города, и, возможно, всё это приведёт даже к полному уничтожению одной из наций.
С другой стороны — сокровища синанджу. На самом деле, когда Ремо думал об этом, у него не было большого выбора. Войны были всегда. Если не между Францией и Германией, так между арабами и иранцами, арабами и израильтянами, арабами и африканцами или между арабами и арабами. И это только в одной этнической группе. Прослеживая движение антисемитов только в азиатском регионе, вы могли бы только здесь насчитать добрых двадцать войн.
Так что же его на самом деле останавливает?
— Ремо, почему ты так долго думаешь? — спросила Анна. — Разве ты позволишь французам и немцам снова перебить друг друга?
— Уф, — вздохнул Ремо.
— Это твой ответ на объявление войны? Тебе нечего сказать, кроме этого дурацкого «уф»? Что же это?
Ремо пожал плечами.
— Поверь мне, Ремо. Думаю, я знаю, что собой представляет мистер Арисон. Я не верю, что он непобедим. Не заключай с ним сделку. Я помогу тебе найти сокровища. Ты никогда не думал, что Россия и Америка могут соединиться, чтобы поработать для тебя? Я думаю, мистер Арисон совершил ошибку, вернув часть сокровищ. Ремо, останови эту войну!
Арисон, который позволил Анне выступить с этой взволнованной речью, наконец прервал её. Его голос отражался под сводами бункера подобно гимну, подобно раскатам труб, звеневших над полями сражений. Анна была застигнута врасплох. Она прижалась к Ремо. Влага, просачивающаяся через бетонные стены бункера линии Мажино, пахла канализацией. Во время войны люди сражались в бункерах и похуже этого. И вся воинственная музыка не смогла изменить этого печального факта. Она сжала руку Ремо, когда Арисон заговорил:
— Ремо, хочешь ли ты реально увидеть старомодную войну? Я могу отлично это устроить. Не какое-то действие, когда на города падают бомбы, а одинаково одетые мужчины ползают в грязи, и ни один из них даже не знает, где в настоящий момент находится враг. Я не говорю об этой современной гадости. Я говорю об отличной старомодной войне, со знамёнами и трубами и с мужчинами в блестящих мундирах, марширующих навстречу истории и славе.
— И рубящих друг друга подобно мясникам, чтобы потом их подвиги были воспеты постами, — сказал Ремо. — Я читал о подобных типах.
— Снова наёмник синанджу, всё время этот наёмник. Так как насчёт соглашения? Тебе не нужно заботиться об этих армиях. Ты всегда использовал доблестных воинов только для того, чтобы оттенить свои услуги.
— Вы не хотите рассказать нам, как вам мешают уже тысячи лет? — спросила Анна.
— Я не с тобой разговариваю, девчонка, — сказал Арисон. — Так как, синанджу? Давай заключим соглашение. Ты получишь сокровища. Все твои люди только и мечтают об этом. Не вздумай отказаться от всего этого ради какой-то девчонки.
— Ремо! — крикнула Анна.
— Я всё ещё воспитанник монахинь. Я всё ещё американец, — сказал Ремо. — Поэтому — никаких соглашений.
В этот момент произошло какое-то необъяснимое колебание воздуха, и Ремо почувствовал рядом с собой некую странную силу. Он всё ещё держал в руках вазу, но ему начало казаться, что стекло больше не было стеклом, а его тело уже не принадлежало ему.
Прежде чем Ремо смог понять, что происходит, мистер Арисон снова исчез. Так Ремо остановил войну.
Это было не слишком тяжело. Вместе с исчезновением Арисона Франция и Германия осудили своё сумасшедшее командование, которое «из-за преступной халатности чуть было не ввергло свои страны в пучину бедствий».
Но Ремо выбрался на солнечный свет только с одной вазой, которая напоминала ему об этом происшествии.
— Я не думаю, что Чиун позволит мне развестись с Пу за одну только зловонную вазу, Анна, — сказал Ремо. — И я не могу порицать его за это. Сокровища были почти у меня в руках, и после наипростейшего соглашения относительно какой-то вшивой войны я бы решил эту проблему и был бы свободен. Я мог бы оставить Чиуна далеко позади. Я мог бы оставить позади любого Мастера синанджу.
— Дай мне посмотреть вазу, — сказала Анна.
Ремо начал стирать грязь, прежде чем передать вазу Анне, но она остановила его и сказала, чтобы он оставил всё как есть.
— Это наш шанс. Это именно то, на что я рассчитываю. Арисон оставил землю. Я удивляюсь, как он сделал это.
— Это просто грязь, которую легко счистить, — сказал Ремо. — Я не думаю, что Чиун надеялся получить всего одну вазу вместо всех сокровищ, да ещё и грязную к тому же.
— Грязь — это то вещество, в которое была спрятана ваза. Грязь существует в каждом месте, и с помощью новейшей технологии мы сможем определить, откуда она была взята.
— Мы возвращаемся в Россию?
— Ты что, ребёнок? Я говорю о современнейшей науке. Твой Гарольд имеет доступ к высочайшим достижениям в области технологии. Он твой лучший шанс.
Никто из них не спешил ничего говорить учёному в спектрометральной лаборатории, чтобы своими подозрениями не отвлекать его от работы. Кроме того, они заметили ещё одного известного учёного, который обычно участвует в финансируемых правительством археологических экспедициях.
Анна изумлялась, как исследования такого высокого уровня можно было обеспечить подобной секретностью. Они ехали на заднем сиденье «лимузина», снабжённого небольшим компьютером.
Анна оценила, какой отличный выбор сделала Америка в лице Гарольда В. Смита, молчаливого руководителя организации Ремо, с головой, похожей на лимон. Гарольд В. Смит был одним из тех, кто верил в «красную опасность». Он воспринимал её страну как. врага. Он получил предупреждение и старался отвести удар от своей собственной страны, Но при этом он не считал Россию мировым демоном. Он не только не стремился развязать войну, но его человек сделал всё возможное, чтобы предотвратить её.
Ремо положил руку ей на шею. Анне нравилось, что его рука лежала на её шее, но она не хотела достичь оргазма на заднем сиденьи американского «лимузина». Они почти уже выехали из Нью-Йорка. Шофёр сидел, отделённый от них пуленепробиваемым стеклом. Они могли слышать его, но он не слышал их до тех пор, пока они не передавали ему распоряжения в микрофон. Это был чрезвычайно роскршный автомобиль, снабжённый даже телевизором.
В результате исследований в лаборатории была изучена структура земли, прилипшей к вазе, путём бомбардировки её электронами в специальной установке. Результаты исследования выводились на принтер.
Они слушали, как оператор считывает структуру земли, найденной на вазе.
Археолог-географ заносил полученные данные в портативный компьютер. Анна подумала, что оба мужчины выглядели совершенно обычно, были одеты, как средние американцы, но делали такие необычные вещи.
Анна сбросила прекрасную, ловкую руку Ремо.
— Пожалуйста, — сказала она.
Гарольд В. Смит покраснел.
— Ничего, — ответил Ремо. — Я не делаю ничего особенного. Если бы что-то делал, ты бы чувствовала это…
— Ремо! — воскликнула Анна.
— Ремо, пожалуйста, — попросил Смит, опуская глаза.
— Ничего, — сказал Ремо, возвращая руку на место.
Компьютер идентифицировал три места на Земном шаре, где находится подобная почва. Два из них Ремо отверг немедленно: одно находилось в джунглях Чили, а другое — в маленькой рыбацкой деревушке в Африке.
