растерян, подавлен, от волнения лицо его постоянно потело, что вынуждало Кудеярова постоянно извлекать из кармана носовой платок и промокать пот.
Князь размеренно вышагивал по комнате, глядя на носки своих сапог, не поднимая глаз и не мешая следователю задавать вопросы.
— Когда вы вступили в партию эсеров? — спросил тот.
— Год и два месяца тому, — произнес Константин и оттянул воротник сорочки.
— Вы пришли туда по рекомендации?
— Нет, исключительно по собственному желанию.
— Желанию или убеждению?
— Разве это не одно и то же? — удивился граф.
Потапов бросил взгляд на князя, с насмешкой ответил:
— Не одно… Желание — приступ, убеждение — диагноз.
— Думаю, все-таки по желанию… Мне хотелось что-то изменить в нашем обществе.
— Вы полагаете, нам не хотелось бы этого?
— Полагаю, не очень. Иначе вы бы… — граф замолчал, не договорив фразу.
— Что «иначе»? — переспросил следователь.
— Иначе вы бы не служили столь рьяно режиму, который во всем доказал свою несостоятельность!
— Почти призыв к перевороту! — с иронией заметил Потапов.
Икрамов остановился напротив Константина, спросил, с трудом сдерживая возмущение:
— Вы ведь дворянин, граф! И вы посмели посягнуть на самое святое в нашем государстве — на установленный Богом монарший порядок!
Кудеяров был бледен.
— Это, князь, я намерен расценить как оскорбление!
— Ваше право!.. — Икрамов сделал несколько шагов по комнате, вновь остановился перед графом. — Вы подозреваетесь в том, что вступили в преступный сговор с группой лиц, имеющих целью свержение существующего государственного уклада!.. Вы признаете это?
Константин молчал.
— Если вы блюдете кодекс чести дворянина, то обязаны честно ответить на поставленный вопрос.
— Да, я состоял в партии… Но когда понял, какие цели она преследует, немедленно покинул ее.
— Вы разделяли задачи, цели, методы, идеологию преступников?
— Вначале разделял, затем осознал.
— Осознав, почему не сообщили властям о существующей организации?
Константин в смятении повел плечами, усмехнулся:
— Во-первых, это было бы элементарной трусостью…
— Трусостью?
— Да, трусостью. Малодушием… Потому что метаться по полю подобно зайцу — это не делает чести никому. А уж тем более Кудеяровым.
— Во-вторых?
— Во-вторых, готов был сообщить, но меня опередили.
— Кто?
— Вы, князь… И ваши люди.
— За что должны быть нам благодарны, — кивнул Икрамов. — Думаю, вы слышали о мясорубке, которая случилась в конспиративной квартире, где сами вы не однажды бывали?
— Да, читал из газет.
— У меня пока все, — сказал Ибрагим Казбекович и повернулся к Потапову: — У вас, Георгий Петрович, есть вопросы к подозреваемому?
— Разумеется, ваше высокородие, — ответил тот и открыл тоненькую папку. — К примеру, такой вопрос… Какую роль, граф, выполнял в организации барон Красинский?
Тот вытер вновь обильно вспотевший лоб.
— Он частично финансировал ее.
— А какие еще задачи возлагались на него?
— Он… — Кудеяров замолчал, беспомощно посмотрел на князя. — Факты не до конца достоверные, поэтому я не имею права порочить достойного господина.
— Недостоверные факты — тоже факты.
— Хорошо, я скажу, но это были всего лишь планы, которые, к счастью, не состоялись, — Кудеяров- младший помолчал, облизал пересохшие от волнения губы. — Планировалось покушение на генерал- губернатора города, и одним из участников его должен был быть… барон.
— Вы сказали — одним из участников… Сколько всего планировалось участников?
— Двое.
— Имя второго участника знаете?
— Разумеется.
— Кто?
— Второй участник… дама… Молодая женщина. Но, повторяю, это были всего лишь намерения.
— Имя дамы?
— Знаете, это крайне недостойно, если я назову ее. Это неправильно, не по-мужски.
— Кто она?
— Она? — Кудеяров вновь потерянно посмотрел на князя. — Вы все наверняка ее знаете… В свое время она была весьма знаменита.
— Назовите же.
— Мадемуазель Бессмертная… Они вместе с Красинским должны были застрелить городского голову. По крайней мере, об этом шел разговор в узком кругу заговорщиков.
— И вы не сочли необходимым сообщить об этом соответствующим органам?
— На тот момент я разделял позиции этих людей. Сейчас глубоко сожалею.
Икрамов в который раз остановился напротив допрашиваемого.
— Вам известно, где сейчас госпожа Бессмертная?
— Могу сообщить всего лишь адрес. Но присутствие там мадемуазель никак не обязательно. Более того, подозреваю, что она в силу последних событий благоразумно покинула предоставленное жилье. Больше мне не о чем вам сообщить. Разрешите откланяться?
— Мы, князь, вынуждены вас задержать для выяснения всех деталей дела, — спокойно и с улыбкой сообщил следователь.
— Задержать? — растерянно переспросил Константин. — Вы меня арестовываете?
— Пока что задерживаем. На несколько суток. Однако, при установлении некоторых деталей не в вашу пользу, временное задержание может быть продлено вплоть до начала судебного разбирательства.
— Но я ведь все изложил!
— Вы изложили то, что было удобно вам. Следствие же теперь начнет свою работу.
Подобным ходом разговора Кудеяров был совершенно размазан, раздавлен, возмущен.
— Безобразие, произвол!.. Мне необходим адвокат!
— Ваше законное право. Пишите прошение, и завтра же оно будет рассмотрено аппаратом департамента.
— Но, князь!.. Вы понимаете уровень скандала, какой может разразиться? У меня положение в обществе!.. У меня влиятельные друзья, товарищи! В конце концов, есть брат, которому небезразлична моя судьба и который может вмешаться в происходящее самым решительным образом!
— Ваше положение в обществе нам известно. Если случится скандал, мы его как-нибудь урегулируем. Рычаги есть… А что касается вашего брата… мы предоставим вам возможность увидеться с ним. Думаю, встреча будет полезна не только вам, но и последующему расследованию.
Дом князя Андрея находился на Большой Морской улице. Анастасия Брянская подкатила к нему на
