что он очень привлекателен. Вероятно, это могло сыграть определенную роль, но только не в случае с Настей. Она достаточно умна, чтобы клюнуть только на смазливую физиономию.
– Слава богу! Наконец ты что-то поняла! – вздохнул с облегчением Андрей, быстро поцеловал женщину в губы и едва слышно прошептал: – Давай теперь поговорим о нас с тобой. Расскажи, как ты жила все эти годы. Вспоминала ли меня?
– Поначалу вспоминала, чуть ли не поминутно ревела белугой и потому замужество восприняла лишь как средство забыть тебя. И мне это почти удалось, – Ольга все-таки не удержалась и всхлипнула. – Костя был замечательным человеком – ласковым, добрым и очень внимательным. Я сразу же рассказала ему о тебе, и, поверь, он ни разу ни в чем меня не упрекнул. И только теперь я понимаю, скольких трудов ему стоило выносить мои капризы, дурное настроение, мое нежелание видеть его. Костя справился со всем этим и даже заставил меня полюбить его, да так, что, когда он погиб, я не хотела больше жить... И только Настя удержала меня на этом свете. – Уже не стесняясь, она промокнула глаза и нос платком и с непонятной для нее самой робостью спросила: – Я слышала, что ты развелся с Варварой?
– В отличие от твоего мужа, я не смог вынести ее капризов, чрезмерное увлечение вином, а потом и кокаином. Возможно, потому, что никогда не любил ее.
– Но, насколько я теперь понимаю, твои родители все равно бы не позволили нам пожениться. В невестки им была нужна Варвара, а не девчонка, у которой и приданого-то приличного не было.
– Вспомни, как я умолял тебя о встрече? Я был готов обвенчаться с тобой без родительского благословения, и согласись ты меня выслушать, то Настя была бы нашей дочерью.
– Не стоит говорить о том, что невозможно, – Ольга Ивановна осторожно и ласково погладила его по руке. – Иди спать, Андрюша. Все ушло безвозвратно, у тебя своя жизнь, у меня – своя...
– Позволь поинтересоваться, какое место в твоей жизни занимает Райкович?
– Я уже отвечала на твой вопрос: никакое! Я его терплю постольку поскольку, и, не будь он другом Кости, его ноги бы в моем доме не было!
– Но он, похоже, питает к тебе определенный интерес!
– Побойся бога, – рассмеялась женщина. – Об этом и речи не может быть. Да и тебе никакого дела не должно быть до меня, тем более до моих знакомых.
– Конечно, – согласился Ратманов, – если бы ты не была той женщиной, которую я когда-то до безумия любил и которая с необыкновенной легкостью отвергла меня, только потому что поверила гнусной клевете.
Ольга Ивановна поднялась с постели и сверху вниз посмотрела на графа.
– Спокойной ночи, ваше сиятельство! Уже слишком поздно, а завтра нам рано отправляться в путь. Прошу вас, покиньте мою комнату.
– И не подумаю, – Андрей притянул к себе подушку и, облокотившись на нее, прилег на постель. – Я не уйду до тех пор, пока ты не пообещаешь, что не будешь строить глазки Фаддею и выгонишь этого сморчка Ратибора. Скажи, он случайно не еврей?
– Случайно, он болгарин, – сердито ответила Ольга Ивановна и попыталась столкнуть графа с постели. – Убирайтесь немедленно!
– Как прикажете, сударыня! – Андрей рассмеялся и вдруг схватил ее за обе руки и резко дернул на себя. Охнув от неожиданности, женщина упала ему на грудь, и в ту же минуту он ужом вывернулся из-под нее и прижал к постели. – Можешь думать обо мне что угодно, но я не хочу уйти просто так. Знаешь, за двадцать лет я очень соскучился по тебе!
– Вы с ума сошли, – прошептала Ольга Ивановна и попробовала освободиться, но мужские руки, будто тисками, сжали ее запястья, и она с негодованием произнесла: – Оставьте меня в покое. Вам, граф, есть куда приложить свои усилия. Я всего лишь вдова, а вам нужно непременно найти молоденькую жену, чтобы успеть ей сделать ребенка. А то в ваших закромах, я полагаю, как раз бабкиного наследства не хватает!
