любовью с девчонкой, да еще чуть ли не в присутствии отца. Но против воли вдруг представила переплетенные в яростной любовной схватке тела, услышала страстные стоны и ликующий шепот удовлетворенных любовников. Мозг не желал воспроизводить лицо соперницы. На ее месте она внезапно представила себя. И ей стало плохо оттого, что так безоглядно и безжалостно разрушила отношения с человеком, который заставил ее вспомнить о любви и счастье. Ее желание вновь оказаться в его объятиях оказалось настолько сильным, что Лена, испугавшись, поторопилась встать под холодный душ и, закутавшись в пушистый халат, поднялась в спальню. Просушив феном волосы, откинула одеяло с широкой кровати, на которой им так и не пришлось заняться любовью с Сережей. Со времен замужества она привыкла спать обнаженной. Мужу не нравилось, когда она спала в ночной рубашке, ведь он зачастую любил ее несколько раз за ночь, а ленточки и кружева создавали досадную помеху.
Бессонная ночь накануне, свежий горный воздух днем и излишние волнения вечером сделали свое дело. Лена заснула, как только голова коснулась подушки. Всю ночь ей снились Рогдай и беркут, паривший над самым ее домом и резким клекотом дразнивший рассерженного пса.
В соседнем доме тоже заснули, только на балконе мансарды долго светился огонек сигареты, и мужчина в накинутом на плечи толстом свитере слушал шепоты и шорохи ночного леса, вглядываясь в сонный поселок, лежавший у его ног.
Глава 8
Громкий звонок застал Лену в ванной. Обернувшись большим полотенцем, она выскочила к телефону. Это была Вера.
– Ты еще дома? Через полчаса заедем за тобой, будь готова.
– Всегда готова! Но хоть пять минут на красоту мне позволите?
– Что это с тобой, подруга? Раньше на все про все тебе одной минуты хватало. Или ветром через дорогу заразу какую нанесло?
– Отцепись, Верка! Мне и сейчас одной минуты хватит, но если учесть, что я стою в одном полотенце и мы уже две минуты болтаем...
– Все, сдаюсь. Пока! – Вера положила трубку.
Часы в кухне показывали около семи. К тому времени, когда кукушка подала голос, Лена успела принять душ и одеться. Кружевной белый воротничок и манжеты придавали ее платью строгий и нарядный вид одновременно. Она никогда не позволяла себе появляться в школе в вычурных, модных вещах, которые годились больше для вечеринок. Сегодня от туфель на высоком каблуке и колготок было решено отказаться. Пришла очередь белых итальянских босоножек. Полностью одевшись, Лена прошлась по комнате. На душе у нее было легко и спокойно. Удовольствие от красивой одежды и обуви ни с чем не сравнимо, особенно для женщины.
Устроившись в спальне перед большим овальным зеркалом, Лена быстро нанесла тушь на ресницы, слегка подправила губы карандашом, подвела помадой. Сначала хотела закрутить волосы в тугой узел, как она делала весь учебный год, но, задумчиво оглядев себя в зеркало, слегка приподняла их на висках и закрепила двумя заколками.
Встряхнув головой, ощутила движение волны волос за плечами и весело улыбнулась своему отражению.
Прочь все страхи, волнения, слезы, отчаяние! Сегодня понедельник, и она начинает новую жизнь, в которой не будет места чересчур самоуверенному мужчине с удивительно синими глазами.
Лена выглянула в окно. В молочно-серой пелене тумана утонули деревья, дорога, кусты. Из-за него сегодня сорвалась утренняя пробежка до озера, но она знала, что скоро ветерок с гор расчешет густые космы тумана, погонит его из долины, а солнце высушит без остатка.
За окном просигналила «Мазда». Выскочив на улицу, Лена пожалела, что не захватила зонтик.
