– В данном случае лучшая охрана – это быстроходный винт. А с этим мельничным колесом…
До сих пор у него из головы не выходило это мельничное колесо. Не то чтоб он тревожился, но чувствовалось, что это обстоятельство его шокирует и забавляет.
Доски палубы под ногами были еще теплые – не успели остыть от дневного зноя. Приятно пахло свежей краской, смолой и морской влагой. Майа с наслаждением принюхался. Знакомый запах путешествий. Даже ветер и тот, казалось, посвежел, хотя до берега было рукой подать. Майа вспомнились пакетботики, которые в мирное время поддерживали связь между Дьеппом и Ньюхевеном, он сам не раз пользовался их услугами. Стоило ступить на борт пакетбота, и уже почему-то казалось, что и воздух здесь иной, не французский, словно Англия начиналась сразу же по выходе в море.
– Слышите? – спросил Джебет.
Майа открыл глаза. Он сидел прямо, на досках палубы. Он прислушался. И услышав звук, который узнал бы из тысячи. Скрежет выбираемой якорной цепи.
– Задремали?
Джебет не присел с ним рядом. Куда только девалась его недавняя флегма. Майа догадался, что больше всего Джебету хотелось сейчас носиться по всему пакетботу, командовать. Он стал бы даже матросам помогать, если бы хватило умения.
– Пойду пройдусь.
И пошел, перешагивая через лежащих на палубе солдат. Майа снова прикрыл глаза.
– Разрешите, сэр…
К нему обратился тот самый томми, который говорил с Джебетом о Портсмуте и «Виктории». В руках он держал два спасательных пояса.
– Один передайте капитану, когда он вернется.
– Спасибо, – сказал Майа и положил оба пояса рядом с собой.
– Извините, сэр, но приказано немедленно надеть пояс.
– Я бы надел, да ведь в нем не повернешься.
– Совсем напротив, сэр, это будет вам вместо подушки.
И он снова, как тогда в очереди, прикрыл один глаз.
– Что это такое? – воскликнул Майа и даже привстал.
– Ничего особенного, сэр, это наше колесо начало работать.
– Ну и черт! – сказал Майа. – Сколько же времени нам придется слушать этот скрип?
Томми снова прикрыл один глаз. Прикрывал он его как-то удивительно ловко и очень плотно, не морща и не напрягая века, а другой глаз держал широко открытым.
– Надо полагать, довольно долго, сэр, пока оно не перемелет весь путь до Дувра.
Кругом раздались смешки. Майа улыбнулся.
– Как вас звать?
– Аткинс, сэр.
– Спасибо, Аткинс.
Майа снова улыбнулся про себя, уж слишком их с Аткинсом реплики напоминали диалог двух актеров в английском театре. Он снова закрыл глаза.
Судорожный стук швейной машины разодрал воздух. Майа вскочил от неожиданности, и тут только понял, что продремал все это время. Голова у него была свежая, но какая-то пустая.
– Что это такое?
По удивленному лицу Аткинса, склонившегося над ним, Майа понял, что говорит по-французски.
– Что это? – повторил он по-английски.
– Бомбардировщики, сэр. Сюда летят.
Майа как ужаленный вскочил на ноги.
– А где капитан Джебет?
– Еще не вернулся, сэр. Он все еще на носу.
Высоко в небе, в лучах заходящего солнца, кружили самолеты. Майа насчитал их пять штук.
– Вы уверены, что они за нами гонятся?
– Сначала их было шесть, один уже отбомбился. И улетел.
– Когда?
– Да только что, сэр. Вы спали. Когда он пикировал, по нему жарили из зениток, но, видать, это им нипочем.
– А близко падало?
Аткинс скорчил гримасу:
