Время новой погоды

стране, – тут она явно проиграла, хотя у меня и в мыслях нет пытаться отыскать моего так называемого папочку. Но мама у меня по-настоящему необыкновенная. У нее только девять пальцев, и она не желает уезжать из округа Магнолия даже на полдня. Хоть и сама не знает, почему. Ну, впрочем, может, человеку просто приходится быть необыкновенным, если у него всего девять пальцев. – К собственному удивлению, Бадди почувствовал, что в глазах у него скопилась влага, и он, отвернувшись к окну, принялся смотреть на пустыню. – У нее харчевня как раз вроде этой, – закончил он. – Должен сказать, я по ней скучаю.

Они немного помолчали.

– Девять пальцев? – спросила Ронда. – А за этим какая история кроется?

Бадди вздохнул и пожал плечами.

– Моя мать – загадка даже для самой себя. Но это я как раз помню: одно из моих первых воспоминаний о ней – ее рука с недостающим пальцем держит молочную бутылочку… Девять пальцев, приглаживающих мне волосы… Мне понадобилось довольно много времени, чтобы понять, что не у всех строение рук такое же.

Настроение изменилось, оба стали задумчивы.

– Ну и как это было – расти в Байю? – спросила Ронда.

– Ужи и лунный свет… – ответил Бадди. – Аллигаторы и орхидеи… Болота, которые тянутся вечно… Страсть, вуду и магия.

– Звучит потрясающе! Когда сможем поехать?

– Когда захочешь. – Бадди посмотрел на Ронду так пристально, что она отвернулась. – А как насчет южной части Тихого океана? – через некоторое время спросил он, чтобы вернуть ее внимание. – Как там было?

– Ах… – ответила Ронда. – Сыпучие пески, сверкающие на солнце, солнце на бурунах, пальмы с разлапистыми листьями, самая синяя вода в мире, рифы и морские ангелы (это рыбы такие), соленая вода, высыхающая у тебя на коже…

– А туда мы можем съездить?

– Может быть, – ответила Ронда. – Может быть, когда-нибудь…

Они создали свой собственный мир. Было ли это лишь воображением Бадди, или на самом деле Ронду окружал ореол света? Или так произошло потому, что она подвинулась и села на фоне окна, а предвечернее солнце бросало сквозь стекло за ее спиной косые лучи? Было ли это его воображением, или на самом деле весь этот день мягко светился и был прозрачен и легок, словно мечта, и края его были как-то размыты, будто телекамера реальности смягчила фокус?

Другие посетители приходили и уходили, их присутствие было совершенно несущественным, их практически не замечали, пока лохматый седобородый человек в обвисшей коричневой кожаной шляпе не явился, чтобы воспользоваться таксофоном в будке напротив их кабинки. Он выглядит так, подумал Бадди, будто только что сошел с фотографии на стене.

– Проклятье! – громко проворчал человек, роясь в карманах. Несколько голов – Бадди и Ронды в том числе – повернулись в его сторону. Не замечая всеобщего внимания, он обследовал свои карманы во второй раз. – Куда я задевал ее номер? – К этому моменту он уже вывернул карманы и выложил их содержимое на полочку под телефонным аппаратом: зажигалку, охотничий нож, несколько смятых ассигнаций, цепочку и брелок для ключей с надписью «Счастливый неудачник». Он сдвинул шляпу на затылок, почесал лоб и уставился на все эти вещи, будто, если долго на них смотреть, они выдадут ему свои секреты. – Я же знаю, он должен быть где-то здесь.

Ронда, как и все остальные поблизости, с интересом наблюдала за происходящим, но когда она снова повернулась к Бадди, то обнаружила, что зона его внимания совершенно изменилась. Впервые за весь день он пристально смотрел мимо нее, все его внимание сфокусировалось исключительно на человеке в телефонной будке. Ронда видела, как выражение лица Бадди становилось все более напряженным, а синие глаза с более темными по краям радужками, казалось, стали ярче, словно светились изнутри. Человек в шляпе с возросшим отчаянием принялся обследовать карманы в третий раз. Он затолкал вывернутый карман брюк обратно и снова вытащил его подкладкой наружу, потом проделал это еще и еще раз, словно удивляясь, что карман по-прежнему пуст. В последний раз из кармана выпала картонка спичек. Она упала на пол.

