По склону бежали и скакали на лошадях какие-то люди. Одни стреляли в воздух, другие размахивали вилами и топорами... И все они что-то орали, орали, орали...
Алексей покачнулся, и земля стремительно приблизилась к его глазам...
Глава 35
– Очнись! – попросил далекий, но очень знакомый голос. – Очнись, Алеша!
И следом звонкий голос плаксиво протянул:
– Дядька Лексей, не умирай!
Алексей пошевелился и ощутил тупую боль во всем теле. Правда, голова, на удивление, совсем не болела. Только в ушах слегка звенело да немного подташнивало, но все же он чувствовал себя вполне сносно...
Знакомый голос приблизился к его уху.
– Алешка, как ты? В порядке? – И, снова отдалившись, произнес требовательно: – Надо занести его в избу. А то лежит на сквозняке!
Алексей открыл глаза и посмотрел в небо. На нем уже выступили звезды.
– Кто здесь? – спросил он. И даже это небольшое усилие заставило его сердце забиться сильнее, чем когда-либо.
Чья-то голова появилась в поле его зрения. И сознание мгновенно вернулось к нему. Прошла тошнота, исчез звон в ушах. Как он мог валяться без движения, когда сам Иван Вавилов смотрел на него сверху вниз и улыбался во весь рот! Живой и невредимый! Весь в грязи и копоти, с ссадиной на лбу, дорогой его товарищ, которого он уже не чаял увидеть живым.
– Ну, как, Алешка? Крепко тебя припекло? – Глаза Ивана радостно сияли. – Но ты хоть живой, а индусам – полная амба! Корнуэлла мы схватили да еще четырех негодяев. Ахмат, правда, сбежал, но его преследует наш Глухарь с хохлами.
– С какими хохлами? – удивился Алексей.
– Да тут верстах в семи у хохлов с Полтавки, деревни, что рядом со станицей, покосы расположены. Вот мы Шурку и послали к ним за подмогой, когда увидели, что Корнуэлл скит осадил. Конечно, несладко вам пришлось, но что поделаешь, путь не близкий. Шурка едва лошадь не загнала. Но мужички молодцы! Сразу врубились, что к чему! Кто с кольем, кто с топором, кто с вилами... Куда там этой саранче до наших хохлов, – кивнул он куда-то в сторону.
Алексей приподнялся на локтях и с трудом, но сел без чьей-либо поддержки. Его начала бить мелкая, противная дрожь. Тут же невесть откуда вынырнули близнецы и Соболек, который сразу лизнул его прямо в лицо. И Алексей понял, что они все это время находились рядом с Иваном. Сашка заботливо набросил ему на плечи свой чекменек, а Шурка поддержала его под спину.
Он ласково погладил девочку по руке, а она вдруг шмыгнула носом и улыбнулась ему сквозь слезы. Алексей улыбнулся ей в ответ и оглянулся по сторонам. И первым делом увидел пленных, сидящих неподалеку на земле. Корнуэлл стоял чуть в стороне, опершись на массивную трость, и с брезгливой гримасой на лице взирал на окружающих. Выглядел он так, словно его долго валяли по земле, а потом протащили по камням. Он потерял свой шлем, полотняный френч висел на нем клочьями, открывая волосатую грудь. Лицо и руки покрывали кровавые ссадины, под глазом набухал огромный синяк. Бриджи были порваны на коленях, на одной ноге не было ботинка. Вдобавок закопчен он был не меньше, чем Иван, как будто они являлись участниками одного и того же порохового заговора.
Возле пленных стояли два дюжих усатых мужика со старенькими ружьями на изготовку. А третий, невысокого роста, плотный, с розовощеким, покрытым веснушками лицом, заметив, что Алексей пришел в себя, подошел к нему и, как Вавилов, присел рядом на корточки.
Подергав себя за светлый ус, он доброжелательно улыбнулся:
– Ну, Лексей Дмитрич, теперя до ста лет жить будете, коль дважды смертушку обманули!
– Это Микола, староста Полтавки, – пояснил Вавилов, улыбаясь. – Самолично Корнуэлла с ног свалил, а после на аркане в скит притащил. Лихой мужик! – И он одобрительно хлопнул того по плечу. – Молодцы, вовремя прискакали!
