разговор.
Охранник распахнул дверцу машины, и они вышли. Все собравшиеся на площади люди, как один, повернулись в их сторону.
Андрей шумно выдохнул воздух и весело посмотрел на Надежду.
– Что ж, пойдем общаться с рабочим классом!
Их нагнали Меньшиков и Стас. Евгений по-прежнему смотрел хмуро и молчал, а Стас, наоборот, был взволнован.
– Андрей Евгеньевич! Только что мне позвонили из Москвы, завтра в Белогорск прилетает группа иностранных журналистов. Берман не подвел, подготовил все как следует.
И тогда Андрей второй раз подмигнул Надежде.
– Ну, вот, а говоришь, что черная береза – пережитки прошлого!
Глава 15
Роман Стечкин отбросил в сторону газету. Он был в ярости. И Александр Карасев это понял.
– Ты мне скажи, как этот материал попал в газету? – Стечкин стукнул кулаком по столу, отчего лежащая перед ним курительная трубка подпрыгнула. – Ты знаешь этого писаку? Как он смог прорваться с подобным материалом? Ты же говорил, что с редактором у тебя полный консенсус? Какой, к дьяволу, консенсус? И тебя, и меня изваляли в дерьме по самые бакенбарды.
– Наверняка Мартьянов – это псевдоним, – раздраженно произнес Карасев, – но я разберусь!
– Что теперь без толку кулаками махать? – скривился Стечкин и, взяв трубку, принялся набивать ее табаком. – Теперь надо как-то отмазываться. – Он бросил взгляд на статью. – Ишь, ты! Свадебный генерал... В твой огород камешек! Так что найди этого мерзавца и заставь его сожрать статью, чтобы неповадно было. И выясни, за сколько перекупили твоего хваленого редактора! От Деренталя уже звонили. Спрашивали, как дела с прокурором.
Карасев посмотрел на часы.
– Встречаемся через двадцать минут. Только у меня не совсем приятные новости, Роман Сергеевич!
– Тебе не кажется, генерал, что в последнее время ты меня приятными новостями вообще не балуешь? На комбинат не сумели войти, теперь эта статья... Осип дал нам три дня сроку... Ты понимаешь? Три дня! А твои бойцы валяются в номерах. На постели, в камуфляже, в ботинках. Из гостиницы уже звонили, жаловались. Что за бардак? Еще день, и начнут водку жрать и девок местных трахать! Тогда и вовсе огородами придется отползать.
– Я с этим уже разобрался. Одна закавыка, в городе знают, что у них автоматы, а по Закону о частных охранных предприятиях запрещено вооружать охрану автоматами. Как бы это нам боком не вышло.
– Ты что, первый раз замужем, Карасев? – Стечкин приподнялся из-за стола и смерил своего зама уничижительным взглядом. – Это приказ Осипа! Понимаешь? Осипа Деренталя! А он знает, что делает!
– Против безоружных мужиков и баб автоматы? Я вас уверяю, это плохо закончится!
– А это уже не твоего ума дело! – рявкнул Стечкин.
Он сел и попытался закурить трубку. Получилось у него только со второго раза. Все это время Карасев стоял перед ним и молча наблюдал за действиями шефа. Тот наконец справился с трубкой и, пыхнув несколько раз ароматным дымком, откинулся на спинку кресла.
– Твои страхи по поводу автоматов и есть неприятное известие? – спросил он более добродушно, но глаза по-прежнему смотрели настороженно.
– Нет, – нахмурился Карасев. Он чувствовал себя неловко, потому что шеф не предложил ему присесть. А бывший генерал отвык стоять перед кем-либо навытяжку, как проштрафившийся курсант-первогодок. Но в последнее время такое случалось все чаще. Проблемы с Коржавинским комбинатом стали той самой черной кошкой, которая пробежала между Карасевым и Стечкиным. Конечно, Александр знал несколько больше о состоянии дел, но не спешил выкладывать всю информацию начальству. Кое-что он придерживал на тот случай, если ему совсем уж крыть будет нечем и придется пойти на решительные меры.
В душе он не раз жалел, что пошел на службу в коммерческую структуру. Но в милиции ему остаться не позволили даже с понижением. А он все ждал, надеялся, что прежние заслуги перевесят, и он получит новое назначение. Приказ об увольнении на пенсию озвучили как раз накануне его юбилея, и он не зря посчитал это первым тревожным звонком. Второй звонок прозвучал, когда новый министр не соизволил поздравить его с пятидесятилетием, а приглашенные на банкет бывшие сослуживцы под разными предлогами не явились на него.
Но Карасев не сдавался. Сначала ушел в отпуск, отгулял все недогулянные за время службы деньки, затем лег в госпиталь... Только ничего не получилось. Через полгода он влился в ряды пенсионеров МВД, естественно, без торжественных прощальных речей, дорогих подарков и трогательных напутствий...
– Конкретно! В чем проблема? – насупился шеф.
Он был на добрый десяток лет младше Карасева, но вел себя с бывшим генерал-лейтенантом, как со швейцаром, который открывает и закрывает двери в ресторане. И сам Карасев иногда чувствовал себя именно швейцаром, который, правда, закрывает не двери, а проблемы. И Карасев знал, что стоит ему проколоться, бывшие коллеги его не пощадят и с удовольствием отправят на нары баланду хлебать. А паршивые газетенки, которые солидно дотировались из кармана Деренталя, первыми взвоют и примутся топтать его. Припомнят все, что было и чего не было...
Карасев твердо взглянул на Стечкина, на это сытое и самодовольное ничтожество, перед которым он должен ежедневно прогибаться.
– Проблема в том, что в Коржавине появился Зарецкий со своей командой. Сейчас они на комбинате, проводят совещание с генеральным директором.
– Как? – Стечкин вскочил с кресла, подавился дымом и закашлялся.
Карасев бесстрастно наблюдал за потугами начальства продышаться.
– О, черт! – наконец с трудом произнес Стечкин и вытер покрасневшие глаза платком. – Хуже не мог придумать? Как их посмели пропустить на завод?
