починить все на свете, включая генератор, холодильник и колодезный насос, теперь приводившийся в действие двигателем от «Бьюика» 58-го года. И малорослая, довольно хилая женщина по имени Бинго, которая не могла переносить яркий свет и постоянно ходила в темных очках, и на улице, и в помещении. А еще – человек по прозвищу Гравитатор: он, казалось, наслаждался любыми кратковременными гравитационными расстройствами и почти все свое время проводил на крыше. Ну и, разумеется, главным в этом странном сборище был их лидер, Биби Браун: этот выглядел так, будто сам не был уверен, что вообще хочет быть лидером. Потому что, когда бы он ни заговаривал о прежней беззаботной жизни под мостом или о проблемах, вставших перед Америкой, он сразу же начинал мерцать и становиться прозрачным – как будто, думал Хьюберт, Биби вот-вот постепенно угаснет или исчезнет совсем. Это было необычное, разношерстное сборище, но – Хьюберт не мог не отдать им должное – все они работали ужасно много и никогда ни на что не жаловались.
– Что это такое с вами? Что вы за люди? – однажды спросил у них Хьюберт. – Вы все кажетесь такими… спокойными. И энергичными.
– Это все упражнения по прочищению мозгов, – коротко пояснила Бинго и снова принялась начищать колпаки.
– Это все прочищение мозгов, – пробурчал Отшельник из внутренностей «Плимута Кранбрука» 47-го года.
– Это – прочищение мозгов, – подтвердил Гравитатор, покачиваясь на верхушке ветряной мельницы, где он чинил сломанное крыло.
– Прочищение мозгов человека, – объяснил Биби, когда Хьюберт наконец-то собрал в кулак все свое мужество и обратился к нему с вопросом, – ни на йоту не менее важно, чем очищение его пищеварительного тракта. В противном случае вам грозит переполнение самыми разными мыслями, забивающими вам голову так, что, когда вы открываете рот, чтобы что-то сказать…
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – перебил его Хьюберт. Приходилось признать, что он и ранее замечал подобный феномен, однако метафора показалась ему столь грубо-наглядной, что он почувствовал легкую тошноту. – Вы имеете в виду то состояние, когда все в голове крутится, и крутится, и крутится, пока не превращается в мешанину хаоса и неразберихи и ни в чем не остается больше ни капли смысла?
– Да, таковы симптомы, – согласился Биби. – Выглядит, как характерный случай ментального запора.
Хьюберт задумался над этим. У него сложилось весьма слабое представление о том, что говорил Биби. Но он не мог не признать, что чувствует себя несколько подавленным и разочарованным, с тех пор как они с Президентом потеряли свои должности в Столице. И в самом деле, стоило Хьюберту по-настоящему задуматься над этим, он начинал понимать, что чувствует себя подавленным и разочарованным почти всю свою взрослую жизнь. И он не мог припомнить, чувствовал ли он себя спокойным хоть раз за много-много лет.
И Хьюберт решил попробовать.
К концу первой недели и он, и Спад уже участвовали в ежедневных упражнениях Биби по прочищению мозгов. Хьюберт даже начал обучаться медленному кикбоксингу, которому Биби научился у своего дяди, первооснователя Колпачного Ранчо, а дядя – если верить всему, что говорил о нем Биби, – воспринял эту систему, когда путешествовал по Монголии. Хьюберт не смог бы найти Монголию на карте, но представлял ее себе как очень спокойное, тихое и безоблачное место, где все и каждый полностью переваривают свои мысли.
Во всяком случае, к концу второй недели Хьюберт готов был признать, что чувствует себя гораздо лучше.
Между тем Бывший Президент Спад Томпсон казался очень задумчивым с самого Халлоуина. Халлоуин пришел и прошел, оставшись для всех на ранчо как бы несобытием. По мнению Хьюберта, в сущности, не было никакой нужды кому-то из них наряжаться в костюмы: ведь эта компания и так представляла собой собрание самых странных на вид людей, каких он когда-либо встречал. Тем не менее на Спада, видимо, произвела большое впечатление передача об акции протеста, устроенной в праздничный вечер организацией «Очнитесь От Американской Мечты».
– Ох, и показали же они этим из Научно-исследовательского объекта «Запасные Чаны Времени»! – повторял он.
– Эти ребята из ООАМ не промах, – задумчиво говорил Спад Хьюберту несколько дней спустя. – Вот что я вам скажу: они нашли верную идею. – Спад нахмурил похожий на картофелину лоб, как бы пытаясь сосредоточиться, и почесал лысеющую макушку.
– А знаете что, Хьюберт? – сказал он. – Кажется, у меня есть для вас еще одно небольшое задание.
На это Хьюберт только тяжело вздохнул.
29. Птицы одного полета
Депеша 11/15
От: Эдци Финклестайна
Кому: Всем членам ООАМ
Это было время новой энергии. События в лагере Мечтателей быстро сменяли друг друга после успешной акции «Гиблый Новый Мир», проведенной в Халлоуин. Акция эта принесла группе значительно больше скандальной славы, чем все предыдущие, и Бадди едва удавалось поспевать за происходящим.
Порожденное акцией внимание – вещь хорошая, с этим соглашались все до единого: ведь оно не только усиливает влияние организации, но улучшает перспективы возможной и столь необходимой финансовой поддержки. Родриго, в частности, весьма скептически относился к тому, что Политически Корректный Цирк Уродцев сможет собрать достаточно денег, чтобы возместить утраченное правительственное спонсирование. А ведь это был один из главных аргументов в пользу слияния двух организаций. Ронда, Баттерфляй и многие другие считали, однако, что именно участие Уродцев привлекло всеобщее внимание. Тем не менее Родриго никогда не упускал возможности фыркнуть и покачать головой, стоило Бадди заговорить о планах циркачей.
Некоторые перемены казались Бадди, мягко говоря, огорчительными. Лагерь переполняли добровольцы, с каждым днем их прибывало все больше; их было так много, что Бадди не мог удержать в памяти лица людей, появлявшихся в вагонах-кабинетах, не говоря уже о тех функциях, которые они выполняли. И он начал подозревать – так же, как Эдди, – что среди Мечтателей завелся по крайней мере один «крот», потому что секретная информация о действиях Мечтателей постоянно каким-то образом просачивалась в прессу.
Помимо всего прочего, виадук, идущий над сортировочной станцией, с укрепленным на нем видеощитом, продолжавшим сверкать разнообразными сообщениями, вопреки неоднократным попыткам его испортить, обрел новую неприятную функцию. Он стал прибежищем «Наблюдателей» – людей в темных костюмах с видеокамерами и биноклями, которые, стоя на виадуке, изучали и записывали на пленку все происходящее в лагере.
И, словно эхом откликаясь на тревоги, мучившие Бадди, в это же самое время пришел красный туман – характерное проявление Новой Погоды: он окутывал город по утрам и вечерам, обливая все вокруг жутким розоватым мерцанием. И вот в такое закутанное в розовый покров утро на улицах соседнего с Мечтателями латиноамериканского квартала была замечена странная фигура, одна из самых странных фигур, когда-либо приближавшихся к лагерю. Она – если бы кому-то пришло в голову ее описать – сильно походила на баварскую крестьянку. Голова ее была окутана черным платком, длинная домотканая коричневая юбка моталась по ногам, обутым в черные туфли на несколько размеров меньше, чем нужно, так что бедняга с
