сценарий. Я слышал, что в Голливуде есть черный список. Раз есть черный список, чтобы помочь с работой черным, пусть заведут желтый список, и я тоже найду работу.
— Черный список — это не совсем то, что ты думаешь, — сказал Римо, но Чиуна уже не было в закусочной.
Римо пожал плечами, взял свою обычную утреннюю порцию газет и швырнул на прилавок пятерку. Не дожидаясь сдачи, он последовал за Чиуном.
— Сценарий будет как раз для Пола Ньюмена и Роберта Редфорда, — сообщил Чиун. — Как раз то, что им нужно, чтобы стать настоящими звездами.
— Я так понимаю, что никогда не смогу его ни прочесть, ни увидеть. Ты лучше расскажи мне, в чем там дело, а то я никогда не успокоюсь, — попросил Римо.
— Прекрасно. Так слушай же: главный герой — лучший в мире ассасин, глава древнего клана убийц.
— Это ты, — сказал Римо. — Чиун, великий Мастер Дома Синанджу.
— Не перебивай! Этот несчастный человек вынужден против своей воли работать в США, потому что ему нужно золото, дабы спасти от голода и страданий свою маленькую корейскую деревню. Но дают ли ему возможность применять в США свое благородное искусство? Нет. Его делают тренером и заставляют передавать секреты Синанджу толстому и ленивому любителю мяса.
— А это я, — сказал Римо. — Римо Уильямс.
— Они находят этого несчастного любителя мяса, когда тот служит полицейским, хватают его и сажают на электрический стул, который не срабатывает, ибо ничто в Америке не работает, кроме меня. Спасшись от смерти, он занимает место убийцы в секретной организации, борющейся с преступностью в Америке. Организация называется КЮРЕ, и руководит ею слабоумный.
— А вот и Смит! — обрадовался Римо. — Доктор Харолд В.Смит.
— История эта повествует о злоключениях любителя мяса. Неприятности преследуют его, пока он бредет, ковыляя, по своему жизненному пути, а никем не ценимый и не любимый Мастер с риском для собственной драгоценной жизни каждый раз спасает его от смерти. И вот однажды благодарный народ воздает Мастеру по заслугам — ибо даже самые глупые народы могут быть благодарными, — и Америка осыпает его золотом и бриллиантами. И он возвращается в свою родную деревню, чтобы провести остаток жизни в мире и покое, всеми любимый.
— Это все о тебе, — заметил Римо. — А что случилось со мной? С любителем мяса?
— Мелкие детали я еще не обдумывал.
— И для этого нужен Пол Ньюмен и Роберт Редфорд?
— Правильно, — подтвердил Чиун. — Они за это ухватятся.
— А кто из них кого играет? — поинтересовался Римо.
— Ньюмен будет играть Мастера, — сказал Чиун. — Нам придется сделать что-то с этими его смешными круглыми глазами, чтобы заставить их выглядеть как надо.
— Ясно. А Редфорд будет изображать меня.
Чиун повернулся и так посмотрел на Римо, как будто его ученик заговорил на неизвестном языке.
— Редфорд будет играть главу сверхсекретной организации, который, по-твоему, напоминает Смита, — произнес Чиун.
— Тогда кто же играет меня? — удивился Римо.
— Знаешь, Римо, когда снимают фильм, то какую-нибудь женщину назначают ассистентом режиссера, а она уже находит актеров на все мелкие, незначительные роли.
— Мелкая роль? Это ты про меня?
— Точно, — сказал Чиун.
— Ньюмен и Редфорд будут изображать тебя и Смита, а моя роль незначительная?
— Совершенно верно.
— Надеюсь, ты встретишь Ньюмена и Редфорда, — сказал Римо. — Очень надеюсь, что встретишь.
— Конечно, встречу, для того я и еду в этот ресторан. Я слышал, когда они в городе, они всегда там обедают.
— Надеюсь, ты встретишь их. Я в самом деле на это надеюсь.
— Спасибо, Римо, — поблагодарил его Чиун.
— Нет, я действительно надеюсь, что ты их встретишь, — повторил Римо.
Чиун поглядел на него с интересом.
— Ты обиделся, да?
— А почему я не могу обидеться? Для себя и Смита ты находишь звезд, а для меня, значит, довольно и мелкой роли.
— Мы найдем тебе кого-нибудь, вот увидишь. Кого-нибудь похожего на тебя.
— Да? И кого же?
— Сиднея Гринстрита. Я видел его по телевизору, он был совсем неплох.
— Во-первых, он умер, а во-вторых, он весил триста фунтов.
— Ну тогда, Питера Устинова.
— Он говорит не так, как я. У него акцент.
— Мы никогда не закончим фильм, если ты будешь ко всему цепляться, — заметил Чиун.
— Я не собираюсь иметь ничего общего с этим фильмом, — фыркнул Римо.
Надувшись, он остановил машину в самом центре города. Был уже почти полдень, и очередь желающих пообедать в этом маленьком ресторане заворачивала за угол.
— Видишь эту толпу? — спросил Римо. — Все они хотят встретиться с Ньюменом и Редфордом и продать им свои сценарии.
— Мой лучше всех, — сказал Чиун. — А как насчет Раймонда Барра?
— Не подойдет, он слишком стар, — произнес Римо.
— Ты просто чересчур упрям, — объявил Чиун, вылезая из автомобиля и направляясь ко входу в ресторан.
Ему не нужно было становиться в очередь: ежедневно для него оставляли свободным столик в глубине зала. В первый же день он урегулировал этот вопрос с владельцем ресторана, засунув его голову в котел с супом из морских продуктов.
На середине улицы Чиун на мгновение замер, а затем вернулся к машине. Его лицо сияло радостью, как у всякого, кто совершает благородный поступок.
— Я нашел! — воскликнул он.
— Ну и кто же это? — проворчал Римо.
— Эрнст Борньин.
— Ооох... — простонал Римо и нажал на акселератор. Через открытое окно он слышал, как Чиун кричал вслед:
— Подойдет любой толстый белый актер! Вы же все на одно лицо, это всякий знает!
Глава Американской Национальной партии именовал себя «Оберштурмбаннфюрер Эрнест Шайсскопф». Это был двадцатидвухлетний парень с прыщавым лбом, настолько худой, что повязка со свастикой соскальзывала с рукава его коричневой рубашки. Его черные штаны были заправлены в начищенные до блеска сапоги, но ноги были так тонки, мускулы на них так незаметны, что нижняя часть его тела в целом производила впечатление двух карандашей, воткнутых в две буханки черного хлеба.
Он глядел прямо в телевизионные камеры, снимающие пресс-конференцию, и пот выступал у него на верхней губе. Римо смотрел новости, лежа на диване в небольшом доме, который он снимал.
— Это правда, что вы бросили школу после десятого класса? — задавал вопрос журналист.
— Да, как только понял, что в школе наши головы забивают еврейской пропагандой!
Его голос был так же тонок и бесплотен, как и тело. Еще два одетых в форму нациста стояли у стены за его спиной. Их маленькие злобные глазки смотрели прямо перед собой.
— И тогда вы попытались вступить о Ку-Клукс-Клан в Кливленде? — спросил другой журналист.
— Это была единственная организация в Америке, не желающая отдавать страну в лапы ниггеров.
— Почему же вас туда не приняли?
— Я не принимаю эти вопросы, — заявил Шайсскопф. — Я пришел сюда, чтобы поговорить о нашем