меня у открытых дверей с разинутым от радости ртом. Наверняка он притаится где-нибудь поблизости, проверит, все ли спокойно, и только тогда раскроет мне свои пылкие объятия!
– Я все больше убеждаюсь, что у Егорки не просто жена, а настоящая боевая подруга, – льстиво произнес Степанок, – и, главное, хорошо понимает поставленные задачи! – Затем в третий раз поскреб в затылке и вздохнул. – Никто Пеликана за простачка не держит. Мы предполагаем, что помимо него по кустам еще с пяток, если не больше, амбалов засядет. Но вы не бойтесь! – Он улыбнулся и пошутил: – Мы не будем ждать милостей от Пеликана, взять его – наша задача!
Еще минут пятнадцать они обговаривали возможные варианты поведения Пеликана и Наташины действия в той или иной ситуации. Наконец Степанок удовлетворенно потер руки:
– Кажется, все! Теперь позвоним господину Пеликанову и назначим ему свидание.
– А если он вдруг откажется встретиться?
– А вы настаивайте, скажите, что Егор завтра возвращается, да постращайте, что иначе, мол, он вас никогда не увидит. Но не надейтесь на его отказ! По всем наблюдениям, он вознамерился стать добропорядочным семьянином и гражданином нашей страны. А потом, возможно, и какой-нибудь зарубежной. С него станется! И вы для него отличная вывеска – красивая, умная, с характером...
– Спасибо! Комплимент от милиционера дорогого стоит! – усмехнулась Наташа. – Пойдемте в дом. Буду звонить обожаемому господину Пеликанову.
Ее звонок был принят на автоответчик, и это не очень понравилось Степанку. Его ребята с раннего утра уже сидели в засаде. Егор был уверен, что Наташа откажется помочь им. Он не хотел афишировать свое участие в операции и поэтому удовольствие вести переговоры с женой передоверил другу. Но теперь Степанок понял, что поведение Карташова связано с его размолвкой с женой. Просто-напросто друг побаивается лезть к ней с подобными предложениями.
Пригорюнившись, милиционер смотрел на Наташу.
– Жаль, если вы с Егором разбежитесь. Такая красивая пара! Я тут ему заказал к следующему отпуску наследника произвести. Я бы в крестные отцы пошел...
– Давайте не будем воду в ступе толочь! – остановила Наташа Степанка. – Скажите лучше, что дальше делать? Вы мне позволите уехать хотя бы вечерним автобусом? – Она посмотрела на телефон. – Что, если он до завтрашнего дня не получит сообщения?
И словно в ответ на ее вопрос, зазвонил телефон, и она схватила трубку.
– Очень жду! – услышала Наташа знакомый фальцет, и сразу же раздались частые гудки: трубку опустили на рычаг.
– Ох и хитрый же стервец! – покачал головой Степанок. – Егорку больше прокурора боится. Но и жену у него отбить страсть как хочется.
Наташа проводила Степанка до калитки, видела, как он ковыляет по узкой дорожке вдоль забора, и даже пожалела его: бедный милиционер, даже долечиться не в состоянии... Но стоило «бедному милиционеру» скрыться за углом, как тут же заурчал мотор автомобиля. Наташа сердито чертыхнулась: еще один хитрец по ее душу!
Глава 16
Задержание Пеликана против всех ожиданий прошло четко, быстро и, по словам довольного Степанка, «оперативно». Влюбленный Пеликан и думать забыл о предосторожностях. Он вылетел навстречу Наташе из темного проема хода чуть ли не на крыльях. Наташа ждала захвата, но появление парней в камуфляже, в масках и в касках-сферах было внезапным и стремительным и потому особенно впечатляющим.
На мгновение она увидела искаженный яростью рот Пеликанова, выброшенную вперед руку с тускло блеснувшим в ней пистолетом, и в ту же секунду какая-то неведомая сила подхватила ее и отбросила в самую гущу зарослей молодого ракитника...
Всю обратную дорогу, а потом и дома Наташа не переставала думать о человеке, который, возможно, спас ее от пули Пеликана. Эти руки она не могла спутать ни с чьими другими. Но почему он оказался там в этой страшной маске и желто-зеленом комбинезоне? И еще она заметила, что ее спаситель был полон решимости размазать ее незадачливого кавалера по песку...
