сообщил:
— Я с новостями.
Он оглянулся на Ирину, стоявшую у двери, замялся.
— Ступай, — махнул девушке Ефим Львович. — Нам надо поговорить.
Та исчезла. Кудеяров зачем-то пересел на другой стул, поближе к Губскому, полушепотом произнес:
— На Литейном взорвали бомбу.
— Когда? — нахмурился тот.
— Только что. Когда направлялся к вам.
— Вы сами видели?
— Не только видел, но и чуть было не стал жертвой.
— Избегайте людных мест, — посоветовал буднично Губский и спросил: — Что еще?
— Относительно мадемуазель Бессмертной.
— Она объявилась?
— У меня есть от нее записка и адрес.
— Она при вас?
— Да.
— Давайте. — Губский развернул записку, прочитал. — Откуда она у вас?.. Вы получили ее от княжны Брянской?
— Я получил записку от брата! Судя по всему, он встречался с нею.
— Что значит — судя по всему? — нахмурился Ефим Львович.
— Я увидел, как он выходил из парадной ее дома.
— Он знает ее адрес?
— Да, так получилось.
Губский отложил записку и, подперев кулаками подбородок, задумался.
— Погано.
— Понимаю, — согласился граф.
— Как думаете, с чем он к ней приходил?
— Брат крайне недоволен моим образом жизни.
— Он о чем-то может догадываться?
— Конкретного ничего не знает, но некоторые подозрения есть.
— То есть он вполне мог привести к мадемуазель хвоста?
— Не исключаю.
Ефим Львович снова замолчал.
— Мы ведь, Ефим Львович, планировали акцию, в которой должны были участвовать мадемуазель и ваш покорный слуга. Я имею в виду покушение на генерал-губернатора, — напомнил граф.
— Вас что-то торопит?
— Скорее беспокоит. Я не представляю, как быть в такой ситуации.
Губский опустил руки, уставился на визитера усталыми блеклыми глазами.
— В акции может принимать участие любой человек, которого мы подготовим. И особой проблемы в госпоже Бессмертной нет. Не она, так кто-то другой встанет на ее место…
— Без меня?! — то ли испугался, то ли обрадовался граф.
— Пока ответить не могу. Вы тоже уже в какой-то степени замараны… Вы как сюда добирались?
— На пролетке. Автомобиль оставил и пересел на пролетку.
— Хвоста не было?
— Не заметил.
— Наши люди проверят… Здесь проблема в том, что если возьмут Бессмертную, то нас могут элементарно накрыть.
Лоб Кудеярова неожиданно взмок.
— Она может расколоться?
— В считанные дни. Департамент полиции воспитал таких костоломов, что даже мертвый вспомнит «Отче наш».
— Что делать?
— Что делать и кто виноват? — усмехнулся Ефим Львович. — Вам сейчас надо ехать домой. А кто виноват — мы разберемся. Всего доброго.
Они обменялись рукопожатием, и Константин, от волнения не очень уверенно держась на ногах, двинулся к выходу.
В сопровождении какого-то мрачного господина он двинулся по коридору к выходу, стал спускаться по лестнице и вдруг вспомнил о шляпе.
— Минуточку…
Вернулся, дошел почти до комнаты Губского и вдруг услышал:
— О встрече с Брянской не было сказано ни слова! Значит, врет. Все врет! А вранье — первый шаг к предательству! — тихо, но отчетливо говорил Губский.
— С кого начнем? — это был голос Ирины.
— Начнем с Бессмертной. Вот адрес. Ликвидировать немедленно. До того, как ее заберет полиция.
— А как быть с графом?
— Граф будет следующим.
От услышанного Кудеярова качнуло, он глотнул воздух пересохшим ртом, но нашел сил шагнуть вперед, остановился на пороге комнаты. В его сторону повернулись.
— Тут шляпа… Я забыл в волнении, — сообщил он Губскому. — Позвольте взять?
— Берите, — кивнул тот.
Граф суетливо подошел к столу, сгреб шляпу и, едва не налетев на стул, покинул комнату.
Выйдя из парадной, он не сразу сообразил, в какую сторону идти, увидел двух господ, спросил с легким заиканием:
— Мне бы извозчика.
— В эту сторону, господин, — посоветовал один из мужчин.
— Благодарю, — поклонился Кудеяров и чуть ли не бегом двинулся в указанную сторону.
Ночью с Сонькой случился припадок.
Погода была ветреная и холодная, пароход сильно качало, в черном и бесконечном пространстве он шел тяжело, неспешно, огни иллюминаторов были приглушены.
В носовой каюте спали крепко, хотя временами кто-то от сильного крена вскидывался, коротко просыпался и снова засыпал, измученный качкой.
Сонька неожиданно вскрикнула, резко села на постели, огляделась испуганно.
— Мам, ты чего? — спросила дочка, проснувшись.
Та выглядела безумной.
— Табба!.. Девочка моя. Не трогайте ее… Не смейте! Она не виновата! Не подходите!
Михелина подошла к матери. Михель уже стоял рядом.
— Приснилось что-то?
— Они хотят ее убить! — произнесла воровка, глядя на него расширенными черными глазами. — Они не посмеют сделать этого! Они хотят убить мою дочь!
Михелина присела рядом.
— Мама, я здесь… Твоя дочка здесь.
— Не-ет, — покрутила головой мать. — Дочка моя там!.. Они тащат ее в черную яму!.. Смотри, они душат ее!.. Они душат мою Таббу!
— Соня… Табба далеко! Успокойся.
— Почему ее нет здесь?
— Ты скоро увидишь ее…