Как вы помните, Эдем — это тот чудесный сад, где не было вражды, куда человек пришел, чтобы быть в гармонии с природой. Но он был отнят у людей, потому что они сами себя поставили вне гармонии, восстав против Творца. А явившийся новый Царь должен вернуть людей к Отцу Небесному, от которого те отпали, и вместе с этим вернется и Эдем, вернется и благословенная гармония мира. Вот как это изображает Исайя:
Тогда волк будет жить рядом с ягненком, барс ляжет рядом с козленком, львенок и телец будут обитать вместе, и дитя малое поведет их; и корова будет с медведицей, вместе лягут и их детеныши; лев будет есть солому, как вол, и младенец будет играть у гнезда гадюки, и в нору аспида дитя вложит руку.
Не будут больше творить зла и бесчестия на святой Горе Моей, ибо земля наполнится познанием Господним,
как море наполняется водою.
Познание — значит внутреннее постижение, любовь, слияние с Божественной благодатью. Благодать, хесед, — значит «милость». Милость, величайшая милость, любовь Бесконечного к конечному.
Таким образом, Исайя становится провозвестником спасения. Бог представлен у него как святой. В его теологии одной из главных черт Бога является святость. Необходимо знать любому читающему Библию, что это означает. Слово «святость» на еврейском языке происходит от корня кадбш — «свя-
той», значит «не такой, как все», обособленный, отделенный, непостижимый, иной, всецело иной, тем самым стоящий над миром зла, над царством зла. И вот эта святость должна проецироваться на нас. Тем самым мысль Исайи соединяется с древней заповедью Моисеевой о том, что человек должен быть святым: «Будьте святы, — читаем мы в Книге Левит, — как и Господь ваш свят». Это значит, что те, кто хочет послужить Господу, должны, живя в мире, сердцем всецело принадлежать Ему, быть посвященными Богу.
После смерти Исайи и его воспитанника Езе-кии начинается длительная языческая реакция. Последующие монархи расправляются с пророками и устанавливают двоеверие как закон. Пророческое слово на некоторое время замолкает. И лишь на исходе VII века появляются пророки: Со-фония, Наум, Аввакум. Кто были эти люди? Мы о них очень мало знаем.
Софония выступает в момент кризиса нечестивого режима. Он выступает с песней о «Дне гнева» — о возмездии. В каждом реквиеме есть латинский текст о «Дне гнева», «Дне суда»: «Deis irae, dies ilia…»
Есть такой фильм «День гнева» по очень хорошему рассказу одного советского фантаста7. «День гнева» надо понимать не в нашем смысле — это не гнев человеческий, а то, что мы условно называем «гневом Божиим», то есть это соприкосновение нечистого с чистым. Пример наглядный: когда раскаленная лава ползет с горы и вдруг низвергается в озеро или реку, происходит почти взрыв, вода вскипает в мгновение ока. Вот это и есть соприкосновение нашей ограниченности, нашей злобности, греховности, нашего несовершенства с Божественным огнем и с чистотой. Тогда происходит взрыв, и это и есть «Deis irae, dies ilia»…
Потом, около 612 года до нашей эры, появляется пророк Наум, Нахум. Книга пророка Наума небольшая, и она относится к локальному политическому событию, но очень важному уже для нашего времени. Ассирия терпит жестокое поражение. Мидийцы, персы, вавилоняне — все обрушиваются на нее; это очень ярко описано в книге советского востоковеда.
Книга пророка Наума — книга вечная, хотя Ассирия как военная держава уже давно не существует. Пророк хочет сказать, что зло, которое сеет насилие, — оно возвращается на насильников. Кровь рождает кровь. И мы с вами, дети XX столетия, убедились в этом с такой очевидностью, что если мы этого не поймем, то мы не заслуживаем того, чтобы быть причастными к историческим событиям. Под какими бы лозунгами и девизами ни шло насилие, оно всегда порождает еще худшую вражду.
