не было. Видно, папеньке и вправду дела нет, где его дочурка прохлаждается.
– Но он вот-вот спохватится и разнесет весь цирк к чертовой матери. Особенно если эта дурочка и впрямь решит податься в наездницы. Ты говорил со Стефаном?
– Говорил, – захихикал Носатый, – но только он, кажется, тоже ею увлечен и пообещал мне намылить шею, если я буду путаться у него под ногами.
– Идиот! – Женщина стукнула кулаком по стоящему рядом столику. – Он же нам все провалит. Затеять шашни с дочерью легавого! У него есть голова на плечах?
– У него вместо головы кое-что другое, – вновь хихикнул Носатый, – вот этим самым он и думает...
– Я подозреваю, что вы с ним два сапога пара, – раздраженно произнесла женщина, – что вам ни поручи, все или испортите, или провалите!
– Надюша, – Носатый молитвенно сложил руки, – ты меня знаешь, все выполню по первому разряду.
– Ладно тебе, – внезапно смилостивилась женщина, – скажи лучше, есть ли какие новости о том, о чем я просила тебя узнать?
Носатый развел руками:
– Нет, совершенно ничего! Как растаял... Просто чудо какое-то...
– Вот и я тебя о том же прошу. О чуде. Найдешь, век благодарна буду.
Носатый склонился к ее руке, но она оттолкнула его и повелительно произнесла:
– Иди уже! Мне отдохнуть надо. Директор позволил подмениться только на дневное представление, а вечером ожидается аншлаг, поэтому, кроме меня, он никого к кассе не подпустит.
Носатый молча кивнул и вышел за дверь. Алексей проследил, как тот быстро сбежал по лестнице вниз, и направился следом.
Внизу, казалось, стало еще темнее, и ему пришлось пробираться почти на ощупь, но внезапно до него донесся тихий разговор, а возле одного из стойл мелькнуло светлое пятно женского платья.
Алексей замер на месте. Невнятный возбужденный шепот разделился на два голоса. И он вдруг понял, что один из них принадлежит Лизе. Девушка стояла к нему спиной и, похоже, с кем-то ссорилась.
– Вы не можете запретить мне появляться в цирке! Я уже взрослая и сама могу решать, как мне устраивать свою жизнь! – Ее голос слегка подрагивал от негодования. Алексей сделал шаг вперед, чтобы разглядеть, на кого это негодование направлено.
Под ногой что-то хрустнуло. Лиза оглянулась, испуганно вскрикнула и, подхватив юбки, бросилась бежать. Высокий мужской силуэт, возникший на ее месте, в мгновение ока приобрел четкие очертания того самого красавца в ярких чакчирах, которого Алексей видел недавно на арене, но на этот раз он был без кивера и ментика. Правда, в кулаке он сжимал кнут, которым, видимо, и вознамерился огреть нечаянного свидетеля его свидания с Лизой. Но Алексей ловко поднырнул ему под руку, не дав опомниться, подхватил артиста под колени и перебросил через деревянное ограждение. Длинные ноги и малиновые штаны мелькнули в воздухе, и артист с шумом приземлился в стойле на кучу сухого конского навоза.
Но Алексей этого уже не видел. Он мчался вслед за Лизой. Навстречу ему бросился кто-то из темноты. Алексей молча отшвырнул его плечом. Вслед ему послышался свисток, громкие крики: «Держи вора!», топот ног. Он увидел пожарного в медной каске, с багром в руке. На бегу толкнул его одной рукой в грудь, второй выбил багор и тут же налетел на мужика в бараньей папахе. Тот расставил руки, словно готовился принять в объятия блудного сына, но Алексей приемом тур-де-тет бросил его через голову. Мужик крякнул и ловко встал на ноги. И тут же выхватил откуда-то сбоку железный обруч от бочки и мигом накинул его на шею Алексею.
И тотчас кто-то навалился на него сзади всем своим весом и спустил обруч на плечи. Теперь Алексей едва мог шевелить руками, но дотянуться до лежащего во внутреннем кармане револьвера был уже не в состоянии. Изо всех сил он рванулся вперед, пытаясь освободиться от удерживающих его рук, но тут из темноты со скоростью летящего с высоты камня перед ним мелькнул чей-то кулак, из глаз посыпались искры... За первым ударом последовал второй. Боли он не почувствовал, только свет, возникший перед его глазами, вспыхнул вдруг ярче солнца и ослепил его. И ничего уже, кроме этого света, не было. Потом свет померк, и наступила темнота, в которой маячило красное, с божью коровку, пятнышко. А потом пропало и пятнышко. Наступил глухой, непроницаемый мрак, со свистом завыл ветер, и что-то тяжелое рухнуло наземь – словно упало огромное, поваленное ураганом дерево.
