пожалел об этом, все осознал и очень хочу исправить свою роковую ошибку.
От его слов у Даши учащенно забилось сердце.
– Я счастлива с другим мужчиной, – взволнованно произнесла она, когда официантка, приняв заказ, отошла от их столика.
– Очень рад за тебя, – невозмутимо ответил Серж и грустно добавил: – А я все больше убеждаюсь, что никто не может сравниться с тобой. С тех пор как мы расстались, я не встречал такой женщины, с которой мне захотелось бы строить серьезные отношения. Все не то. Так мне и надо, мерзавцу.
Даша с улыбкой покачала головой. Ей было сложно понять, говорит он правду или шутит. Серж тем временем продолжал проникновенно говорить:
– Если бы ты знала, как мне одиноко и холодно в моей новой квартире. Я ее купил, когда мы уже расстались, ты там никогда не была. Но не могу отделаться от ощущения, что вот сейчас раскроются двери, и на пороге появишься ты.
Ей вдруг очень захотелось поверить его словам.
– Не понимаю, почему так происходит? – тихо спросил он, нежно поглаживая ее руку. – Гляжу на тебя и опять волнуюсь как раньше, когда мы были вместе. И ты, я чувствую, тоже взволнована. Ты помнишь, как нам было хорошо?
Даша закрыла глаза. Вдруг откуда-то издалека, из прошлой жизни, донеслись слова Сержа: «Думаешь, я поверю, что это мой ребенок? Дура, делай аборт». Сейчас ей показалось, что эти слова были обращены не к ней. Бессилие, опустошенность, отчаяние, осложнения после операции – как будто ничего не было. Не она, другая женщина когда-то шла по улице из больницы домой, не замечая своих слез.
Зазвучала тихая музыка. Серж подошел к ней и, нежно обняв за плечи, прошептал: – Умоляю, только один танец. Танец, который я буду вспоминать всю жизнь!
Даша положила руку на его плечо, и ей показалось, что именно сейчас в её судьбе происходит что-то особенное…
Домой она пришла только утром с твердым решением забыть о том, что случилось. Сказала Павлу, что ночевала у заболевшей подруги. Он поверил.
– Я беременна, – сообщила Даша бесцветным голосом, когда они с Павлом вместе ужинали.
Павел радостно улыбнулся. Его глаза засветились счастьем. А она вдруг поняла, что не сможет скрывать от него свою тайну.
– Но я не уверена, что это твой ребенок. Прости.
– Почему?.. – Павел в недоумении смотрел на нее, не желая понимать смысл ее слов.
– Я должна тебе сказать об этом. Не могу тебя обманывать и умалчивать о том, что было, – тихо проговорила она. – Я случайно встретилась с тем, кого всегда старалась забыть. И теперь уже никак не исправить того, что произошло.
– Почему? – потрясение повторил Павел свой вопрос. – Почему ты пошла с ним? Нам же было так здорово во всех отношениях! Где здесь логика?
– Ты здесь не при чем. Встреча с тем, другим мужчиной, была только моей ошибкой. И сейчас я ухожу к маме.
– Подожди, – сурово сказал Павел.
Он попытался взять ее руку, но она, решительно отстранившись, глухо произнесла:
– Нет, я уже все решила. Не хочу, чтобы мой ребенок и мой любимый мужчина страдали из-за меня. Пусть уж лучше пострадаю я одна, раз заслужила.
Павел мрачно молчал. Она ушла из квартиры, которую они вдвоем снимали, ушла из его жизни.
– Ну что за парень! Рыженький как солнышко, – улыбнулась медсестра родильного дома, передавая Даше сверток с синим бантом.
Даша бережно взяла драгоценный конвертик и залюбовалась родным личиком ребенка. Нянечка, провожая ее, с любопытством спросила:
– А почему вас не встречают? Где же ваш папа?
– Так уж получилось, что не встречают, – грустно вздохнула Даша.
Она растерянно оглядела пустынный холл в поисках подруги, которая обещала приехать. Вдруг распахнулись большие стеклянные двери, и в холл вошел Павел с огромным букетом роз. Заметив Дашу, он в нерешительности остановился, постарался привести в порядок рыжую шевелюру и улыбнулся одними губами. Его глаза оставались серьезными. Она с нежностью отметила, какое у него бледное осунувшееся лицо.
Переводя взгляд то на нее, то на ребенка, Павел приблизился и устало предложил:
– Поехали домой. Я уже полтора часа стою перед дверью роддома.
– Думаешь, я сама не могу вызвать такси? – отчужденно сказала она, направляясь к выходу.
– Тогда давай немного посидим здесь. – Он показал на ряд кресел, расставленных вдоль стены.
Даша тихо опустилась на край сиденья, осторожно прижимая к себе завернутого в одеяло младенца. Павел неловко протянул ей цветы:
– Это тебе.
– У меня руки заняты, – угрюмо сказала она.
Он положил букет рядом с ней на стул.
– Все девять месяцев я искал логическое объяснение тому, что происходит с нами. И нашел. Поэтому я здесь, – произнес он, глядя на мягкий конверт с голубой лентой. – Давай я подержу сына. Можно?
Откинув край одеяла, Павел с любопытством посмотрел на смешное личико, обрамленное тонкими рыжими завитками.
– Видишь, это твой ребенок, сомнений нет, – произнесла Даша.
Павел крепче прижал к себе ребенка.
– Ты была с другим мужчиной. И этот факт не давал мне покоя.
– Моя ошибка, – тяжело вздохнула она.
– Когда я узнал, что ты в роддоме, страшно волновался за тебя, и, наконец, понял, что любовь – это право на ошибку. Вернее – право на прощение. – Павел не мог отвести взгляда от личика сына. Казалось, что он говорит, обращаясь к нему. – Тогда мои мысли и чувства пришли в порядок. И я увидел логику там, где раньше не видел. Все стало просто. Если ты моя женщина, то и ребенок мой.
Он посмотрел на Дашу и улыбнулся:
– А сейчас я решаю более серьезную проблему – как назвать сына. У меня есть три варианта, но хотелось бы услышать и твои предложения.
– Почему ты без пальто?
– Я вдруг заметил, что уже весна, и понял, что очень хочу к тебе. У весны независимый характер – она может прийти даже в январе.
– Терпеть не могу свой день рождения, – меланхолично вздохнул ты в телефонную трубку.
– Мне как учредителю холдинга приходится принимать поздравления от многих неприятных людей. Как надоело лицемерие! Хочется куда-нибудь сбежать.
В ответ я радостно воскликнула:
– Так сбежим ко мне в гости!
– Предложение заманчивое, – сухо ответил ты. – А какая нас ждет программа?
– Мы устроим праздничное представление и вкусно тебя накормим.
– Мы – это кто? – без энтузиазма поинтересовался ты.
