особой, а деспотичной до безобразия.
– Кирилл! – Тяжело вздохнув, баронесса с видом великомученицы протянула ему руку. – Я совсем не обиделась ни на Павла, ни на мальчиков. Я уверена, что уже в ближайшее время мы снова подружимся с ними. – И вдруг, словно догадавшись о чем-то, воскликнула: – Разумеется, только гувернантка могла их настроить против меня! Прошу вас уволить ее и по возможности скорее!
– Хорошо! Я сегодня же разберусь с этим! – Князь, поддерживая невесту, помог ей подняться с кресла. – Пойдемте, я провожу вас до вашей комнаты. – И бросил через плечо растерянной Агафье: – Пригласи через полчаса мадемуазель Александру ко мне в кабинет.
– Кирюша! – испуганно охнула старуха в широкую спину своего любимца, однако тот, не оглянувшись, вывел баронессу из столовой. Кирдягин, насвистывая бодрый мотивчик, подошел к столу, налив себе из графина коньяку, опрокинул стопку в рот, оторвал от грозди несколько виноградин и вальяжной походкой откормленного к Рождеству селезня покинул столовую.
Агафья вздохнула и перекрестилась на образа.
– Спаси и сохрани, господи, Кирюшу и робят от всяческих бед и напастей! Убереги от соблазнов и мирской злобы! Пошли им любви и покоя! – Оглядев комнату, она покачала головой и подняла опрокинутое Павлом кресло. – Ну, право, как дети малые! Сошлись два петуха, Кирилл да Павлуша, и чуть друг другу глаза не поклевали и из-за кого, спрашивается? Из-за непутевой бабы, которой и цены-то – медный грош в базарный день! – Нянька сердито высморкалась в большой носовой платок. – Будь моя воля, я и ее, и кузена этого шаромыжного давно бы коленом под зад спровадила, но разве кто старуху слушает!
24
Верменич знал, как успокоить сыновей Кирилла. Рассказы о поездках отца и дяди Павла в ночное, о походах на рыбалку с приключениями всегда вызывали у мальчиков живой интерес. Все истории они давно знали наизусть, и стоило Павлу запнуться или пропустить эпизод из летописи детских похождений князя Адашева, как дети тут же замечали это.
Слезы на глазах у них уже высохли. Мальчики улыбались, и ничего более Павлу было не нужно. Он машинально продолжал рассказывать свои побаски, как называла их нянька, а мысли его вновь возвратились к сегодняшним событиям. И неожиданно для себя он вдруг спросил:
– Сознайся, Андрей, ты где такого здорового паука отыскал или специально его выкормил?
Мальчик смущенно улыбнулся, а брат пояснил:
– Он у нас в коробке с самого лета жил, сначала боялся, ничего не ел, а потом привык... – Илья сокрушенно вздохнул. – Жаль Иннокентия, его даже Серафима не испугалась, а этот противный кузен... – мальчик махнул рукой, – раз – и каблуком его!
– Ничего, сейчас ваш Иннокентий где-нибудь в паучьем раю отдыхает. А уж мух там, наверно, комаров всяких видимо-невидимо!..
Братья рассмеялись, но потом Андрей опять помрачнел и отвернулся к стене. Павел погладил его по голове:
– Придется смириться, Андрюша! Рано или поздно отец ваш все равно женится.
Мальчик, повернувшись к нему, сел на постели.
– Дядя Павел, как вы думаете, папенька нас очень любит?
– Без всякого сомнения.
– Вы думаете, он позволит нам самим выбрать себе маменьку?
Верменич поперхнулся от неожиданности и на мгновение потерял дар речи. Илья, воспользовавшись его замешательством, соскочил с кровати и в ночной сорочке, босиком пробежал до стенного шкафа с верхней одеждой. Порывшись в его глубинах, он нашел деревянную коробочку и взобрался с ней к Павлу на колени. Одной рукой обнял его за шею, в другой протянул коробку:
– Возьмите, дядя Павел! Здесь почти пятьдесят рублей...
– О боже! – удивился Верменич. – Зачем мне ваши деньги! Вы их на что-то копили?