Человек смотрел на картонку с недоверчивым изумлением; когда он наклонился и поднял ее, лицо его просияло.

– Нашел! – закричал он. Он повернулся и обратился ко всем присутствующим: – Я нашел номер телефона Мюриэл!

Зрители тут же разразились аплодисментами, и вскоре к ним присоединилось все кафе. Но человек снова стал рыться в карманах.

– Эй, – он снова повернулся к собравшимся, – а кто-нибудь мне доллар не разменяет?

Ронда оглянулась на него, потом посмотрела на Бадди, потом снова на человека в шляпе, который теперь стоял у стойки, меняя одну из своих мятых ассигнаций на четвертаки.

– Бадди, – спросила Ронда. – Что такое только что произошло?

– О, – ответил Бадди. – Ничего такого.

Она пристально вглядывалась в него.

– Как ничего такого?

Бадди пожал плечами.

– Это просто что-то, что я могу сделать для людей. Иногда. Ничего особенного. Мама всегда говорила: это у меня от отца.

Человек вернулся и принялся опускать монеты в прорезь таксофона. Но Ронда все еще смотрела на Бадди.

– Ладно, – сказал Бадди. – Сейчас продемонстрирую.

Он прошел к игровому автомату, занимавшему ближний к ним угол кафе, в том месте, где следовало бы стоять автомату музыкальному. Машина выглядела нелепо в этом углу, под деревянным колесом от фургона и старой уздечкой, подвешенными к потолочной балке. Однако такие автоматы становились в те дни все более и более обычным делом, их можно было увидеть практически повсюду: в кафе, в барах, на вокзалах, везде, где людям случалось ненадолго задержаться с мелочью в карманах и хоть какой-то надеждой в душе. Автомат в этом кафе был раскрашен ярко-красными сердцами, розовыми купидонами, розами и сложенными для поцелуя губами, а еще на нем горела надпись:

Выиграй Любоооовный… Джекпот!

– Это, пожалуй, самый идиотский автомат, какой мне когда-либо приходилось видеть, – заметила Ронда, повернувшись на стуле, чтобы понаблюдать за Бадди.

– Идиотский, не идиотский, – откликнулся Бадди, – какая разница? У тебя четвертак есть?

– Терпеть не могу зря тратить деньги на такие вещи, – сказала Ронда.

– Ты их зря не потратишь.

На лице Ронды возникло скептическое выражение, но она все же бросила ему монетку.

– Орел! – крикнул Бадди, пока монетка была еще в воздухе. Он поймал ее и положил на тыльную сторону ладони, потом протянул руку – показать Ронде, что четвертак упал предсказанной стороной вверх. Бадди пожал плечами и улыбнулся.

Тем временем человек у таксофона закончил набирать номер. Он держал трубку у уха, на лице его было написано ожидание.

– Мюриэл?! – По его лицу было видно, что он ничего не понимает. – Новая компания «Имперские Ковры»? – повторил он, вертя в руке спичечную картонку и с недоверием ее разглядывая. – Это номер 770- 4358?

Бадди опустил четвертак в прорезь автомата. Помедлив минуту, он глубоко вздохнул и потянул за ручку.

Колесики завертелись в красноватом смешении губ, роз, купидонов и сердец. Слева от него колесико остановилось первым, сперва замедлив ход, а затем успокоившись на одном из сердец. Когда остановилось второе, оно тоже прекратило движение на сердце. Ронда, сама того не желая, не смогла удержаться от радостного возгласа. Третье колесико замедлило ход, как бы собираясь остановиться на очередном сердце, поколебалось, прокрутилось дальше и подошло к розе.