носом.
— Флот сосет! — горько прозвучало в тишине.
Через два часа кто-то постучал в дверь и сказал:
— Тебе радиограмма, Смит.
— Подотрись ею!
— Я суну ее под дверь.
Уинстон Смит долго ворочался на койке, но сон все не шел. Поняв, что не заснет, парень встал и поднял-таки радиограмму.
Развернув ее, он прочитал:
"Дорогой племянник!
Поздравляю тебя — в этом году тебе исполнится двадцать один год. Теперь ты твердо стоишь на ногах и больше не нуждаешься в моей помощи — ни в материальной, ни в духовной. Прими, пожалуйста, мои самые искренние и добрые пожелания на будущее и ни при каких обстоятельствах не возвращайся туда, где вырос.
Твой дядя Харолд".
Уинстон Смит широко раскрыл глаза. Он был в шоке.
Пальцы его тряслись, и вместе с ними дрожал листок радиограммы.
— Черт! — тихо ругнулся Уинстон. — Черт, черт, черт!
На этот раз пушка ничего не сказала. Да и что тут было говорить! Теперь Уинстон остался в мире один- одинешенек.
Потом он долго лежал на кровати и, глядя в пустоту, думал о том, почему его бросил единственный родственник.
Глава 24
По дороге на третий этаж Большой Дик без устали раздавал приказы.
— И чтобы никакой мне здесь прессы, никаких посторонних! Персонал пусть остается. Мы тоже не уйдем отсюда, пока кое-кто не расколется, — конечно, не я.
— Я хотел бы позвонить своей жене, — не выказывая своей озабоченности, попросил Харолд В. Смит.
— Не стоит беспокоиться.
— Она ждет моего возвращения домой.
— Если она не скучала по вас вчера, то не будет скучать и сегодня.
— Вы не смеете так обращаться со мной!
— Протестуйте сколько влезет, вы, паразит! Все равно ничего сделать не сможете. — Бралл помолчал. — Разве что сейчас, сразу, признаетесь в нарушении налогового законодательства.
— Я не виновен в нарушениях налогового законодательства.
— Как вам будет угодно. Я лишаю вас права просить о привилегиях.
Двери лифта открылись, и Харолд В. Смит вышел наружу. Стекла его пенсне затуманились. Башмаки агентов в унисон с его шагами грохотали по полу.
— Между прочим, — добавил Большой Дик, — в вашем случае нами установлен стопроцентный контроль.
Смит замер.
— Прошу прощения?
— Мы наложили арест не только на имущество лечебницы, но и на ваше личное имущество, то есть на вашу машину, ваш дом и все вещи в нем. Операция должна начаться, — Большой Дик взглянул на свои часы, — прямо сейчас.
— Вы не посмеете.
— Я отменю операцию, если у вас будет что сказать мне.
Смит поджал губы так, что они практически исчезли. Стекла пенсне совершенно запотели. Тем не менее глаза Смита — их по-прежнему можно было различить — с холодной ненавистью смотрели на Бралла.
— Хорошие у вас часы, — восхитился Большой Дик, заметив на руке у Смита «таймекс».
— Благодарю вас, — тихо отозвался директор Фолкрофта.
— Видимо, дорогие.
— Нет. Просто высокого качества.
— Дайте их сюда, — протянув руку, скомандовал Бралл.
— Вы шутите?
— Я сказал: «Дайте сюда!» И галстук с зажимом тоже.
— Это же школьный галстук.
— Утверждая, что мы наложили арест на ваше имущество, я вовсе не шутил. Да, не останавливайтесь на часах и галстуке. Снимите также пиджак и туфли.
— Это произвол! Я законопослушный налогоплательщик.
— Как же! Таких, как вы, мы называем «скрягами». И я буду вас «раскручивать». Это ваше обручальное кольцо?
— Конечно.
— Золотое?
Смит ничего не ответил.
Большой Дик Бралл мрачно усмехнулся:
— Скидывайте его.
Харолд В. Смит вздрогнул. Только сейчас ему стало ясно, что годы дают себя знать: он поседел, похудел из-за потери аппетита~ За запотевшими стеклами пенсне глаза Смита теперь едва угадывались. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы избавиться от пиджака, часов или обручального кольца.
— Вы снимете обручальное кольцо только с моего трупа, — тихо проговорил Смит.
Что собирался ответить на это Большой Дик Бралл, так и осталось неизвестным, потому что где-то совсем рядом послышался резкий барабанный бой.
Бум, бум, бум, бум~
— Опять началось! — простонал агент Фелпс.
— Кто это творит? — спросил Бралл у Смита.
— Знал бы, сию же секунду прекратил.
Теперь звук послышался вроде бы за утлом, поэтому Дик Бралл скомандовал:
— Следуйте за мной!
Все тотчас пошли на барабанный бой. В коридоре не оказалось ничего подозрительного.
Стук привел Смита и его конвой к двери одной из палат. Двое агентов тут же достали пистолеты системы «дельта-элит» и, изготовившись, замерли у входа. Бралл кивнул; один из агентов резко распахнул дверь, а другой ворвался в комнату, обеими руками сжимая оружие. Остальные вбежали следом.
— Стоять! — крикнули они чуть вразнобой.
— О Боже! — тут же произнес один из агентов.
Второго же едва не вырвало.
— Что это? Вы загнали его в угол? — крикнул Дик Бралл.
— Посмотрите сами, мистер Бралл, — ответил кто-то дрожащим голосом.
Бралл помедлил, пропустил вперед Смита и, собрав все свое мужество, переступил порог.
Харолд В. Смит тем временем издал какой-то низкий, сдавленный звук.
Большой Дик тут же попытался встать на цыпочки и разглядеть что-нибудь сзади, из-за высокой фигуры Смита.
— Что там? Мне не видно. Ну-ка, отойдите в сторону!
Харолд В. Смит подчинился.
Большой Дик окинул палату быстрым взглядом, задержавшись лишь на секунду на дрожащих в руках агентов пистолетах системы «дельта-элит». Затем посмотрел на больничную койку. Здесь, в постели, лежал специальный агент Джек Колдстад.
Колдстад чесался. Судя по всему, он занимался этим уже не меньше часа. Пальцы его были в крови, а лицо теперь — там, где чесалось, — превратилось в одну сплошную рану. Оно так и сочилось кровью. Тем
