ушел.
В лаборатории все выглядело вполне обыкновенно, кроме плексигласового куба, соединенного с каким- то сложным аппаратом. В кубе ничего не было, кроме куска протухшего мяса и нескольких мушиных пятнышек.
— Ты думаешь, это может что-то значить? — спросил Римо.
— Вряд ли пристало Мастеру Синанджу разглядывать помет всяких козявок, — надменно заявил Чиун. — Эти мелочи мы оставим императору Смиту. Белым людям нравится помет. Именно поэтому они изобрели танцы диско и замороженную пищу.
Римо взломал запертый ящик стола, внутри лежала пачка листков, испещренных математическими уравнениями и неразборчивыми записями.
— Здесь личные вещи и письма. Еще заметки. Они принадлежали... ну-ка посмотрим, — он перевернул один из конвертов. — Декстер Морли. Тут еще куча каких-то букв после его имени.
— Букв? — переспросил Чиун.
— Ага. Сокращения от званий. Вроде д. фил от доктора философии. Думаю, кем бы он ни был, он тоже доктор.
— Да, доктор. Без сомнения ветеринар, — сказал Чиун, с отвращением окидывая взглядом аквариумы, наполненные жабами и саламандрами.
Глава семнадцатая
Когда Смит вошел в свою квартиру на Сент-Мартине, Берри Швайд, закутавшись в голубое одеяльце, скорчился в углу, подальше от лучей яркого солнца.
Когда появился Смит, Берри увидел его и вспыхнул от радости, столь сильной и всепоглощающей, что она озарила его жалкое лицо, будто магниевая вспышка.
— Ты вернулся! Ты на самом деле вернулся! — кричал Берри.
Он поднялся на ноги, низенький и пухлый.
— Я же говорил тебе, что вернусь, Берри, — ответил Смит.
В руках у него был маленький чемоданчик с компьютерным доступом к записям КЮРЕ, который он взял из камеры хранения в аэропорту Сан-Хуан в Пуэрто-Рико.
Едва Смит положил чемоданчик на журнальный столик, как одна из его застежек отскочила, Смит со вздохом открыл чемоданчик и ответил на телефонный вызов.
— Да?
— Это звонят из вашего кабинета, доктор Смит.
— Это вы, миссис Микулка?
Голос у женщины был явно более веселый, чем накануне.
— Я только хотела вам сообщить... Я полагаю, что хорошенько подумав... то есть я хочу сказать...
— Я уверен, что вы ничего не упустите, миссис Микулка, — сказал Смит.
— Ой, да это вовсе не я. Все было так непонятно, загадочно, а потом я получила эту телеграмму и...
— Миссис Микулка, в данный момент я действительно очень занят, — сказал Смит. — Наверное, этот разговор можно отложить.
— Я понимаю, доктор Смит. Еще только о моем увольнении...
— Вы не будете уволены, — ровным голосом сказал Смит.
— А я думала, вы захотите, чтобы я ушла, — ответила она.
— Не знаю, почему вам пришла в голову такая мысль, — заметил Смит.
— Ну, ведь... э, ну... — забормотала она.
— Продолжайте работать, миссис Микулка.
Когда он разъединился, Берри Швайд спросил:
— Харолд, дать тебе попить чего-нибудь прохладительного?
— Не надо, Берри.
— Вот. Я уже налил, — он протянул Смиту бокал с какой-то зеленоватой жидкостью.
Смит взял бокал.
— Но ведь он совсем не холодный, — заметил Смит.
— Лед растаял. Я приготовил его еще вчера сразу после твоего ухода. Я и в самом деле очень скучал по тебе, Харолд.
Смит откашлялся.
— Хотя я и пытался тут хоть как-то скоротать время. Я записывал рок-музыку и работал с космической рефракцией, которая сохраняет все твои записи, а еще разговаривал с твоим приятелем Римо по телефону.
— Что такое? — Смит воззрился на кругленького, похожего на шарик масла человечка. — Почему же ты мне раньше не сказал? Когда он звонил?
— Сегодня утром. Он говорил что-то о человеке по имени Перривезер.
— А что он о нем говорил? — сердито спросил Смит.
— Он ничего не знал о нем. И просил тебя выяснить, кто этот человек, — продолжая объяснять, Швайд раскрыл чемоданчик Смита и заговорил громче, выстукивая на клавиатуре: «Валдрон Перривезер Третий, адрес...»
Смит пошел на кухню и смешал себе прохладительный напиток, добавив холодной воды из-под крана.
Когда он вернулся в гостиную, Швайд вручил ему большой лист бумаги. Смит посмотрел на записи и кивнул.
— Я правильно сделал, Харолд? Ты мной доволен?
— Ты прекрасно справился, Берри, — одобрил Смит.
Он позвонил Римо в лаборатории МОЗСХО, но ему ответили, что Римо и Чиун выехали в Массачусетс.
Просмотрев компьютерную распечатку, сделанную Берри, Смит набрал номер телефона Перривезера.
— Говорите, — донесся до него знакомый голос.
— Это Смит. Что вы задумали, Римо?
— Я думаю о том, что прошлой ночью нам пришлось избавляться от атомной бомбы. А теперь у нас тут три трупа и чертов зоопарк из скелетов. Как вы полагаете, вы смогли бы прервать свое островное помешательство и приехать помочь нам?
— Чьи эти три трупа? — спросил Смит.
— Понятия не имею.
— Кто их убил?
— Мы. Точнее, мы убили двоих, — поправился Римо. — Послушайте, Смитти, по телефону это слишком долго объяснять. Кстати о телефоне, что за странный тип отвечает по вашему номеру? Я думал, что никому, кроме вас, не позволено отвечать на звонки вашего телефона.
— Обычно так оно и есть, — ответил Смит. — Но тут были исключительные обстоятельства.
— Что сие означает?
— Мне пришлось уехать по делам, — пояснил Смит.
— Интересно, чем это вы занимались, нашли магазин, где канцелярские скрепки дешевле? Ладно, Смитти, давайте ближе к делу. Тут у нас становится горячо.
— Я бы предпочел не занимать так долго открытую линию, — заметил Смит.
— Хорошо, только еще одна деталь, — ответил Римо. — Это имя. Декстер Морли. По-моему, он профессор или что-то в этом роде.
— А что с ним такое?
— Это тот, кого мы не убивали.
— Как он умер?
— Если тот, кого я имею в виду, и есть профессор, то он лежит в луже.
— В луже чего?
— В луже из самого себя. Это все, что от него осталось, да еще кипа бумаг, в которых мы ничего не
