это подразумевает общение, а общаясь, вы делите с другими свою боль.
Вообще, поминки, траурные трапезы – это великое дело. Беата много раз убеждалась, насколько мудрые способы находит народ, чтобы скрасить горе.
Однажды она ездила по Киргизии с японскими журналистами. В одном доме, в горной деревне, для них накрыли щедрый стол. Хозяин улыбался и легкими движениями показывал своим домашним, что еще поднести гостям.
Проводник-киргиз наклонился к Беате.
– У него сестра погибла в аварии, – сказал он. – Ему только что сообщили. Я слышал.
– Кушайте, кушайте, пожалуйста, – улыбнулся хозяин, поймав ее взгляд. – Угощайтесь.
«Мы так не умеем, – подумала тогда Беата. – Я бы не смогла».
– Ты сможешь. Куда ты денешься. Ты журналист, должна иметь холодную голову и, как там, горячую руку.
Татка энергично крутилась между двумя фондюшницами. В том, чтобы бороться с чужими проблемами, ей не было равных.
Фокус состоял в том, чтобы сделать сразу два фондю – сырное и шоколадное. Перед таким праздником жизни ни одна хандра не устоит.
В шоколадное фондю макают кусочки фруктов. А в сырное, вместо скучных калорийных сухариков, – ломтики постного бекона, сельдерея, помидоров и слабосоленой семги. Причем семгу – это был их собственный фирменный рецепт – предварительно замораживали в морозильнике до хрустящего состояния.
Замороженная рыба с кипящим сыром? Ну и что? Татка с Беатой и гляссе пили не как все, а опускали в горячий кофе ложечку мороженого и тут же отправляли ее в рот.
Еще к утешительному рецепту
Тыква с авокадо
Поочередно опуская длинные вилочки в сырную и шоколадную посудины, Беата всхлипывала все реже, душа отогревалась, в тело возвращалась радость жизни, а Тата между тем настаивала, что ей больше нельзя появляться в этой богадельне.
– Уже скоро, – сказала Беата, промокая глаза мягкой салфеткой. Она сто раз мазала их кремом, снимающим покраснение, а потом снова не могла удержать слезы. – Скоро. Уборщица моя выходит из отпуска, та, вместо которой я пашу.
– Я бы на твоем месте не ждала. – Тата невоспитанно обтерла пустую фондюшницу хлебной корочкой. – Ты приложи тампончики с чаем и посиди так.
– Все равно задание не выполнено, – вздохнула Беата, – что я в редакции скажу?
– Что нечего издеваться над человеком. Если бы в любом месте можно было без проблем выйти замуж, то все бы и выходили. И никто бы в ваш журнал дурацких писем не писал. Скажешь, что умер твой жених... Ну, прости, Беатка. Ну что ты, честное слово...
– Беата, зайди ко мне, – сказала старшая, проходя по коридору.
«Расчет надо оформить, – вяло подумала Беата, – подписать там что-то. Почему не в обед?»
–
– Но вы же куда-то уходите...
– А тебя там ждут.
В кабинете у старшей сестры ее ждал пожилой дяденька с пышными усами, похожий на сильно постаревшего Чапаева.
– Беата Мстиславовна Новак? – спросил он вместо приветствия.
Беата тут же почувствовала себя на допросе в ЧК.
– Меня зовут Валерий Семенович Берестюк, я адвокат господина Фурсова.
Он протянул ей визитку, и она по инерции чуть не полезла за своей, на ходу соображая, что господин Фурсов – это покойный Иван Федорович.
– Я должен ознакомить вас с условиями завещания.
Наверное, маленькая уборщица, нелегалка из Белоруссии, долго соображала бы, в чем дело. Но Беата въехала сразу. Иван Федорович Фурсов оставил ей все свое имущество – движимое (накопления) и недвижимое (двухкомнатную квартиру в Стремянном переулке и дачу в Немчиновке). Накопления выражались в такой сумме, что Беата по-детски раскрыла рот.
– А-а... почему мне?
– Действительно, почему не мне? – усмехнулся адвокат.
Она могла вступить в права наследования через полгода, объяснил он ей. Если естественные наследники не опротестуют завещание через суд.
Естественные наследники! Иван Федорович говорил, что у него есть племянники, прямые и внучатые. Но они не казали носа в богадельню, полагая, что деньги бездетного дяди все равно достанутся им. А дядя взбрыкнул и оставил все наследнице неестественной – уборщице, которая таскала ему пиво, водила гулять по одичавшему парку и один раз отвезла в ресторан. Старик явно сбрендил, и наследники, если они в своем уме, конечно, должны опротестовать такое возмутительное завещание.
– Боюсь, что так, – согласилась Тата. – Но ты подумай – ты теперь богатая. А, Беатка?
– Беата богата, – пробормотала Беата, разглядывая себя в зеркало. Она уже три дня не драила полы и туалеты, и к ней возвращался нормальный цвет лица. Что неудивительно, если спать сколько влезет, каждый день принимать ванну с релаксирующей пеной «Natural Emotion» от Faberlic или просто лежать в воде, есть мандарины и бросать шкурки в воду. А также делать освежающие маски из подручных средств, что доступно каждой уборщице.
Освежающие маски из подручных средств