– Да мы че, – осклабился Микола в ответ. – Мальчонка атаманов (Вавилов и Алексей в этот момент весело переглянулись: они-то знали, что это был за «мальчонка») прискакал весь в мыле, только и сказав, что шиликуны наших бьют! Мы сразу, кто верхами, кто на телегах, и за ним! Разбираться шибко времени не было. Раз крикнули, что наших бьют, время неча терять, спеши на подмогу!
Микола весело подмигнул близнецам, пожал руку Алексею и вновь отошел к пленным.
– А Константин где? Евпраксия? – спросил Алексей, когда не смог отыскать их взглядом среди снующих по разгромленному скиту мужиков.
– Я ж сказал, они Ахмата бросились ловить, – пояснил Иван. – Он мешок с ворованными книгами подхватил и бежать! Да Санька вовремя его заметил, – кивнул он на казачка, который на пару с сестрой перешел на крылечко единственной несгоревшей избы. Только теперь Алексей разглядел, что близнецы одеты в такую же рванину, как и сам Иван, в столь же грязную и закопченную.
– Вы что, в одном котле варились? – справился Алексей. И вдруг догадка блеснула в его сознании. – Так взрыв это ваших рук дело?
– Взрыв? – Иван вроде как стушевался и пожал плечами. – Считай, что так, но, по правде, без нас не обошлись... – Он замялся и отвел взгляд. – Лучше не спрашивай сейчас, как это произошло. Мы ведь просто хотели отвлечь внимание Корнуэлла, а оно так рвануло, что нас самих чуть не посекло осколками. Глаша... – Он осекся и посмотрел на близнецов. Те, вытянув головы, как журавлята, прислушивались к разговору Ивана и Алексея, но вели себя на удивление спокойно.
– Что за Глаша? – поразился Алексей.
Иван досадливо махнул рукой:
– Давай пока не будем. Вот немного придешь в себя, все подробно расскажу, слово даю!
– Откуда ты узнал, что нас с Константином схватили? – поинтересовался Алексей, оставив тему взрыва на более позднее время. По прежнему опыту он знал, если Иван сказал
– Шурка с Сашкой попеременно на дереве сидели и за скитом в подзорную трубу наблюдали. Так что, как вас с Глухарем, то бишь с Константином, сюда доставили, мы это событие в полной красе наблюдали. И когда вас на казнь вели, тоже видели, но ничего поделать не могли. Корнуэлл к тому времени все подступы к скиту захватил.
– Нет, я не пойму, как вы все-таки устроили взрыв? – не сдержался Алексей.
– Дак все Глаша... – Сашка сорвался со своего места, Шурка и Соболек за ним. И принялись взахлеб рассказывать, перебивая друг друга. Причем Соболь тоже пытался вклиниться в их рассказ, нетерпеливо погавкивая и припадая на передние лапы.
– Глаша – она дикая, но соображает...
– ...перетащили снаряды...
– ...под носом у шиликунов...
– ...спрятали в камнях...
– ...рядом с пушкой...
– ...а после в ствол песка сыпанули...
– ...думали, вовсе стрелять не будет, а она как рванет!
– ...и снаряды тоже – ба-а-бах!
Алексей посмотрел на Ивана, тот развел руками.
– Так оно и было, эти пострелята – самая настоящая военная команда. Пока я чухался, они всю эту операцию и провернули. Боюсь, только отцовского кнута им не миновать!
– Дядька Иван, – насупился Сашка, – ты ж обещал бате ничего не сказывать. И про взрыв, и про Глашу. Она же тебя из острога вытащила!
– Ничего не пойму, – Алексей потер лоб, – выходит, ратники все же схватили тебя? Но Евпраксия сказала, что ты сам прыгнул в пропасть.
– Да не прыгал я, – с досадой произнес Иван и показал близнецам кулак, отчего они вдруг захихикали и отодвинулись от него на безопасное расстояние.
– Давай, давай, рассказывай! – Алексей толкнул товарища в бок. – Лучше сам во всем признайся, чем
