специального испытательного лагеря, предназначенного для защиты от пресловутой орды Чингисхана.
Гарольд В. Смит получил сообщение от своей русской знакомой Анны Чутесовой, что опасности неизбежной войны больше не существует. Но по новым данным это могло повториться вновь. Это приводило его в состояние стресса.
— Да, но мы немного больше о нём узнали, мистер Смит. Мы узнали, что у Ремо было нечто, в чём он нуждался.
— И что это?
— Синанджу стояли на его пути в течение столетий.
— Но он, где бы он ни был и что бы он ни делал, всё ещё существует.
— Ах, мистер Смит, вам недостаёт важного звена. Это синанджу.
Они занимались любовью в апартаментах Анны, на пушистом ковре, в полной темноте, освещаемые только огнями Москвы, отражающимися в окнах. Их тела были слиты воедино, пока Анна с исступлённым радостным криком не достигла вершины блаженства.
— Ты прекрасен, Ремо!
— Прекрасно. Моё сознание находится где-то в другом месте, — сказал Ремо.
— Ты не говорил мне этого.
— Я не собирался оскорбить тебя, но любовное ухаживание является частью моего мастерства. Когда оно лучше, когда просто прекрасное, но я никогда не забочусь об этом.
— Так это для тебя работа, Ремо? — спросила Анна.
— С тобой это никогда не было работой, Анна.
— Я надеюсь на это, — сказала она. — Но никогда не смогу узнать этого наверняка.
— Ты знаешь, — сказал он, нежно целуя. Но она была права. Когда вы принадлежите синанджу, когда вы Мастер синанджу, вы не можете быть им только время от времени. Синанджу живёт внутри вас.
Когда он видел Арисона, он ни минуты не сомневался, что должен делать. И если он возмущался, то только так, как возмущался бы дурным запахом. У него не было выбора. Его анахронизм по отношению к этой силе был таким же централизованным, как и его дыхание. И Ремо не знал почему.
Внезапно на маленьком столике рядом с ними зазвонил телефон. Ремо снял трубку без особого волнения.
Это был Чиун, который сказал, что мистер Арисон вернёт сокровища синанджу Ремо, если Ремо согласится встретиться с ним в особом месте, месте, которое дорого его сердцу.
— Хорошо. Я сделаю это в своё время.
— Что может быть важнее сокровищ синанджу?
— Маленький Отец, я верну сокровища, но немного позже.
— Я знаю, чем ты занимаешься: ты тешишь свою плоть и за это будешь наказан. Я сожалею, что потратил на тебя лучшие годы моей жизни.
— Я говорю только о нескольких минутах, — сказал Ремо.
— Ты говоришь о неконтролируемой грязной похоти. Ради удовлетворения этой нахальной русской девки ты совершенно забыл о своей прекрасной жене Пу.
— Я верну сокровища, Маленький Отец, — сказал Ремо и повесил трубку.
Местом, которое выбрал Арисон, был протянувшийся на многие мили комплекс подземных бетонных бункеров, перед которыми стояли разрушенные бетонные противотанковые укрепления. Они тянулись вдоль границы Франции и Германии.
Это была, возможно, величайшая неудача всех времён — линия Мажино, демонтирование которой так дорого стоило Франции. Франция строила на этих оборонительных сооружениях всю свою внешнюю политику. Когда Германия атаковала Польшу, Франция, её союзник, трусливо выжидала, надеясь на крепость линии Мажино.
Но Германия обошла её.
Ни один человек во Франции не подумал об этом.
Франция пала.
Началась вторая мировая война, и линия Мажино перестала существовать.
Внутри похожего на гроб помещения ждал мистер Арисон. Его глаза светились в темноте. Он держал в руках большую вазу, расписанную розовыми фламинго. Каждый фламинго держал золотую удочку с алмазом на конце.
Ремо рассматривал вазу, сидя среди тридцати или больше абсолютно похожих ваз. Он никогда не видел где-либо ещё такого количества подобных ваз, потому что младшая династия, которой они принадлежали, совершенно исчезла, поглощённая страной, которая теперь называлась Китаем.
Последний раз он видел эти вазы в сокровищнице Дома синанджу. Арисон протянул вазу Ремо.
— Ты можешь взять и остальное. Только выполни обязательство, данное Чиуном.
Ремо видел его очертания в темноте, как будто от него шло слабое сияние. Однако Анна с трудом ориентировалась в темноте. Ремо взял одной рукой прекрасную вазу, а другой поддержал Анну.
Арисон ждал, посмеиваясь и насвистывая. В подземном бункере что-то содрогнулось. Это было похоже на движение транспорта наверху. Многочисленного транспорта. Один за другим грузовики грохотали над их головами.
— Твой выбор, Ремо. Только скажи, и я расскажу тебе, где вот уже несколько лет лежат сокровища. Верни их обратно Чиуну, и вы оба порадуетесь, что заполучили обратно тысячелетнее беспокойство, свидетельства убийств императоров и устранения конкурентов. Они ваши. Пощупайте их.
Ремо ощущал стекло в своей руке. Чиун ценил этот период больше, чем любой другой. Откуда Арисон знает это?
Звуки наверху стали ещё сильнее.
Арисон не проявил никакого беспокойства.
— Что ты собираешься здесь делать?
— Если ты заберёшь сокровища, тебя не должно это волновать.
— Ты, считаешь, что я должен убраться из Европы?
— Особенно сейчас.
— Что ты собираешься здесь делать?
— Старинное занятие, — вздохнул Арисон. — Одно из моих любимых.
— Война?
— Ну, уж не танцы, — ответил мистер Арисон. — Подумай об этом. Ты сможешь вернуться в Синанджу как Мастер, которой вернул сокровища. Подумай о Чиуне. Подумай о его благодарности. Подумай о том, что ты сможешь одержать победу.
Ремо в первую очередь вспомнил о своей жене Пу. Он также знал, что возвращение сокровищ положит конец жалобам Чиуна. Чиун был счастлив только тогда, когда имел возможность жаловаться. Слова «всё в порядке» почти никогда не слетали с его губ.
— Не беспокойся. Группа доблестных французских офицеров решила восстановить честь Франции, запятнанную этими трусливыми дикарями. Ты не знаешь, как это было тяжело для меня. Мы ждали этого почти пятьдесят лет, со времени франко-германской войны. Поколение, выросшее без франко-германской войны, подобно ночи без звёзд.
— Ремо! — воскликнула Анна. — Ты не можешь снова допустить подобное бедствие. Ты не можешь позволить, чтобы миллионы людей погибли из-за твоих сокровищ. Ремо?
— Подожди, — сказал Ремо, чей брак с Пу был всё ещё действителен в Синанджу. — Я подумаю.
ГЛАВА 12
Это был непростой выбор, и недостаток времени не делал его легче. С одной стороны — насильственная смерть многих тысяч гражданского населения в Европе, которое после многих столетий взаимных убийств наконец научилось жить в мире. Этот порядок будет нарушен, будут разрушены многие
