тебе известно, обладает множеством магических свойств.
– Уже известно, – буркнул Всеволод.
– Только одной кровавой магии всегда противостоит другая…
Всеволод мотнул головой. Путано как-то все получалось. И непонятно пока, к чему вообще клонит магистр.
Бернгард объяснял дальше:
– Любое оружие – будь то металл или коготь, – единожды смоченное в крови одного Властителя, легко разрушает защиту, скрепленную кровью другого. Это как… ну как мгновенная холодная закалка. Ее используют… иногда… перед важной битвой… Сегодня вечером я по давней традиции Пьющих-Властвующих омыл свой клинок своею же кровью. Это и помогло мне пробить чешую боевого Летуна и рассечь доспех его хозяина.
Ох, неубедительно…
– А мне? – глядя исподлобья, спросил Всеволод. – Что помогло мне? И – Сагаадаю?
