— Люди удивляются, что ты делаешь целыми днями.
— Да ничего особенного, — ответила Клер. — Я много гуляю.
— И ничего не ешь. По крайней мере, за общим столом.
— Тебе что, делать нечего, кроме как приставать ко мне? Например: положить на место мои серьги.
— Я не могу их снять, пока не заживут уши. Клер покачала головой.
— Ты еще слишком мала, чтобы прокалывать уши. Кстати, кто это сделал?
Сара Энн отвела взгляд.
— В этом доме можно за деньги получить все что угодно.
— Что ты имеешь в виду?
Отродье поглядела на сестру с удивлением.
— Клер, это самое странное место в мире, здесь живут очень странные люди. Ты знаешь того худого маленького человечка с длинными волосами, который сидит напротив тебя за обедом?
— Откуда ты знаешь, где я сижу?
— Я много чего знаю. Ну так вот, этот человек живет в дальнем конце восточного крыла дома, он ставит пьесы. Он единственный актер, а зрителей у него нет совсем. После каждой реплики он переодевается, на это уходит уйма времени. Пьесы идут часами. Он сказал, что, если я буду аплодировать каждой фразе, которую он произносит, он даст мне роль в пьесе, но мы ужасно поссорились, когда я захотела играть роль Елизаветы I.
— И ты, конечно, победила.
— Да. Он захотел, чтобы я побрила голову и надела рыжий парик, по я отказалась. А ты знаешь тех двух пожилых дам, сидящих рядом с папой? Они воровки. Честное слово! Они воруют во всех комнатах. Обрати как-нибудь внимание: после обеда возле их тарелок не будет столового серебра. Они суют его в рукава.
— Рукава, должно быть, очень пачкаются.
— Дворецкий забирает серебро из их комнат раз в неделю, если только к обеду не приглашено больше гостей.
— А как мама?
— Она проводит вторую половину дня с двумя старыми сплетницами, которые все про всех знают. Они рассказывают ей сплетни о герцогах, лордах, виконтах и какие там еще есть титулы?
— Маркизах?..
— Да. Обо всех. Ты бы послушала, что они рассказывают о принце Уэльском?!
— Тебе не следует этого знать. Ты что, опять подслушивала у дверей?
— Раз ты так, я не скажу тебе, что знаю о матери Гарри. Клер сделала вид, что сообщение ее совершенно не интересует.
— Ты имеешь в виду Ее светлость?
— Да, но это будет стоить… Клер встала.
— Ну ладно, я скажу. Старуха ненавидит всех своих детей, кроме Гарри. Он ее любимчик, она просто обожает его. Я слышала, она была даже рада, когда два ее старших сына умерли и Гарри стал герцогом.
— Какие ужасные вещи ты говоришь!
— Я повторяю, а не говорю. А ты знаешь, что у нее раздроблена нога? Она может ходить, но очень плохо. Ходят слухи, что она хотела сбежать от мужа, ее экипаж перевернулся и придавил ей ногу. Гарри родился шесть месяцев спустя. Говорят, Гарри тоже обожает мать и делает все, что она прикажет. — Отродье посмотрела на сестру хитрыми глазами. — Он даже женится на той, кого выберет его мать.
Клер холодно улыбнулась.
— Интересный дом. Мне, пожалуй, надо встретиться со всеми этими людьми. Я не хочу, чтобы окружающие придавали моему отсутствию какой-то особый смысл.-
— В этой семье можно есть живых цыплят на обед, и никто не сочтет тебя странным. — Отродье встала. — Я пошла. Сегодня буду играть какую-то Марию-Антуанетту.
— Будь осторожна. Ей отрубили голову. Сара Энн посерьезнела.
— Я не забуду.
Она побежала по дорожке, и Клер крикнула ей вслед:
— И держись подальше от моей шкатулки с драгоценностями!
Отродье только махнула рукой в ответ.
Клер вернулась в дом, переоделась к ленчу и просидела за столом, стараясь не глядеть на двух пожилых дам, которые якобы прятали столовое серебро в рукава. Она спросила длинноволосого мужчину, сидевшего напротив, о его пьесах, и он радостно пригласил ее принять участие в одной из них. Он сказал, что она могла бы играть Анну Болейн или Кэтрин Говард: обе они были обезглавлены по приказу Генриха VIII. Клер вежливо улыбнулась и отказалась.
После ленча она прошла в золотую гостиную и села рядом с матерью. Три другие дамы, находившиеся здесь же, кидали на нее многозначительные взгляды, чтобы заставить ее уйти, но Клер не обращала на них никакого внимания.
— Клер, дорогая, ты не могла бы принести мою шаль, мне страшно холодно, — сказала мать.
Клер вздохнула и пошла в комнату матери за шалью. Потом, когда она принесла ее, у Арвы нашлось для нее другое дело. Клер поняла намек и оставила дам.
«Я буду герцогиней, но сейчас никто не хочет иметь со мной дела», — вздохнула она про себя.
Клер побродила по дому и подумала, что, раз все разошлись по гостиным, восточное крыло пустует и никто не помешает ей познакомиться с ним.
Там были широкие коридоры, в которые выходило множество дверей. На стенах висели портреты мужчин и женщин, должно быть, предков Гарри, хотя ни у кого не было таких светлых волос и красивых лиц. Удивительно, но все предки Гарри были темноволосы.
В конце коридора Клер набрела на приоткрытую дверь. Она нерешительно толкнула ее и попала в прелестную комнату, отделанную голубым шелком с желтыми розами и голубым ковром на полу. Из окна струился свет и падал — о чудо из чудес! — на книги. Девушка подошла к полкам и стала читать их названия. Взяла «Уэверли» Вальтера Скотта. Обернувшись, она чуть не задохнулась от неожиданности. На стуле сидела, молча глядя на нее, дама, которая улыбалась ей за столом.
— Извините, я не знала, что здесь кто-то есть. Я сейчас уйду, не стану вам мешать.
— Нет, — тихо ответила хозяйка комнаты, и Клер показалось, что она очень стесняется. — Пожалуйста, останьтесь.
Клер села.
— Какая прекрасная комната.
— Да…
— И вы часто приходите сюда?
— Я провожу здесь большую часть времени.
Клер поняла, что разговора не получится, открыла книгу и стала читать, но время от времени ловила на себе пристальный взгляд дамы. Клер прикинула, что ей, должно быть, лет тридцать с небольшим, однако одета она была, как школьница, в розовое платье с множеством оборок. Платье ее старило, а волосы и вовсе были распущены по спине, как у Сары Энн, а ведь той было всего четырнадцать. Клер представила себе, как эта женщина могла бы выглядеть с собранными в пучок волосами, жемчужными серьгами и в простом платье строгих линий, которое подчеркивало бы ее прекрасную фигуру.
Клер почувствовала себя неловко, когда незнакомка поймала ее пристальный взгляд.
— Нам, наверное, следует представиться друг другу: я — Клер Уиллоуби и я помолвлена с герцогом.
— Да, я знаю, мы все знаем, кто вы.
Она произнесла это просто и тихо, но Клер ее слова вывели из себя.
— Да, кажется, все всё обо мне знают, только я живу в полном неведении. — Ее недовольство росло. — Я пыталась познакомиться, но мужчины не желают со мной говорить, впрочем, как и большинство женщин. Моя сестра знает о доме больше меня, хотя в один прекрасный день я стану здесь хозяйкой. Я
