— Да, у нас есть такие возможности, — кивнул Улюкай. И неожиданно поинтересовался: — Вам ничего не известно о мадемуазель Бессмертной?
— По этому вопросу я как раз вам позвонила и попросила о встрече.
— С ней что-то случилось?
— Не знаю. Она ведь ушла от меня.
Вор откинулся назад.
— Я слышал об этом. А куда ушла?
— Вы желаете знать адрес, где ее искать?
— Если вы мне его назовете.
— Безусловно, — пожала плечами княжна. — Крюков канал, тридцать шесть, квартира семнадцать. Разумеется, вы хотите помочь ей?
— А ваше намерение отправить ее в Одессу не изменилось?
— Пожалуй, изменилось. Госпожа Бессмертная непредсказуема и непонятна. Если честно, я стала ее бояться. Я не хочу рисковать моим кузеном. — Вдруг Анастасия замерла, даже приложила ладонь к губам. — Смотрите!
Улюкай перевел взгляд и увидел Таббу, направляющуюся к алтарным иконам.
— Она не боится, что ее узнают?
— Почему она должна бояться?
— Не делайте вид, будто вы ничего не знаете, — хмыкнула княжна.
Табба была одета в длинное черное платье, волосы на голове гладко зачесаны. Подошла к иконе Божьей Матери, опустилась на колени, стала молиться неистово, страстно.
— После молитвы я подойду к ней, — сказал Улюкай.
— Без меня, — предупредила Анастасия.
Бывшая прима продолжала молиться, в полупустом храме шепот ее разносился громко, хоть и неразборчиво. Она плакала и каялась.
Наконец поднялась, осенила себя крестом и направилась к выходу.
Улюкай оставил княжну, заспешил за Бессмертной.
Настиг он ее под колоннами храма и, чтоб не испугать, легонько коснулся ее рукава.
— Госпожа Бессмертная?
От неожиданности она вскинулась и едва не вскрикнула. Смотрела на господина испуганно, отрешенно.
— Что вам угодно?
— Вы меня не узнали?
— Узнала. Что угодно?
— Если уделите мне несколько минут, я буду благодарен.
Она окинула его взглядом, произнесла:
— Говорите.
— Лучше отойдем.
Они прошли к свободной скамейке на аллее, краем глаза Улюкай увидел, как княжна спешно покинула храм, повернулся к бывшей приме.
Продавцы газет по-прежнему выкрикивали:
— Знаменитая Сонька Золотая Ручка бежала с Сахалина!
— Кто является пособником знаменитой воровки?
— Департамент полиции в растерянности!
— Я напомню. Меня зовут Улюкай, — продолжил вор.
— Помню. Вы имеете отношение к Думе.
— Товарищ секретаря Думы, — улыбнулся Улюкай. — Я знаю вашу мать много лет. Еще до вашего появления на свет. И сестру вашу тоже знаю, Михелину.
— Вы станете излагать мою родословную? — ухмыльнулась Табба.
— Нет, я хочу, чтобы вы поняли, что я для вас человек не случайный. Вас, как я понимаю, загоняют в угол.
— Кто?
— Вам виднее. Если это так, я готов помочь.
— Вы хотите, чтобы я вернула бриллиант?
— Нет, это теперь ваша семейная реликвия.
— В таком случае, что вам от меня нужно?
— Всего лишь, чтобы вы помнили, что у вас есть друзья.
Табба поднялась.
— На этом наш разговор я считаю законченным.
Улюкай развернул купленные газеты, показал ей жирные заголовки статей.
— Пишут, вашей матушке и сестре удалось бежать.
— Я прекрасно слышу от газетчиков.
— Вас это не волнует?
— Волнует. Но не до такой степени, чтобы об этом рассказывать каждому встречному!
— Моя визитная карта.
— Вы однажды давали мне.
— Пусть будет еще. Она вам пригодится.
Табба с усмешкой сунула ее в сумочку и быстро зашагала в сторону Невского проспекта.
Улюкай пересек сквер, приказал водителю своего автомобиля:
— Следуй за госпожой, с которой я беседовал. Потом вернешься.
Машина тронулась с места.
Издалека донеслось «Замучен тяжелой неволей…», затем раздались полицейские свистки, крики, пронзительные женские возгласы, несколько приглушенных выстрелов.
Вечер все плотнее опускался на Таврический сад. Катенька сидела на скамейке у ограды недалеко от ресторана, в котором работала, ждала Антона.
Вокруг гуляла принаряженная публика, ухаживали за девушками студенты, носилась детвора, играл поодаль аргентинское танго духовой оркестр. Было тепло, печально и одиноко.
Наконец Катенька увидела своего молодого человека. Он стоял у входа в ресторан, растерянно осматривался.
Она поднялась, махнула ему.
Он заспешил к ней.
— В ресторане сказали, что ты там больше не работаешь.
— Да, я решила вернуться к госпоже.
Извозчик в досаде ударил руками по бокам.
— А как бы я нашел тебя?
Она улыбнулась, взяла его руку, приложила к щеке.
— Ты знаешь адрес, куда отвозил госпожу. А потом видишь — я сама пришла.
— Не надо так, — убрал руку парень. — Люди смотрят.
— Ну и пусть смотрят. Я испугалась, что ты потеряешь меня.
— Не потерял, как видишь, — грубовато от неловкости бросил Антон. — Чего делать будем?
— Нужно опять поехать на Крюков канал.
— Это зачем?
— Барыня кое-что там забыла.
— Конечно забыла, если такая пьяная была!.. Прямо сейчас ехать, что ли?
— Если будешь таким добрым.
— Буду, — буркнул извозчик и направился к своей пролетке.
Катенька заторопилась следом.