Андрей, перехватив руку брата, вынул из копилки несколько синих и красных ассигнаций.
– Мы вас очень просим купить в городе для мадемуазель Александры самое красивое платье! – Не по- детски серьезно посмотрел на него и добавил: – Красивее, чем у баронессы!
– Вы что же такое задумали, пострелята? – Верменич с удивлением уставился на измятые бумажки.
– Мы хотим просить папу, чтобы он выбрал мадемуазель Александру нашей маменькой, – пояснил Ильюшка. – Она добрая и нас любит.
– И что же, никогда даже не наказывает? – Верменич окончательно был сбит с толку.
– Почему же, – смутился малыш, – наказывает... Крепость не разрешает строить или клетку с ежами заставляет чистить, а еще хуже, если с ужами. – Мальчик поморщился. – Ох, и вонючие же они, дядя Павел!
– Э-э-э, – Павел покрутил ладонью около своего лица, – а вас, друзья, не смущает, что ваша мадемуазель, как бы это поточнее выразиться, не так красива? Папенькины интересы ведь тоже надо учитывать.
Переглянувшись, мальчики с обидой посмотрели на него.
– Я бы сам хотел на ней жениться, – с тоской произнес Илья, – но пока я вырасту, она, наверное, станет такой же старой, как Агафья!
– Поэтому вы и решили осчастливить своего папеньку, хитрецы вы этакие?!
– Мы хотим, чтобы она всегда жила с нами, а если папенька женится на баронессе, мадемуазель Александра тут же уедет. Нам сегодня Серафима сказала. – Андрей, насупившись, посмотрел на друга своего отца и кивнул на дверь. – А раз
– Да-а! – протянул Павел, почесав в затылке. – Ну и задачку вы мне задали! – Повертев в руке ассигнации, он положил их в карман сюртука. – Я вижу, вы все предусмотрели, а мнение самой мадемуазель Александры не забыли спросить? Если она не согласится, никакое платье не поможет.
Братья переглянулись. Действительно, об этом они и не подумали.
– Что же нам тогда делать? – прошептал в растерянности Андрей. – Она ведь нас любит, а не папеньку.
– В том-то и дело! – задумчиво протянул Верменич и вдруг озорно улыбнулся. – А, где наша не пропадала! Смелость города берет, а нам ее не занимать, правда, пострелята? – Он обнял мальчиков и с видом заговорщика прошептал: – Вашей мадемуазелью я сам займусь, а вам приказ: сейчас же в постель! Впереди у нас нешуточные баталии, и нужно прежде всего хорошенько выспаться!..
Заглянувшая в детскую Серафима всплеснула руками:
– Что же вы, барин, себе позволяете? Детям спать не даете!..
Павел поднял обе руки, словно сдаваясь на милость победителя:
– Все, все, ухожу! – и на цыпочках вышел из комнаты.
Девушка окликнула его:
– Барин, не знаете, зачем его светлость вызывают мадемуазель Александру к себе в кабинет?
– Понятия не имею! – Павел пожал плечами. – Возможно, желает поблагодарить за свое спасение.
– Как же! – возмутилась Серафима. – Даже к столу не соизволил пригласить!.. Да будь моя воля, я бы дня здесь не оставалась!
– А по чьей же тогда воле ты здесь остаешься? – вкрадчиво спросил черноусый мужчина. – Уж не по моей ли?
– Скажете тоже, барин! – скривилась горничная. – У меня хозяйка есть, и если завтра она скажет, что мы уезжаем, я птичкой отсюда полечу!
– И не будешь скучать обо мне?
– С чего бы! – Девушка с язвительной усмешкой оглядела собеседника. – Других мне дел нет, чтобы по вас скучать!
– А если я тебя украду и увезу к себе в имение, согласишься остаться со мной? – Верменич обнял девушку. Та уперлась ему в грудь руками и попыталась освободиться. Однако, наученный горьким опытом, Павел держал ее на этот раз крепко, полностью лишив свободы маневра.
– Барин! – прошипела со злостью Серафима. – Сейчас же отпустите меня!
– Сначала ответь, поедешь со мной или нет?
