— Мы связались с полицией. Тебе ничего не пришло в голову?
— Пришло в голову? Нет.
— Ты знаешь, Бенет вчера вечером вернулся поздно. Он тебе не звонил?
— Нет.
— Ты куда-нибудь уходил?
— Я выключал телефон.
— Ну конечно, ты, наверное, работал. У тебя все в порядке?
— Да.
— Могу я заехать к тебе? Я ненадолго.
— Милдред, пожалуйста, иди к черту.
Оуэн положил трубку и снова выключил телефон, потом сел в одно из глубоких кресел и закрыл лицо руками.
Бенет стоял на пороге большого дома неподалеку от Слоун-сквер, дома, который был отлично ему знаком, хотя ему не приходилось здесь бывать очень долго. Он с тревогой поймал себя на мысли, что сильно разволновался от обрушившихся на него воспоминаний. Поправив галстук и пригладив взъерошенные рыжеватые волосы, Бенет позвонил в дверь. Звонок тоже был знакомым.
Дверь открылась, и на пороге появилась улыбающаяся Анна Данарвен:
— О, Бенет, я так рада вас видеть! Там у нас так толком и не получилось поговорить. Входите, входите! Что слышно о Мэриан?
— Увы, пока ничего. Анна, простите, что пришел без предупреждения, мне следовало сначала написать, но я не смог найти номера вашего телефона и…
— Да, да, я его сменила и не подумала о том, что надо сообщить вам новый. В любом случае хорошо, что вы пришли. Идите за мной, вы, разумеется, помните дорогу. Здесь ничего не изменилось, не странно ли?!
Он последовал за ней в знакомую гостиную. Они остановились у окна, глядя на освещенный солнцем сад.
— Деревья подросли.
— Да, это первое, что я заметила, когда приехала. Здесь все поддерживали в хорошем состоянии. В этой комнате все сохранилось как было, я лишь переставила кое-какие вещи.
— Вижу, старый слон — на своем месте на каминной полке.
— Да, вы не поверите, его убрали в шкаф, мне пришлось его долго искать! Как, должно быть, вы все скучаете по дядюшке Тиму!
— Это правда. И по вам мы тоже скучали.
— О, Бенет, вы все такой же, и шевелюра у вас все такая же — густая, непокорная и рыжая, как прежде. И ни одного седого волоса. Вы такой красивый, а ваши глаза… у вас такие синие глаза…
Анна обняла Бенета за шею, он ощутил на щеке ее шелковистые волосы и обнял ее за талию. Постояв так немного, они оторвались друг от друга. Бенет знал Анну очень давно и утверждал, что именно он познакомил ее с Льюэном, когда ей было двадцать, а Льюэну тридцать лет. Анна была подругой Элизабет Локсон — приятельницы Милдред, а Льюэн — завсегдатаем библиотеки Британского музея. И именно Бенет помогал Анне разбирать вещи Льюэна, когда этот выдающийся ирландский ученый внезапно скончался. Бенет знал и мать Анны, которая умерла во Франции после того, как Анна уехала оттуда «навсегда». Сын Данарвена, теперь ему девять — или десять? — лет, никогда не видел отца.
Бенет и Анна стояли, держась за руки, вглядываясь друг в друга, потом с печалью отпустили руки.
— Так что же случилось с Мэриан, вы что-нибудь знаете?
— Мы ничего не знаем, — ответил Бенет. — Я думал, может, у вас есть ключ к этой головоломке или идея…
— Надеюсь, вы не подозреваете, что я ее прячу?
— Разумеется нет! — поспешил заверить Бенет, хотя теперь ему уже ничто не казалось невозможным.
Женщины охотно помогают друг другу в подобных ситуациях. В любом случае Бенет вполне мог представить себе степень отчаяния, которое вынудило Мэриан исчезнуть. Скорее всего, она сейчас с кем-то — разумеется, если не случилось чего-нибудь ужасного.
Анна, словно прочитав его мысли, сказала:
— Я могла бы приютить ее, но она меня об этом не просила.
— Она вас очень любила.
— И я ее. Понятия не имею, где она может быть. Я ведь была так далеко отсюда.
— Разумеется… Анна, это так ужасно…
— Что было в письме — только слова о том, что она решила не выходить замуж?..
— Да. И извинения.
— Какой удар. Бедный Эдвард. Послушайте, давайте присядем.
Они отошли от окна и опустились на широкий, обтянутый красным бархатом диван. Бенет поднял голову и посмотрел на слона, потом обернулся к Анне и сказал:
— Было так мило с вашей стороны приехать на… Мы надеемся, теперь вы задержитесь здесь.
— Да, я могла бы остаться, но…
— Нет, в самом деле, оставайтесь и живите здесь, в собственном доме, не уезжайте обратно во Францию.
— Ну, во Франции у меня тоже был дом… Не знаю. Может быть, позднее я снова сдам этот дом в аренду.
— Вы такая же красивая, как прежде. Мне нравится ваше зеленое платье.
Анна рассмеялась.
— Не возражаете, если я закурю? Знаю, что не возражаете. — Она потянулась за пачкой сигарет, лежавшей в большой вазе голубого стекла на низком столике перед диваном. — Хотите чего-нибудь выпить? — спросила она. — Или останетесь обедать?
Бенету казалось, что она вот-вот заплачет. «Я не должен оставаться, — сказал он себе, — да и не могу».
— Простите, не могу. А вы приходите ко мне сегодня вечером на ужин.
— Нет. Боюсь, на сегодняшний вечер у меня другие…
— О, Анна, все мы были так счастливы, а теперь… Это просто ад…
— Вы уверены, что… Ладно, но я должна непременно снова с вами увидеться вскоре. Думаю, мне понадобится ваш совет.
— Господи, конечно же, сделаю все, что смогу! А теперь мне нужно навестить беднягу Эдварда.
Анна, которая раньше искусно укладывала волосы в некое аккуратное сооружение, теперь носила их распущенными, откинутыми назад, — каскад гладких прямых светло-желтых прядей, ниспадающих почти до талии. Она поднесла руку к чистому гладкому лбу, словно спрашивая, как ему нравится ее новая прическа. Бенет неотрывно смотрел на нее. Оуэн, который восхищался Анной и рисовал ее, говорил, что ни у одной женщины в мире нет такого спокойного лица. Ее лицо не знало косметики, восхитительно нежным розовым цветом были слегка тронуты лишь щеки и губы. Глаза у нее были бледно-голубыми, лицо часто выражало отрешенное, пожалуй, немного грустное удивление. Могла она выглядеть также задумчивой, нежной и отсутствующей. Теперь, уверенно держа сигарету между пожелтевшими от никотина пальцами правой руки, Анна поднесла к вырезу платья левую, неосознанно демонстрируя простое золотое обручальное кольцо, а также подаренное ей Льюэном в день помолвки кольцо с бриллиантом и рубинами, которое вдруг смутно напомнило Бенету о ее свадьбе, о его нескольких кратких визитах к ней во Францию — она не особенно любила гостей, — и в этот момент он почувствовал неудержимое желание поговорить о Льюэне. Только вот стоило ли? Его смерть стала для нее настоящим кошмаром. Неудивительно, что она сбежала отсюда во Францию и не хочет возвращаться.
— Будем надеяться, с Мэриан ничего плохого не случилось, — сказала Анна. — Что может прийти в голову девушке в подобных обстоятельствах? Она ведь любит путешествовать, не так ли? Вероятно, сейчас
