осторожный голос Катеньки произнес:
— Вас слушают.
— Это я, — произнесла Табба. — Мной никто не интересовался?
— Нет, госпожа.
— Граф не приезжал?
— Его тоже не было. Никого не было. А вы где, госпожа?
— У знакомого.
— Мне вас здесь ждать?
— Да, жди. Если что-то важное, позвонишь, — актриса оглянулась к прапорщику. — Ваш номер?
Тот быстро назвал.
— Запиши.
— Записала.
— И еще вот что… Своему Антону пока обо мне ничего не говори. Если мне понадобишься, за тобой приедет человек, которого ты видела возле дома… Хромой, помнишь?.. Бывший прапорщик.
— Помню, госпожа.
— Все. — Табба повесила трубку.
На следующий день в закрытой пролетке Табба в сопровождении Глазкова подкатила к воротам особняка князя Андрея, бросила прапорщику:
— Ждите.
Одета она была в длинное темно-зеленое платье с пелериной под горло: прическа уложена так, что целиком скрывала шрам возле глаза.
Бывшая прима подошла к воротам, велела привратнику:
— Скажи князю Андрею, госпожа Бессмертная приехала.
— Их дома нет, — ответил тот. — И вообще все баре уехавши.
— Куда?
— На Витебский вокзал. Как раз провожать князя Андрея.
— Давно?
— Не меньше часа, думаю.
Табба едва ли не бегом вернулась к пролетке, бросила извозчику:
— На Витебский!.. Быстрее!
…К вокзалу подъехали на взмыленных лошадях. Глазков, как прежде, остался в пролетке. Табба бросилась ко входу.
Поезд от перрона еще не отошел, паровоз пускал густой пар, вдоль вагонов расположились провожающие и отъезжающие.
Актриса двинулась вдоль состава, лихорадочно высматривая семейство Ямских. И тут увидела их. Провожающих было двое: мать князя и его отец. Рядом с Андреем стояла княжна, в шляпке, одетая по- дорожному.
Лица всех были печальными, потерянными. Андрей держал руки матери, целовал их, что-то говорил.
Табба решительно направилась к ним.
Первой ее заметила княжна Анастасия. Напряглась, двинулась навстречу.
— Вас не звали. Зачем вы приехали?
— Сама… Попрощаться с князем.
— Вы здесь чужая.
— Я везде чужая.
— Здесь филеры.
— Плевать.
Родители смотрели на Таббу удивленно, настороженно.
Андрей оставил мать, сделал пару шагов к нежданной гостье.
— Это крайне неожиданно, мадемуазель.
— Для вас. Для меня естественно, — она нежно посмотрела на него. — Я не могла не увидеть вас.
— Благодарю.
— Вы решились все-таки на поездку?
— С кузиной.
— Вы едете с кузиной?
— Да, мадемуазель, — с вызовом ответила княжна. — Я не могла оставить князя.
— Я должен помочь Михелине, — объяснил Андрей.
— А что с ней?
— Вы разве не знаете?.. Она задержана вместе с матерью в Одессе. Об этом пишут все газеты.
— Я не знала. Не читала… — Табба растерянно оглянулась. — Я готова поехать с вами.
— Думаю, следующим поездом, — усмехнулась Анастасия.
Дежурный по перрону ударил в колокол, на перроне стали спешно прощаться. Двое филеров, наблюдавшие за семьей Ямских, ненавязчиво придвинулись поближе.
Андрей и Табба отошли в сторонку, стояли друг против друга.
— Я люблю вас, — тихо произнесла актриса.
— Благодарю, — князь поцеловал ей руку.
К ним подошла Анастасия:
— Пора прощаться.
— Мне надо уйти от филеров, — произнесла Табба.
— Это ваши проблемы, — фыркнула княжна.
— Помогите же мне!
— Каким образом? — нахмурился князь.
Бывшая прима просительно взглянула на Андрея.
— Позвольте войти вместе с вами в вагон?
— Но у вас нет билета! — возмутилась Анастасия.
— Я только войду и тут же выйду. С другой стороны.
Князь взглянул на Анастасию, та пожала плечами.
— Обещайте, что тут же покинете вагон! — попросил он.
— Обещаю.
Под удивленными взглядами стариков Ямских и настороженными — шпиков Бессмертная вошла в вагон и быстро скрылась в проходе.
Паровоз дал предупредительный гудок, мать стала плакать и целовать сына, Анастасию.
Табба тем временем миновала коридор, вошла в противоположный тамбур, подергала ручку двери. Дверь неожиданно подалась, девушка поставила ногу на ступеньку, спрыгнула на землю и зашагала по рельсам и шпалам в сторону вокзальных построек.
Мимо проплывали вагоны состава, отправляющегося в Одессу.
…Бессмертная забралась в пролетку, ткнула извозчика в спину:
— Пошел!
Глазков взглянул на нее, подал несколько газет.
— Что это? — не сразу поняла она.
— О вашей сестре и матери.
Табба развернула одну газету, вторую. Заголовки кричали:
«В ОДЕССЕ ЗАДЕРЖАНА ЗНАМЕНИТАЯ ВОРОВКА СОНЬКА ЗОЛОТАЯ РУЧКА, А ТАКЖЕ ЕЕ СОЖИТЕЛЬ И ДОЧКА».
«ГДЕ БУДУТ СУДИТЬ СОНЬКУ, ЕЕ ДОЧЬ И МУЖА — В ОДЕССЕ ИЛИ В СТОЛИЦЕ?»