– Алексей Дмитрич! – Кто-то ухватил его за нос и не совсем учтиво несколько раз дернул.
Он открыл глаза и тут же увидел знакомые кустики бровей. Никита смотрел на него сверху вниз, и, судя по легкому подрагиванию кожаного сиденья, на котором полулежал Алексей, они находились в коляске и куда-то ехали.
– Эка вас угораздило! – с укоризной пробормотал Никита и покачал головой. – Теперь уж непременно не сносить вам головы!
Алексей молча посмотрел на него и попытался принять более удобное положение. Голова гудела, как церковный колокол. Прижав пальцы к вискам, он осторожно выпрямился и сел. И тут же увидел Лизу. Девушка сидела напротив.
Встретившись с ним взглядом, она сердито фыркнула и отвернулась. Алексей заметил свежую царапину у нее на руке и оторванную оборку на платье. Хотел спросить, что это значит, но тут увидел, что коляска миновала будку городового, через несколько мгновений она свернет за угол... А как же Вавилов? Он же не знает, что Алексей возвращается на коляске Тартищевых, и будет высматривать извозчика...
Высунувшись из коляски, Алексей обвел взглядом сквер. Вавилова не было. «О дьявол! – выругался он про себя. – Куда Иван подевался?» Но тут кучер взмахнул кнутом, лошади повернули за угол, и коляска быстро покатила по Миллионной улице. Никита, удостоверившись, что с Алексеем все в порядке, перебрался на козлы к кучеру.
Алексей осторожно ощупал свое лицо. Судя по тому, что на правой скуле была изрядная ссадина, а нос заметно увеличился в размерах, отходили его солидно. На рубахе все еще видны были следы ржавчины, а на открытой груди – влажные бурые пятна. Очевидно, набежало из носа, а то из разбитой губы. Алексей дотронулся до нее пальцами и обнаружил, что она до сих пор кровоточит. Он прижал к губе тыльную часть ладони и поймал брезгливый взгляд Лизы. Она вытащила из крошечной сумки кружевной платочек и бросила его Алексею на колени.
– Что, не нравлюсь? – произнес он неожиданно хриплым голосом и усмехнулся. – Видно, хорошо меня ваши поклонники отделали, душу отвели, повеселились?
– К вашему сведению, это не мои поклонники, а цирковые служители. Они приняли вас за конокрада, – произнесла Лиза сухо. – И благодарите Стефана, что он не дал вам бока намять как следует и в участок сдать.
– Это что ж за Стефан такой? – весьма галантно справился Алексей. – Уж не тот ли красавчик гусар, которому вы цветы подарили на представлении?
– Негодяй! Мерзкий шпион! – Лиза смерила его ненавидящим взглядом. – Кто вам позволил следить за мной?
– Нужно мне больно за вами следить! – произнес Алексей с пренебрежением. – Я ответственное задание выполнял и провалил его по вашей милости.
– Ах, ах, ах! – Лиза всплеснула руками и скривилась в презрительной усмешке. – Корчите из себя... А на самом деле небось дрожите сейчас как заячий хвост, потому что не знаете, как Федору Михайловичу объяснять будете, откуда взялись сии замечательные украшения. – Она ткнула ему под нос небольшое зеркальце, и Алексей разглядел вдобавок ко всему довольно впечатляющий синяк под левым глазом.
Лиза с торжеством посмотрела на него и убрала зеркальце в сумочку.
– Ну и как оправдываться будете, Алексей Дмитриевич? Вы ведь, кажется, под домашним арестом находитесь?
– Я скажу, что, пока я спал, вы залезли в окно, сбросили меня с кровати, а потом огрели по голове поленом. – Алексей смерил ее сердитым взглядом. – И Федор Михайлович, зная ваш вздорный нрав, вполне мне поверит.
– Только чушь не городите! – рассердилась Лиза. – Отчего мне вас бить поленом?