Мельчайшие капельки сразу же покрыли волосы, лицо, одежду. В салоне же было тепло и уютно, играла музыка. Устроившись на заднем сиденье, Лена кивнула Саше и придирчиво оглядела новый наряд подруги – серый шелковый костюм. Короткая стрижка, огромные глаза и резко очерченный рот – Верка вполне могла бы дефилировать на подиуме в экстравагантных моделях западных кутюрье, а не вдалбливать английскую грамматику в головы деревенских ребят. В принципе Верка никогда не уделяла особого внимания одежде, но даже в потертых джинсах и в майке на школьном субботнике она выглядела только что сошедшей с рекламного плаката. При этом, особенно в присутствии «мамок», не щадя их сверхчувствительные натуры, она то и дело принималась изображать некую эстрадную диву, прохаживалась по учительской, выставив высокую грудь вперед, покачивала стройными бедрами и поводила плечами. Молоденькие студенты, на которых она многозначительно поглядывала, стыдливо краснели и прятали глаза. Кончились эти игры строгим выговором завуча, до которой дошли слухи, что старшеклассники прозвали «англичанку» «Sex pot».[3]
– Надо же, – возмущалась Верка, – наши школьные мадамы уверены, что семнадцатилетним олухам противопоказано даже само слово «секс». Да они почище нас в этих вопросах разбираются. А на «мамок» оно действует как красная тряпка на быка. Думаешь, они по видику чернушку-порнушку не смотрели? Как бы не так! Благородные борцы за моральные устои... – Верка сердито сплюнула, но эксперименты в учительской прекратила.
«Мазда» тихо скользила по поселку, обгоняя спешивших в школу ребятишек.
У конторы лесхоза теснилось разноцветное стадо иномарок, отечественных «Нив» и «Жигулей», привезших начальство всех мастей на очередную планерку. «Уазик» биостанции с эмблемой: марал с гордо закинутой головой на фоне белых вершин и ярко-синего неба – притулился в самом начале автостоянки. Очевидно, Лена была в ванной и не слышала шума отъехавшей машины.
Через пару минут подруги, покинув уютный салон машины, вошли в учительскую. Как всегда поутру, народу было мало. Пришли только те учителя, у которых были первые уроки. Остальные подтянутся позже. Завуч, встав на цыпочки, вывешивала последний в этом году план работы на неделю. Девушки подошли ближе. Так и есть, даже сейчас умудрилась воткнуть целых три совещания. Слава богу, хоть никаких плановых проверок не грядет, а внеплановых тем паче. Фаина Сергеевна скучала во временном одиночестве. Увидев подруг, она неожиданно тепло улыбнулась.
– Девочки, вы сегодня просто потрясающе выглядите! И как это вам без потерь по такому туману удалось до школы добраться? – Она приглашающим жестом показала на диван. – Посидите рядом со старухой.
– Да какая же вы старуха? – Верка в фальшивом ужасе закатила глаза. – Вам, как Гурченко, больше тридцати не дашь!
Химичка скептически поджала губы, но спорить не стала. Она глаз не сводила с Лены.
– Милочка, Елена Максимовна, почему вы нам не рассказали, что новый директор ваш сосед?
– Фаина Сергеевна, разве это так важно – сообщать обществу обо всех телодвижениях нового начальства? – перебила ее Верка. – Что вы все переполошились? Да он такой, да он сякой! Нормальный мужик, симпатичный, веселый. Ну и что? Я и симпатичнее мужиков видала. Поесть не дурак, ну так мой Санек по этим делам не хуже.
– Как поесть? – Фаина от удивления привстала с дивана, схватив Верку за руку. – Вы что, с ним не только познакомиться, но и пообедать успели?
– Само собой! – Верка лукаво подмигнула Лене. – Он у Елены Максимовны чуть ли не недельный запас пельменей уничтожил, правда, Лена?
– Допустим, не недельный, но покормить его пришлось, не умирать же человеку с голоду, – серьезно сказала Лена. Поднявшись с дивана и потянув за собой Верку, она сверху вниз посмотрела на учительницу химии. – Вы довольны полученной информацией? Увы, никаких интригующих подробностей, кроме того, что мой Рогдай его немного покусал.
– Покусал? – взвилась Фаина. – Как покусал? И вы молчите?
– Как покусал? Обыкновенно, – усмехнулась Верка, – зубами. Очень они острые у Рогдая. А Елена Максимовна вынуждена была оказать начальству первую помощь!
Молодые учительницы отошли к расписанию, а Фаина Сергеевна недовольно поджала губы. Высокомерные девчонки! Даже в такое чрезвычайное для поселка время они способны только дерзить и насмехаться! Но все, что нужно, опытная интриганка уже узнала и нюхом старой ищейки почуяла: подруги не все договаривают, а маленький налет тайны на любом событии заставлял ее сердце учащенно биться.
