— Нечего облизываться попусту, — небрежно бросил Атанас. — Я уже с ней закончил, так что она вся твоя. Нашел что-нибудь?
— Кажется, да. Вот, взгляни. — И Станчо протянул ему рюкзачок Виолетты.
Атанас даже присвистнул.
— Вот так сюрприз! Знакомая вещь.
Он подошел к Цеце, взял ее за волосы и приподнял.
— Чье это?
— Не знаю.
— Знаешь. По глазам вижу. Ну-ка, Станчо, вправь ей мозги.
Станчо шагнул к столу и рывком раздвинул ее ноги. Атанас тем временем высыпал содержимое рюкзака на ковер и принялся рассматривать. Белье, карандаши, крем для загара, знакомый купальник. Из кармашка змейкой выскользнул медальон на золотой цепочке. Он не раз видел его на шее Виолетты. Он порылся в кармашке и извлек фотографию: Виолетта с какой-то женщиной, очень похожей на нее. Наверное, это и есть ее мать. Виолетта улыбалась ему с фотографии.
Атанас стиснул зубы. Смейся, смейся, лапочка, недолго уже осталось. От меня не уйдешь.
Он тяжело поднялся с пола и подошел к столу, где вовсю пыхтел Станчо. Не обращая на него никакого внимания, Атанас ткнул фотографию в лицо Цецы.
— Знаешь ее?
Девушка только замотала головой. Она вдруг почувствовала приближение оргазма. Мозг сопротивлялся изо всех сил, но тело вышло из-под контроля и властно требовало своего. Она вцепилась в плечи Станчо, как бы умоляя его не останавливаться.
— Не ломай кайф… Атанас, — в такт ударам бормотал Станчо. — Потом… все узнаешь.
Цеца вдруг громко застонала, крепко обхватив его ногами. Станчо толкнулся в нее последний раз и упал головой на ее живот. Оба тяжело дышали. Атанас, ухмыляясь, смотрел на них с высоты своего роста.
Взяв Станчо за шиворот, он легко отбросил его в сторону и снова подступил к Цеце.
— Ты знаешь ее? Последний раз спрашиваю.
Она молчала. Атанас схватил ее за горло и крепко сжал. Лицо ее посинело, глаза вылезли из орбит, она задыхалась.
— Оставь девчонку, Атанас, — примирительно сказал Станчо. — Может, она и правда ничего не знает. Знала бы, давно уже сказала.
Атанас отпустил Цецу. Она схватилась обеими руками за горло, жадно хватая ртом воздух.
— Ты прав. — Он наклонился к Цеце. — Мы уходим, но еще вернемся, так и знай. И если ты кому- нибудь хоть словечко вякнешь, берегись.
Он поднес к ее лицу растопыренную ладонь с хищно согнутыми пальцами. Она, как загипнотизированная, смотрела на его руку, не в силах пошевелиться.
— Кажется, поняла. Пошли, Станчо.
Тяжело ступая, он направился к двери. Станчо последний раз взглянул на Цецу и поспешил за ним.
— А вот и указатель, смотри. — Виолетта указала рукой на придорожный щит. — «Нос Калиакра, 16 километров». Значит, нам направо.
Они быстро проскочили какой-то серый городок, сплошь состоявший из заводских труб и барачного типа домов, и выехали на плато. Мимо замелькали квадраты полей: зеленые — кукурузы, ослепительно желтые — подсолнухов, выстроившихся, как на параде, синие — винограда. Над всем этим великолепием сиял огромный диск солнца.
— Ван Гог, — восхищенно проговорила Виолетта.
— Что? — переспросил Рикардо.
— Ван Гог! — крикнула Виолетта, пытаясь перекрыть свист ветра и шум мотора. — Только у него нашлись бы достойные краски, чтобы изобразить все это. — Она взмахнула руками, словно хотела обнять открывшуюся ей красоту.
Рикардо искоса посмотрел на нее. Волосы развевались по ветру, лицо сияло.
— Точно. «Подсолнухи».
— И «Виноградники в Арле». Если бы мы не знали, что он писал их во Франции, можно было бы подумать, что он бывал здесь.
Поля остались позади. Потянулась полоса выжженной солнцем изжелта-красной каменистой земли. Вдали блеснуло море. На обочине дороги стояла неказистая будка, неизвестно откуда взявшаяся в этом диком краю. Из будки выскочила женщина и отчаянно замахала им руками. Рикардо притормозил.
— Узнай, пожалуйста, что ей надо.
— Я, кажется, догадываюсь. Денег. Сейчас выясним сколько.
Виолетта перебросилась с женщиной несколькими фразами и повернулась к Рикардо.
— Я была права. Они берут с иностранцев по 50 левов за въезд на Калиакру.
— Вот, отдай ей, — Рикардо протянул Виолетте банкноту. — А как она узнала, что мы иностранцы?
— Ты слишком высокого мнения о моем болгарском. У меня жуткий акцент. Не забывай, я здесь живу не так давно. — Виолетта улыбнулась, вспомнив слова Ани. — Одна девушка мне забавно сказала: «Ты говоришь вроде на болгарском, а вроде и не совсем».
— Действительно, забавно. А кто она была? — Проститутка из Варны.
— Классные все-таки у тебя знакомые.
— И не говори. Я тут много чего насмотрелась. Она была одна из тех, кто помог мне сбежать от отца.
— Скучаешь по нему?
Виолетта задумалась.
— Не знаю. Он хороший человек, очень любит меня, но жить, как он, я не могу. А он не хочет дать мне свободу. Мне было тесно в его доме, тесно, душно и… страшно. Как в тюрьме.
— Ты действительно веришь, что он мафиозо?
— По крайней мере, очень похоже на то. Он никогда не говорил мне, чем занимается. И потом эти его телохранители, шагу без них не ступить, запоры на воротах, полная секретность. Бывало, войду в его кабинет, он там разговаривает с Атанасом или по телефону с кем-то. Увидит меня и сразу замолкает. Не нравится мне все это.
А что бы ты сказала, девочка, если бы узнала всю правду, невесело подумал Рикардо.
— Все это очень напоминало «Крестного отца» Марио Пьюзо. Да еще Атанас становился все наглее и наглее, как будто приобрел на меня какие-то права. Вот я и воспользовалась случаем. И не жалею об этом.
— Так-таки и не жалеешь?
— Нисколечко. Ведь иначе я бы не встретила тебя.
Они подъехали к парковке и вышли из машины. Перед ними возвышалась полуразрушенная старинная крепость. Дорога убегала дальше в гору. Они побрели по ней, палимые безжалостным солнцем.
— Смотри, — Виолетта показала рукой вверх.
На вершине скалы за колючей проволокой виднелись какие-то непонятные сооружения, локаторы и мерно расхаживал часовой в морской форме.
— Что там такое? — спросил Рикардо.
— Военно-морская база. Отец рассказывал мне об этом.
— Удачное место, что и говорить.
— А еще он рассказал мне потрясающую легенду. Или быль, не знаю. Когда появились турки, местные девушки пришли к обрыву, может быть, на это самое место. — Виолетта встала на самом краю. Камешки осыпались у нее из-под ног. Отвесные скалы уходили метров на триста вниз. Там волны неистово бились об острые камни. — Они связались косами и бросились вниз. Одну из них звали Кали, другую Акра. Имена остальных не сохранились. С тех пор этот мыс и называется Калиакра.
