— Окажу.
Девушка достала из серванта бутылку рома, налила в рюмку.
— Вы спасли жизнь бедному артисту, — сглотнув слюну, произнес дрессировщик. Взял рюмку, некоторое время любовался темной жидкостью, затем выпил медленно и смачно. — Вот Кондратий и воскресает… — Он помолчал, переваривая теплую волну, благодарно улыбнулся хозяйке номера. — Готов к продолжению диалога. Итак, вы желаете, чтобы Марточка глотала камушки, и вы при этом гарантируете ей жизнь?
— Именно так.
— Хорошо, в таком случае обсудим детали. Камушки будут ваши?
— Нет, камушки будут не мои, — ответила Сонька.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
Губернаторский клуб давал бал. Здесь собрался весь одесский аристократический бомонд. Мужчины были одеты в вечерние костюмы, дамы блистали друг перед другом изысканными платьями и дорогими украшениями.
На балконе играл оркестр, отдельные пары легко вальсировали или ходили в мазурке, другие присутствующие сбивались в отдельные группки, о чем-то вели беседы, хохотали над шутками, остротами.
Сонька, одетая в длинное белое платье, на котором переливались тончайшие украшения, неспешно передвигалась по залу в сопровождении штабс-капитана и Володи Кочубчика. На Горелове ладно сидел парадный генеральский костюм, Володя же прекрасно смотрелся в черном фраке с галстуком-бабочкой.
Официанты разносили шампанское. Дамы бросали любопытные взгляды на незнакомую богатую молодую даму, перешептывались.
В какой-то момент Сонька негромко бросила своим мужчинам:
— Оставьте меня на время. Посмотрите публику.
Те послушно растворились в толпе гостей, и к Соньке в тот же миг подрулил высокий немолодой мужчина.
— Простите, мадам…
— Мадемуазель, — поправила его Сонька.
— Молодой человек — не ваш муж?
— Со мною брат и отец.
— Еще раз простите, — сказал мужчина и представился: — Виктор Олиевский, банкир.
— Очень приятно, — сделала книксен Сонька, — Анна Дюбуа.
— Вы — француженка?
— А вы — одессит?
— Заметно?
— По произношению.
— Вас тоже выдает акцент, — улыбнулся банкир и спросил: — Не откажете в танце?
— С удовольствием.
Они пошли танцевать, причем Сонька послушно и элегантно подчинялась партнеру, за что получала его благодарные улыбки. Воровка обратила внимание на изящную брошь на галстуке банкира, на дорогие запонки и золотые часы.
Танец закончился, Олиевский взял под руку барышню и повел в гущу собравшихся.
— Я представлю вас, Анна, своим друзьям.
Пока они пробирались сквозь толпу, Сонька успела ловко выудить часы из кармана банкира и бросила их в свою коралловую сумочку.
Друзьями Виктора оказалась шумная компания из десятка мужчин и женщин, которые встретили пару бурно, едва ли не восторженно.
— Виктор! — заорал один из мужчин. — Ты подцепил самую красивую женщину бала!
— Что значит «подцепил»? — фыркнула его жена. — Какие слова ты употребляешь, Боря?!
— А потом что значит — самую красивую?! — поддержала ее вторая женщина. — Получается, что остальные — некрасивые? Что за хохма, Боря?
— Шутка! Это шутка, девочки! — пытался оправдаться тот.
— Шутка, что я красивая? — шутливо обиделась Сонька.
— Бабы, вы чего? С вас можно сойти с ума!
— Все самые красивые! Все! — поднял руки Виктор и громко позвал: — Официант! Шампанское!
Беглым взглядом Сонька оценила возможную добычу на платьях дам и протиснулась в самый центр, чтобы можно было прикоснуться к каждой из них.
Штабс-капитан и Володя Кочубчик толкались в праздничной толпе, высматривая украшения на дамах и мужчинах, молодой человек умудрился пару раз все-таки забраться в чужой карман, вытащив оттуда пару портсигаров.
Принесли шампанское, компания разобрала бокалы. Потянулись друг к другу, чтобы чокнуться. Сонька тоже протянула полный бокал, она смеялась, вертела головой и вдруг на мгновение замерла от неожиданности. Нет, она не могла ошибиться, это был пан Тобольский. Он тоже смотрел в ее сторону и нежно улыбался.
Сонька, продолжая очаровательно улыбаться, старалась дотянуться фужером до каждой из дам, плотно касаясь их одежды и сумочек, моментально воруя все, что попадало в руки.
— Как зовут очаровательную даму? — пытался перекричать всех Борис, мужчина, который назвал ее самой красивой. — Ваше имя, мадам!
— Боря, ты чего? Скромнее! У тебя жена рядом! — смеялся Виктор.
— Она привыкла… Ваше имя, мисс!
— Анна! Анна Дюбуа!
— О, Франция! Европа! Вы действительно француженка?
— Не похожа? — улыбалась Сонька.
— Похожа, женщина! На мою знакомую, которая тоже выдавала себя за француженку, а потом оказалось, что она обычная цыганка! Да еще воровка! — поддела ее жена Бориса.
Компания взорвалась от хохота.
— Хорошие у вас знакомые, — не осталась в долгу Сонька и сказала Виктору: — Хочу танцевать.
С трудом протиснувшись мимо дамы, которая так нелюбезно высказалась, Сонька с особой злостью сорвала с ее платья бриллиантовую брошь, опустила в сумочку и растворилась среди танцующих.
Танцуя, она несколько раз оглядывалась и каждый раз натыкалась взглядом на пана Тобольского.
Горелов танцевал с какой-то немолодой полной дамой, Кочубчик тоже с кем-то мило флиртовал, хотя оба не сводили внимательных глаз с подопечной. Сонька чему-то смеялась, шутя отталкивала излишне настойчивого ухажера, но после нескольких кругов танца резко остановилась и неожиданно пожаловалась банкиру:
— Что-то мне нехорошо… Проводите меня к отцу и брату.
— Может, нужен доктор?
— Пока не стоит. Проводите, прошу.
Взволнованный Виктор взял ее под локоть, стал проталкиваться к штабс-капитану и Кочубчику.
— Благодарю, — слабо улыбнулась она ему. — Если будет надо, я вас позову.
— Буду рад помочь, мадам.
— Мадемуазель.
— Простите, мадемуазель.
Банкир удалился, Сонька быстро сообщила товарищам:
— Взяла много, надо уходить. Сейчас мне станет плохо, сразу же вызывайте доктора.
