Наследница Дестроера

лиловатая точка.

— Пигментация, — констатировал он. — Возможно, родимое пятно.

— Называете себя врачом, а воспаление третьего глаза в упор не можете распознать! — заклеймил Чиун и принялся массировать Смиту виски.

— Это что еще за средневековые суеверия?

Чиун не удостоил его ответом. Его пальцы переместились Смиту на восковой лоб. От усердия он даже закрыл глаза.

— Что это он делает? — обратился Кимбл к Римо.

— Понятия не имею.

— Но вы, кажется, его ассистент?

— Я в основном слежу за тем, чтобы люди вроде вас ему не мешали.

— Я проверяю кот-ди. —Чиун вдруг открыл глаза и убрал руки со лба больного.

— Это еще что такое?

— Кот-ди —это вроде выключателя. Как телевизор — то включают, то выключают. Если на него правильно нажать, человек словно отключается. Точь-в-точь как Смит.

— Да будет вам! Это же абсурд!

— Римо вам сейчас продемонстрирует.

Римо протянул руку и легонько постучал доктора Кимбла по лбу в самом центре. Доктор Кимбл закатил глаза и стал оседать на пол. Римо успел подхватить его под руки и спросил у Чиуна:

— Что теперь с ним делать?

— Если хочешь, можешь его включить обратно.

Римо нащупал лоб и тихонько стукнул. Доктор с усилием встал на ноги и одернул халат.

— Я что — потерял сознание?

— Вернее сказать — отключились, — уточнил Чиун.

— Я вам не верю!

— Никто не верит, — пожал плечами Римо и подошел к Чиуну. — Ну, как он?

— Ужасно! Вся внутренняя гармония нарушена. Похоже на непоправимые повреждения.

— Мы не можем позволить Смиту умереть. Сделай что-нибудь!

— Я говорю не о Смите, — сказал Чиун, вынимая из вены больного капельницу и отключая его от электродов. — С ним все будет в порядке. Я говорил о Голландце. Ты только взгляни, что он сделал с кот-ди.

—Слишком сильно нажал?

— Если бы! Он намеревался нанести смертельный удар — милосердный, но бесповоротный. Я заметил кое-что еще в Синанджу. Помнишь, как он лишил жизни Ма Ли? Удар тоже был не без погрешностей. Помнишь ту кровавую слезу? Голландец теряет над собой контроль, и этот неловкий удар — лишнее тому подтверждение.

— А-а, — протянул Римо. — А Смит-то как?

Чиун нажал пальцем на крошечный кровоподтек у Смита на лбу. Тот моментально открыл глаза, словно веки были подвязаны на резиночки.

— Мастер Синанджу? — отчетливо произнес он и попытался сесть.

Чиун уложил его на подушку.

— Вы выздоравливаете. Император Смит. И все — благодаря вашему верному слуге!

— Голландец!

— Мы знаем, Смитти, — вставил Римо. — Это все его рук дело.

— Тшш! — зашипел Смит, метнув взгляд в сторону доктора Кимбла.

Тот стоял в углу комнаты и поочередно жал на разные точки у себя на лбу. В порядке эксперимента.

— Кажется, я понял, — сказал он. — Путем раздражения нерва, доселе неизвестного медицинской науке, вы перекрываете биоэлектрическую активность в мозгу. Результатом служит бессознательное состояние, при том что ткани не повреждаются. Но я никак не могу найти у себя этот нерв.

— Я вам помогу, — предложил Римо, взял руку доктора в свою и сложил ее в кулак. Выпрямив указательный палец, он положил его врачу на лоб, а тот забавно закатил глаза, словно пытаясь разглядеть указанную точку.

— Вот здесь надо нажимать, — сказал Римо и отошел.

Доктор так и сделал и тут же повалился на пол.

— Безотказно действует! — Римо весело присвистнул.

— Так, значит, за всеми нашими покушениями стоял Голландец? — сказал Смит и сел в кровати. Лицо его порозовело, подобно тому как вино окрашивает прозрачный бокал. — А ниндзя и Адонис были самозванцы?

— Если бы вы внимательно слушали мой рассказ о нечистых на руку ниндзя, — проворчал Чиун, — вы бы не были сейчас так удивлены. Только Синанджу является истинным искусством.

— Он увязался за нами в Синанджу, — мрачно произнес Римо. — Но потом ушел. Мне еще предстоит с ним расквитаться.

— Где он сейчас?

— Этого мы не знаем.

— А как быть с кандидатами на пост президента? Можно считать их в безопасности?

— Да, — ответил Римо.

— Нет, — ответил Чиун.

— Нет? — удивился Римо.

— Нет, — твердо повторил Чиун. — Разум постепенно оставляет его. Нападая на политиков, он преследовал цель дискредитировать нас с Римо и вынудить уехать с позором в Синанджу, с тем чтобы он там завершил свою месть. Теперь, потерпев неудачу, он вернулся в Америку, чтобы убить тех, кого ему пока устранить не удалось.

— С чего бы он стал это делать? — спросил Римо. — Ему на эти выборы совершенно наплевать.

— Он подобен раненому скорпиону, мечущемуся от боли. Его всегда тянуло убивать. Он боится тебя, хочет быть моим учеником и думает, что убил Смита. Он ударит по тем, кого нас нанимали защищать. Это единственный для него способ причинить нам боль, не рискуя спровоцировать противостояние, в котором, он знает, ему не победить.

— Я так не думаю, — возразил Римо.

— А мне это представляется резонным, — сказал Смит. — По крайней мере, нельзя исключать такой возможности. Мне потребуется ваша помощь — вас обоих.

— У меня к Голландцу личный счет, — заверил Римо. — Можете на нас рассчитывать.

— А у меня никакого счета нет! — Чиун незаметно пнул Римо по ноге.

— У-у! — тихонько взвыл тот.

— Но меня можно убедить вновь поступить к вам на службу, Император Смит.

— Рад это слышать! — сказал Смит. — Конечно, я готов подписать контракт на тех условиях, что мы с вами обсуждали ранее.

— Боюсь, что это невозможно, — сказал Чиун.

— Почему?

— Потому что тот контракт вы порвали.

— Ну, подготовьте новый!

— Я мог бы это сделать, но на это уйдет несколько дней, ибо я уже стар и память меня подводит. Не исключено, что для освежения моей слабой памяти мне придется начать переговоры заново.

— Так как мы поступим? Особо медлить нельзя: Голландец может возникнуть в любой момент.

— По чистой случайности, предвидя ваши возможные намерения, я взял на себя смелость составить новый текст соглашения по пути в Америку.

Чиун развернул новый свиток и вручил его Смиту.

Тот взял бумагу и сощурился.