Наташа закрыла глаза, и вновь, как в страшном сне, перед ней предстала вся сцена захвата Пеликана: с пеной у рта бандит визжал и бился в истерике, пока бойцы СОБРа надевали на него наручники. Перед глазами стояла самая ужасная картина, какую ей когда-либо приходилось видеть: выстрел, направленный в грудь бойцу, который отбросил ее, как куклу, в сторону. Невыносимое зрелище... Она, кажется, тоже что-то кричала, когда кинулась к нему. Но кровяного пятна на куртке не увидела. Вместо этого – лишь небольшое сухое отверстие. Наташа догадалась, что боец милицейского спецназа был в бронежилете и счастливо отделался только синяком.
Правда, она так и не узнала, сумел ли СОБР проникнуть к тайникам и сейфам Пеликана. Ей просто- напросто запретили там оставаться, посадили в милицейский «газик» и быстро отправили домой.
До отправления вечернего автобуса оставалось еще более двух часов, но она уже твердо решила: была не была, но она и шагу не сделает из Тихореченска, пока не узнает, чем закончилась вся эпопея.
Кроме того, Егор поступил, на ее взгляд, не по-хозяйски. Последствия бури на подворье не ликвидированы. Загон для кур повален, и бедные несушки промаялись весь день в своем курятнике. Разбитые стекла не заменены, окна заложены кусками фанеры... А он куда-то уехал, словно она обязана на него батрачить.
И все же: Егор это был или нет? Наташа тряхнула головой. Хватит забивать себе голову дурацкими мыслями. Завтра спросит у Степанка, и все встанет на место. Мало ли на свете высоких, крепких мужиков? Да и с руками она могла ошибиться: видела их всего лишь мгновение...
Егор не появился ни ночью, ни на следующий день.
Проснувшись на рассвете, Наташа прислушалась к звукам наступающего утра: звонко перекликались петухи, верещали воробьи под застрехой, мычанием призывали хозяек к утренней дойке коровы...
С вечера она надеялась, что к утру ей станет легче. Боль и унижение, испытанные при расставании с Егором, потеряют свою остроту. Ведь она уже научилась скрывать от постороннего взгляда и тоску, и страх одиночества, и желание увидеть своего несносного любимого хотя бы еще разок. При одном воспоминании о Егоре все внутри у нее сжималось и хотелось реветь белугой – он не вернется, никогда не вернется! Даже если она опять забеременела, то все равно не позволит брать себя в жены из милости, из жалости, только ради ребенка. Есть у нее и гордость, и силы, чтобы выдержать и это испытание...
Весь день Наташа работала в саду и огороде, забыв про купание и то, что намеревалась оставшиеся до отъезда дни полностью посвятить отдыху. Подвязала помидоры, убрала сломанные кусты, нашла в чулане стеклянные банки и, не пропадать же добру, занялась консервированием овощей. Потом собрала падалицу и, выбрав яблоки и груши спелее, сварила компот и настряпала два огромных пирога. Только потом до нее дошло, что теперь она обречена до самого отъезда питаться пирогами и компотом.
Управившись с делами, Наташа присела на ступеньки крыльца и подставила лицо ласковым солнечным лучам.
Воспоминания продолжали преследовать ее, не давали покоя.
Если говорить откровенно, ей приходилось встречать мужчин, у которых и фигура, и внешность были не хуже Егоровых. А уж что касается характера, то наверняка лучше. Но ни разу сердце ее так не трепетало, ни к кому так не стремилась ее душа...
Егор разбудил в ней нечто тайное, истинно женское, скрытое в самых сокровенных глубинах ее существа, не доступных до поры до времени ни рассудку, ни сердцу...
Прав был в свое время Петр. Она словно приворотного зелья хлебнула, поэтому, верно, до сих пор не в силах избавиться от колдовских чар, опутавших ее, как паук свою жертву.
Есть, правда, одно средство, иногда помогавшее ей хотя бы на короткий срок забыть о Карташове. Наташа поднялась в дом, прошла на кухню и открыла холодильник. В бутылке оставалось еще граммов двести бренди, и она, плеснув немного в стопку, решительно выпила.
– Похоже, тебе сегодня тоже не слишком весело?
Наташа вздрогнула от неожиданности. Раздавшийся за ее спиной голос был ей незнаком. С легкой