– Прекрасно! – прошептал ей на ухо граф. – Твоя пылкая речь лишний раз подтвердила, что тебя безмерно волнует моя женитьба. Но до нее еще как до луны пешком. А я хочу тебя сейчас, – его рука скользнула вниз по женскому бедру, захватила край халата и медленно поползла вверх. – Оля, – прошептал он, задыхаясь, – сознайся, мы многое потеряли, отказавшись друг от друга.
– Убирайтесь прочь! – чуть не рыдая, закричала Ольга Ивановна и все-таки исхитрилась, столкнула Андрея и вскочила на ноги. – Вы жалкий негодяй, и я лишний раз убедилась в том, что для вас нет ничего святого! – Она отошла к окну, потирая запястья. – Теперь я не удивляюсь, в кого пошел младший братец. – Открыв окно, она гневно посмотрела на Андрея. – Уходите, как пришли. Я не хочу, чтобы вас заметили в моей комнате.
– Ты собираешься вечно хранить верность покойному мужу? Но это же глупость! Ты молодая, красивая женщина...
– Позвольте обойтись без ваших советов. – Ольга Ивановна отвернулась, чтобы скрыть набежавшие на глаза слезы. – Уходите скорее, умоляю вас! – И когда Андрей, перекинув ноги за окно, ухватился за карниз, чтобы спуститься вниз, добавила: – Дайте слово, что никогда более, и на людях особенно, не напомните мне о прошлом.
Андрей мгновение смотрел на нее, потом скривил губы в презрительной усмешке и, не ответив, скрылся за окном.
Глава 8
Завидев околицу села, всадники спешились. Сергей внимательно оглядел свою спутницу и сказал:
– Думаю, вам не стоит появляться в селе. Я поеду один, найду старосту, заявлю о случившемся, а потом постараюсь купить что-нибудь из еды и, наверное, одежду. Если мы не переоденемся, то будем выглядеть белыми воронами в этой глуши.
– Фаддей, – Настя испуганно вскрикнула, – а где мой саквояж?
– Там же, где и мой портплед – остался на хуторе, – граф удрученно развел руками. – Вероятно, до сих пор валяется во дворе.
Девушка закрыла лицо руками и горько расплакалась.
– Все пропало! Что же мне теперь делать? – всхлипывала она.
Сергей обнял ее за плечи, погладил по голове.
– Вы везли в нем что-то очень ценное?
– Геологические образцы. Папа наказывал беречь их как зеницу ока, а я их потеряла... – Слезы полились потоком, и девушка уткнулась лицом в грудь Сергея. – Я должна была показать их папиному брату в Казани.
– Ничего не понятно, – граф подвел ее к одному из стогов сена. – Давайте сядем, и вы мне все более доходчиво объясните.
Девушка послушно опустилась на охапку сена рядом со своим спутником, но заговорила не сразу, раздумывая, стоит ли доверять этому человеку тайну, о которой не знала даже матушка.
Фаддей смотрел на нее спокойно, его рука бережно гладила ее руку. До сих пор он был внимателен к ней и на хуторе защищал с беспримерной смелостью. В конце концов, ей нужен кто-то, на кого она могла бы опереться, а поэт уже доказал, что на него можно положиться. Она вздохнула и нерешительно улыбнулась.
– Хорошо, я вам расскажу, но пообещайте мне, что никто больше об этом не узнает.
– Слово дворянина, это вам о чем-то говорит?
– Надеюсь, что вы его сдержите. – Настя помолчала некоторое время. – Для человека несведущего это простые камни, но для геолога они много значат.
«Понимаю, – хотел было сказать граф, – ведь я два года изучал минералогию в Оксфорде», но вовремя спохватился: сейчас он – Фаддей, а тот не проучился и года в Московском университете и был изгнан из него за чрезмерную леность. Поэтому предпочел уточнить:
– Это как-то связано с гибелью вашего отца?
– Возможно, – прошептала девушка. – Неделю назад недалеко от нашего дома ко мне подошел странный человек. Он передал мне мешочек с кусками кварца, путевой дневник моего отца и небольшую записку, написанную, без сомнения, папиной рукой, в которой он просил меня непременно, в случае его смерти,