В этотпериод, вероятно, были записаны предсмертные строки Исайи (мы точно не можем сказать, когда это было) — строки, которые имеют огромное значение. Потому что Исайя провозглашает про- фетический универсализм почти как догмат. Ибо все народы приходят к Богу, и уже нет между ними стены и разделения. И Ассур (то есть Ассирия), и Египет так же служат Господу, как ветхозаветная Церковь. И это соединение язычника и политического врага у престола Божия — свидетельство великого откровения о том, что перед Богом все люди равны, как и все народы.
А пророк Аввакум в своей небольшой Книге ставит тяжкий вопрос о страдании невинного. Первый раз в Библии поднимается эта тема. Почему пророк Аввакум ее поставил? Дело в том, что с ослаблением Ассирии царства Израиля и Иудеи возродились, они объединились, и все шло в лучшем направлении. Именно тогда воцарился монарх по имени Иосия, Йошияху. Он нашел в Храме старый пергамент, на котором были записаны слова Моисеевы, запрещавшие существование языческих алтарей. Царь разорвал на себе одежды в знак печали и приказал по всей стране уничтожить эти святилища; сам объехал все города (страна-то была маленькая) и начал интенсивную реформу, преобразование духовной жизни. И вдруг происходит катастрофа.
В 609 году до нашей эры, когда рушились последние оплоты бывшей Ассирийской империи, все соседние государства пытались принять участие в разгроме ассирийцев. В частности, туда двинулся халдейский князь Навуходоносор (Халдея была южной частью Месопотамии). Не желая усиления Вавилона, из Египта выступила армия фараона Не-хо II. Фараон должен был идти через Палестину, и царь Иосия преградил ему путь. Под городом Ме-гиддо произошло сражение, в самом начале которого Иосия был смертельно ранен, увезен с поля и скончался.
Это был чудовищный удар. Потому что можно было еще понять гибель нечестивцев, но этот
благочестивый царь умер в расцвете своей деятельности. Фараон Нехо не стал задерживаться, проследовал дальше к истокам Тигра и Евфрата; там он встретился с Навуходоносором, который, в конце концов, оказался сильней.
Так вот, вопрос о страдании невинного — с юридической и с нравственной стороны беспокоил, мучил пророка Аввакума. Поэтому среди церковных песнопений всегда, в любой всенощной есть один гимн, посвященный Аввакуму. И, в частности, в пасхальном песнопении четвертая песнь начинается словами: «На Божественней стражи. Богоглаголивый Аввакум да станет с нами и покажет светоносна Ангела».
Что это за «Божественная стража»? Аввакум описывает, как он молился, поднявшись на башню. Башня — вероятно, какая-то часть храмовых сооружений. Он думает о том, что будет происходить в истории, вокруг, в мире; он смотрит в темное, звездное небо, а потом записывает свою молитву:
О, Господи! Доколе взываю я, а Ты не слышишь?
Кричу Тебе про обиду, а Ты не спасаешь?
Зачем Ты даешь мне видеть неправду и смотреть на бедствия?
Грабеж и насилие предо мною, царит вражда, возникает раздор.
Оттого потерял уже силу закон
и не совершается справедливость,
и нечестивый побеждает праведного, оттого извращается правосудие.
(1.2–4)
Вместо утешения Бог говорит о новых бедствиях, которые грядут. Идут халдеи. Кончилась эра ассирийцев, египтян, халдеи идут, как господа окружающего мира. И эта картина поднимающейся новой империи приводит пророка в содрогание.
Господи, не Ты ли издревле Бог мой? Святой мой!
Не дай погибнуть мне!
Ведь только для суда Ты попустил его.
(то есть халдеев)
Оплот мой! Для кары Ты поставил его. Слишком чисты Твои очи,
Чтобы смотреть на злодейство!
Ты не можешь выносить вида нечестивого. Как же Ты смотришь на злодеев
и молчишь,
Когда нечестивый пожирает праведного?
(1. 12–13)
И дается ответ таинственный, лапидарный, потом легший в основу очень многих духовных прозрений Библии.
